Под знаком Близнецов - Серова Марина Сергеевна. Страница 36

Но я люблю защищать слабых и наказывать виновных. Один мой недруг дал мне прозвище Овчарка. Да, все правильно. Я верная, простодушная и люблю помогать людям. Но этими качествами в той или иной степени обладает каждый полицейский, сотрудник спецслужб или МЧС, пожарный или врач «Скорой». Иначе все эти люди не выбрали бы для себя такую профессию и работали бы в банке или ходили по подиуму… Хуже, когда моему коллеге нравится причинять боль, унижать, чувствовать свою власть над гражданскими. Тогда и получаются всякие «оборотни в погонах» и садисты, что выбивают показания из слесаря или бомжа.

Это сейчас я вся такая в белом, точнее, в зимнем камуфляже, защищаю женщин и детишек. Обычно в жизни все гораздо сложнее, не так однозначно…

Я застегнула капюшон камуфляжной куртки так, чтобы не было видно лица. Попрыгала. Ничего не гремело. Одежда покойного Малыша пришлась мне впору. И главное – у меня есть автомат! Я прихватила из тайника альпинистскую веревку. Кто знает, что может понадобиться одинокой женщине в трудной ситуации…

Я медленно вышла из сарая. Кто бы ни смотрел в монитор, он видит только одетую в камуфляж фигуру с закрытым от ветра лицом. Размеренно ступая, я пересекла двор. Лезть в дом очертя голову было опасно, поэтому я вначале обошла дом кругом. Никого. Похоже, Малыш Жанно был единственным часовым. Что ж, пора в дом. Я открыла дверь и вошла. Плевать, что меня видно на камере – все равно непонятно, кто это.

За мониторами сидел Шьен. Ну, правильно, у него нога повреждена, ни на что другое этот тип больше не годен. Мониторы исправно мигали, на них как на ладони был виден двор и участок. Шьен повернулся ко мне и спросил по-французски:

– Что, задницу отморозил?

Я кивнула. Клапан капюшона скрывал мое лицо. Поэтому я спокойно подошла вплотную. В последний момент наемник что-то заподозрил и потянулся рукой к автомату, но я не дала ему ни единого шанса. Одной рукой я обхватила его голову, а другой ударила ножом под подбородок. И сразу же отскочила в сторону, чтобы его кровь не залила мой белоснежный камуфляж.

Шьен повалился на пол. Он умер мгновенно. Я оттащила тело в сторону и уложила так, чтобы его не было видно входящему. Теперь у меня два автомата…

Теперь мне необходимо вывести из строя камеры – те, что наблюдают за внутренними помещениями. Благодаря паранойе покойного советника Гольцова просматривается весь дом. Вот сейчас я вижу, что все находятся в гостиной. Катерина сидит в кресле… Отлично, значит, Гольцова еще жива! Камера в гостиной одна, и установлена она высоко. Я вижу только общую картину, а возиться с настройками у меня времени нету. Так, коридоры пусты. Возле двери моей спальни никого… Замечательно! Зато на часах у двери гостиной мается фигура в камуфляже. Примем к сведению.

Я отключила питание и перерезала кабели, тянущиеся к мониторам. Причем не просто перерезала, а изрезала в мелкую лапшу – то есть поступила точно так же, как Кабошон с телефонным кабелем. Теперь этим гадам не так-то просто будет починить систему. Одно дело – зачистить концы проводов и примотать изолентой, и совсем другое – смотаться в Тарасов до ближайшего магазина электротоваров…

Я взглянула на мониторы, что передавали картинку с улицы. Жалко их, конечно, но в минуту опасности они нас не спасли, а сейчас служат нашим врагам. Так что придется прикончить и их. Ну вот, теперь все в порядке. Можно свободно перемещаться по дому…

Я вытерла нож и спрятала его в ножны. Уже собиралась выйти из комнаты, как вдруг услышала подозрительный скрип. Звук доносился из стенного шкафа – обычно Глеб вешал туда верхнюю одежду. Неслышно ступая, я подкралась к шкафу и рывком распахнула дверцу, одновременно нанося удар ногой на уровне головы сидящего человека и промежности стоящего.

Я чудом успела остановить свой тяжелый ботинок в каком-то сантиметре от носа Глебушки. Охранник скорчился в шкафу, сложившись почти вдвое. Он зажмурился в ожидании удара. Коленки Глеба прикрывали уши, нос был сломан, форма разорвана, а так, в общем и целом, парень был в порядке.

