Снега - Кларк Кэрол Хиггинс. Страница 11

Ибен скатился немного в сторону на кровати, на которой лежал. «Это одеяло пахнет так, как если бы на нем долго-долго спала страшно слюнявая собака. Никто меня тут никогда не найдет. Дом этот уж больно далеко находится от людей, от города».

Дверь в спальню, где лежал Ибен, распахнулась. В проеме появилась фигура Уиллин. На ней были ее традиционные черные обтягивающие брюки и веселых праздничных цветов свитер.

— Ну как, нравится тебе нынешнее Рождество? Хорошо его проводишь? — спросила она пленника саркастическим тоном.

— Никогда еще мне не бывало так весело, — ответил Ибен.

— Что ж, следует признать, что нам-то Рождество ты точно сделал весьма удачным, — сказала Уиллин. — Мы получили кучу замечательных подарков. И все благодаря тебе!

Прошлым вечером, привязав его к спинке кровати, она и Джадд куда-то ушли. Вернулись через несколько часов. Они буквально светились победным торжеством. На Джадде был костюм Санта Клауса. Правда, колпак и фальшивую бороду он уже снял и держал в руках.

— А из Уиллин получился замечательный сказочный дядюшка Рудольф, — сообщил он Ибену. — Она все время просидела в машине в ожидании своего дорогого Санта Клауса. Сторожила все эти симпатичненькие картинки, что мы сняли со стен в доме Кендры Вуд. Когда же я кончил давать этот дурацкий спектакль, то выскочил на улицу, прыгнул в автомобиль, и мы нажали на газ. Только нас в городе и видели!

«Вот это здорово! — с горечью подумал Ибен. — Джадд и Уиллин обчистили дом Кендры, украли оттуда все произведения искусства, а потом еще и отправились на вечеринку к Грантам, где собрали еще один богатенький урожай. И все это по случаю так называемого рождественского перемирия, соблюдаемого повсюду в мире, во имя любви к ближнему и так далее».

Ну, а чтобы совсем уж ухудшить его, Ибена, положение, они к тому же еще взяли из его комнаты в доме Кендры всю его одежду. Теперь все будут думать, что именно он оказался вором и, украв что мог, сбежал из города. Никто теперь не скажет про него доброго слова. Никто!

— Хочешь чего-нибудь перекусить? — спросила его Уиллин. — Может быть, какой-нибудь рождественской кашки или еще чего?

— Уж не собираешься ли ты меня отравить, а? — тоже шутя ответил Ибен. Правда, в его словах была всего лишь доля шутки. Он и понятия не имел, какие планы на его счет они строят, но, если честно признать, эти планы начинали его немного тревожить. Не могли же они взять да отпустить его на свободу, учитывая, что он теперь прекрасно знал, что они действительно сделали?

— Ибен, ты — наш самый большой новогодний подарок! — сказала Уиллин.

— Да уж, должен признать, что меня никак нельзя причислить к одному из трех знаменитых мудрецов, — тихо, себе под нос, пробормотал Ибен.

Когда Уиллин выходила из комнаты, Ибен смог расслышать слова, произнесенные Джаддом, находившимся в гостиной:

— Уиллин, наша добыча оправдывает нас в глазах Клода. Он, конечно, взъестся на нас за то, что мы не успели перехватить у Койота то полотно, которое он увел в Вейле. Но зато то, что нам удастся провернуть вечером в четверг, точно позволит превысить нашу норму взноса в общий котел.

— Это уж точно. Картина Бизли поможет нам спасти наши шкуры, — признала Уиллин.

«О Боже мой, — подумал Ибен. — Неужели Джадд и Уиллин планируют украсть картину Бизли у старушки Джеральдин Спунфеллоу во время торжественных мероприятий по случаю открытия ресторана Луиса? Спунфеллоу всегда очень активно выступала по поводу необходимости соблюдать закон и порядок. Так вот, если что-то случится с ее собственностью в ресторане Луиса, то она обязательно добьется закрытия заведения. Луис тогда просто разорится. Собственно, он практически уже разорен. Можно так считать, потому что все в городе обязательно узнают, что это именно Луис порекомендовал взять его, Ибена, бывшего заключенного, на работу управляющим в дом Кендры Вуд. Сейчас, наверное, все уже только и болтают по этому поводу повсюду, во всей долине Роаринг-Форк-Велли.

Ибен попробовал дышать ровно и размеренно. У него стала понемногу кружиться голова, мысли все реже возвращались к реальности, они витали где-то вдалеке от закованных в наручники рук, от его собственного тела, которое К тому же еще и болело сразу в нескольких местах. «Это все просто не может со мной происходить, — думал он. — Хотя, скорее всего, они меня убьют. Но почему же они меня сразу не прикончили? Может, потому, что им тогда пришлось бы возиться с трупом? Когда они украдут картину у Джеральдин, вот тогда им действительно придется в срочном порядке убираться из города. Вот тогда я — им точно буду в тягость, с собой они меня точно брать не будут. Но и оставить здесь не захотят, чтобы я тут всем про них рассказал. То есть, иными словами, они…».

Ибен заставил себя прекратить размышлять, строить мысли в этом пугающем направлении.

Пытаясь сохранить оптимизм, он прошептал:

— Если у меня есть еще время до четверга, может, тогда я еще смогу придумать какой-то выход из положения. Господи, отличные мне выдались рождественские праздники. Просто великолепные!

«Все это не совсем то, что я рассчитывала найти в доме Кендры в Аспене на следующий день после Рождества», — констатировала Риган. Это напоминало ей известную сказку про трех медведей. Ибена не было в доме, но зато было множество следов его недавнего присутствия здесь. После того как Кендра позвонила знакомым Ибена — Баку и Дейзи, и до приезда на место полиции, все они решили немного походить по дому.

— Кто-то спал на кровати в комнате для гостей, — отметила Кендра, показывая пальцем в сторону одной из спален. При этом в унисон дрожали и ее пальцы, и голос. Это и понятно, потому что, как выяснилось, она не только была ограблена — из ее дома вынесли ценные произведения искусства, но еще и ее управляющий позволял себе немыслимые вольности. Например, он пользовался удобствами шикарных гостевых комнат.

Наконец, все они собрались в одной из больших гостиных. Было очевидно, что Ибен жил здесь весьма вольготно, когда оставался один. Несколько книг — учебников по лыжному спорту — было разбросано по огромной гостевой кровати. Телевизор был вытащен из углубления в стенном шкафу и развернут так, чтобы удобнее было смотреть с той же самой кровати. Соответствующим образом были расположены и подушки, а на ручной работы ночном столике рядом с кроватью были разбросаны бумажные платки. Здесь же стояла бутылочка с микстурой «Викс» от кашля.

— Ибен обожал запах «Викса», — недовольным голосом заметила Кендра. — Он мне как-то рассказывал, что одним из немногих счастливых детских воспоминаний о жизни в приюте было то, как он стоял в детской кроватке, когда как-то раз болел, и вдыхал этот запах из ингалятора. Это воспоминание заставляло его верить в то, что кто-то его все-таки любил, кто-то о нем иногда в детстве тоже заботился.

— Черт! Да я, если бы знал, подарил бы ему такой вот вапоризатор, пусть бы им хоть круглые сутки пользовался, вдыхал, но только в своей комнате! — проворчал Сэм. Он взял в руки и пролистал некоторые из приключенческих и детективных журнальчиков, что большой стопкой лежали на шезлонге. С отвращением отбросил их и добавил: — Мне давно надо было догадаться, что собой представляет этот тип.

— Но мне всегда казалось, что он ведет себя совершенно искренне, — не согласилась с мужем Кендра. — Он сказал, что хотел бы работать управляющим в каком-нибудь красивом доме, потому Что у него в жизни, пока он рос, никогда не было возможности пожить в одном из таких вот домов. Мне очень сложно поверить в то, что он решил пойти на такой вот отвратительный поступок.

«Что ж, мне, видимо, придется-таки рассказать им о том, что я знаю про этого человека», — печально думала Риган. Она познакомилась с Ибеном года два назад, когда он работал в Лос-Анджелесе в заведении Луиса. Тогда он действительно понравился Риган. Луис в то время имел свое небольшое дело в сфере общественного питания. Тогда-то Риган и узнала, что Ибен провел пять лет в тюрьме за кражу драгоценностей. Луис сказал тогда ей, что он порекомендовал Кендре Вуд взять Ибена управляющим. Риган еще подумала, что надо было предупредить Кендру о неблагополучном прошлом Ибена, но почему-то проигнорировала настаивавший на этом свой внутренний голос. Теперь же, когда выяснилось, что многие любимейшие картины Кендры пропали, чувство вины Риган усугублялось все больше и больше. Неожиданно кто-то дернул ее за рукав.