– Привет, – сказала я. – До чего же я рада видеть тебя живым! Ты просто не поверишь…

Глеб таращился на меня, не веря своим глазам. От потрясения парень не мог выговорить ни слова.

– Вижу, ты тоже не ожидал меня увидеть. Вылезай давай. Или тебе нравится там?

Я помогла Глебушке выбраться из шкафа. Парень так долго пробыл в скрюченном виде, что теперь едва мог разогнуться.

– Странно, почему они тебя не убили? – удивилась я. Глеб явственно вздрогнул. – Нет, я, конечно, рада, что ты жив, и ни в чем тебя не обвиняю… но все-таки удивительно как-то.

Глебушка шмыгнул переломленным носом и гнусаво проговорил:

– Я отвлекся от мониторов на пять минут, чаю выпить хотел, Машка, дура, принесла… и тут они входят. Я ничего не успел сделать. Один мне сразу двинул в пятак, я вырубился. Они меня немного ногами попинали и ушли. Я очнулся, слышу – идут, ботинки тяжелые, и много. Ну, я в шкаф и залез. Они даже не вспомнили про меня…

Конечно, не вспомнили. Как раз в это время они всем колхозом искали Папая…

Я протянула Глебу автомат.

– Пойдем. Нам пора. Ты будешь моим козырем в рукаве. Понял? Никто не знает, что ты жив. Вдвоем наши шансы резко повышаются. Давай, солдат, вспоминай, чему тебя учили…

Глеб побледнел до зелени, но кивнул.

– Слушай сюда. Мне надо пробраться в мою комнату. Там у меня пистолет, шокер и прочие приятные штучки. Автоматы – это хорошо, это просто здорово… Но проблема в том, что злодеи тоже вооружены, вдобавок там заложники. Мы с тобой не можем допустить, чтобы они пострадали, а этим уродам все равно. Так что придется действовать скрытно.

Глебушка судорожно прижал автомат к груди.

– Зато, если я брошу в гостиную светошумовую гранату, у нас будет шанс покрошить злодеев. Понял теперь, каков мой план? Ну, вперед.

Я выглянула в коридор. Все чисто. Сделав охраннику знак следовать за мной, я двинулась к лестнице. Из гостиной слышались громкие голоса. Кажется, Давид что-то рассказывал. На часах у двери стоял косоглазый Башир. Мужик был явно заинтересован тем, что происходило в гостиной, а в коридор не смотрел. Под прикрытием лимонного дерева я просочилась к диванчику под лестницей. Выждала и сделала знак Глебу следовать за мной. Охранник неуклюже заковылял ко мне. Эх, сейчас он нас спалит! Башир что-то услышал и завертел башкой. Но, к счастью, Глебушка уже проскочил открытое пространство. Теперь надо было подождать, пока Башир успокоится и отвернется к двери. Тогда я смогу подняться на второй этаж, добраться до своей комнаты и вооружиться всякими полезными штучками, которых мне сейчас так не хватает.

Вот наконец Башир отвернулся. Я сделал знак Глебу, что пошла. Я успела сделать всего два шага по открытому пространству, когда Глебушка настиг меня. С непривычным проворством охранник сдернул с диванчика клетчатую накидку и накинул ее мне на голову. После чего заорал:

– Она здесь! Я поймал ее!

И удар прикладом от подоспевшего Башира отправил меня в темноту.

Глава 7

Я очнулась в гостиной. Обнаружила, что сижу в кресле под елочкой, намертво привязанная к нему веревкой.

– А, вы снова с нами, дорогая? – ядовито приветствовал меня Давид.

А Голиаф подошел и с размаху хлестнул меня по губам:

– Ты зачем вывела из строя систему наблюдения, тварь?

Большого вреда старик мне причинить при всем желании не мог, но прикосновение его руки было невероятно омерзительным.

– Специально, чтобы тебя довести до кондратия! – весело сообщила я. Голова болела так, что перед глазами летали зеленые звезды. Вдобавок к этому комната медленно покачивалась у меня перед глазами. Я почти ничего не видела, но широко улыбнулась туда, откуда слышался голос.

– Кто такой Кондратий? – переспросил Голиаф.

– Смерть твоя, идиот! – ответила я.

– Так называют инсульт, – мягко пояснил Давид. – В старину говорили «апоплексический удар».