Родина Кэрри - Каплан Эндрю. Страница 9

И никаких сведений о том, где он живет, о жене и детях, о службе.

Ну же, Соловей, откройся. Где ты работаешь?

В каком звании? Где твое звено в цепочке между спецслужбами и «Хезболлой»? Кто тебе дорог? В кого тычешь членом?

Кроме фото из Москвы, Кэрри так ничего и не нашла.

Как не нарыла ничего о готовящемся теракте. Джулия дала простую наводку, которая сама по себе ни о чем не говорит. Считай, не сообщила ничего. Неудивительно, что на запросы никто не откликнулся.

Зато в конце третьего дня, очень поздно, Кэрри кое на что наткнулась. Фотография с израильского спутника-шпиона (Национальная секретная служба выловила ее из потока загружаемых данных). На снимке Соловей сидел за столиком в кальянной. На выложенной плиткой стене Кэрри заметила часть надписи на арабском. Увеличила изображение и загрузила его в «Фотошоп», чтобы сделать надпись разборчивой. Скорее всего снимок сделали в Аммане или Каире.

Однако куда интереснее было то, кто сидел напротив Соловья. Ей даже не требовалось пояснений от израильских коллег. Это был тот, кого в бейрутском отделении — включая саму Кэрри — давно желали отыскать, но не могли выследить. Ахмед Хайдар, член «Аль-Меджлис аль-Меркази» — Центрального собрания «Хезболлы».

Выходит, Соловей — ад-Доуни — человек реальный. Дима не сливала Кэрри дезу, и связь между сирийскими спецслужбами и «Хезболлой» есть. Вот бы вернуться в Бейрут и поговорить с Джулией. Вдруг ее муж Аббас встречался с ад-Доуни? Вдруг сама она знает о нем что-нибудь? Или, может, он замешан в убийстве Харири?

Без ответа оставался еще один вопрос: где сама Дима? Связь между Соловьем и Ахмедом Хайдаром только все усугубляла. Безумие какое-то. Из Бейрута Саулу тем временем пришло загадочное сообщение от Филдинга, который отмазался: мол, провел расследование, но после той ночи Диму никто не видел; никаких намеков на теракт. И не сказал, будет ли расследовать исчезновение информатора дальше. Козел.

Кэрри принялась стремительно перебирать все сообщения из Дамаска относительно сирийской разведки. Проверять все упоминания. Саул прав, большая часть данных — мусор.

Потом она нашла кое-что интересное. В 1990-е старший оперативник ЦРУ Дар Адал руководил «кротом» — Набилем Абдул-Амиром (позывной «Ананас»), предположительно, разведчиком средней руки. Адал, похоже, убедился в честных намерениях «крота». Ананас был алидом, членом партии «Баас» и связан с кланом Асадов. Более сорока лет Асады — отец, Хафез аль-Асад, и сын, Башар, члены небольшой алидо-шиитской мусульманской секты, — и панарабская националистская партия «Баас» железной рукой правили Сирией. С такой «родословной» Ананас идеально подходил на роль «крота».

Адал скормил Ананасу ценные сведения относительно того, какую позицию Израиль займет в переговорах по поводу Голанских высот. Инфу якобы предоставил израильский «крот», с которым Адал тайно встречался на Кипре, на самом деле оказавшийся евреем из Нью-Йорка, знавшим иврит. И все ради того, чтобы добиться повышения Ананаса в родной конторе. Когда же Ананас попытался самостоятельно расширить свою сеть израильских связных и даже собрался рассказать об операции ЦРУ агентам «Шабак» [8], Адал, очевидно (отредактированная запись в этом месте звучала неясно), скормил его «Моссаду». Ананаса убили вместе с любовницей и ее ребенком. Три тела обнаружили в лодке на приколе у стапеля в порту Лимасол на Кипре.

Кэрри выпрямилась и уставилась в пустоту. Кто редактировал эту запись? Как и зачем? Это же старая инфа. Что происходит?

Если уж на то пошло, то почему так мало сведений о сирийской разведке? В Дамаске отделение так себе, но Филдинг в Бейруте давно, как минимум с начала 1990-х. И тем не менее все знают, что сирийская разведка связана с «Хезболлой» в Ливане. Прошлогоднее покушение на Рафика Харири и фото Соловья в кафе с Ахмедом Хайдаром тому доказательство. Какого дьявола творится в бейрутском отделении?

Сплошные вопросы и нестыковки.

Было поздно, девятый час. Эстес, крупный афроамериканец, директор Контртеррористического центра, вышел из кабинета и направился к лифту. По пути он заметил свет в кабинке у Кэрри и решил заглянуть «на огонек».

— Над чем трудишься? — спросил он.

— Сирийская разведка. После девяностых информации о ней маловато.

— Я думал, ты разрабатываешь «Аль-Каиду» в Ираке. — Эстес нахмурился. Предполагалось, что после возвращения в Лэнгли Кэрри станет вести «Аль-Каиду» на Аравийском полуострове, то есть в Йемене. — Они как-то связаны?

— Не уверена, — ответила Кэрри, чувствуя, как колотится сердце. Спалилась. — Есть смутные намеки…

— С трудом верится. Сирийские алиды и «Аль-Каида»? Они ведь по разные стороны баррикад в борьбе шиитов и суннитов. Ты же вроде оставила бейрутское дело, Кэрри?

Боже, ну и ум у него! Острый как бритва. Сунниты и шииты вот уже несколько веков не могут примириться по поводу того, кто из них истинные последователи пророка Мухаммеда. Шииты верили, что только Али, четвертый халиф, и его наследники могут считаться преемниками пророка. Сирийские алиды — ветвь шиитского направления в исламе, которые уж никак не могут объединиться с «Аль-Каидой», суннитами-экстремистами салафитского толка. Эстес — студент Стэнфорда, с гарвардским дипломом руководителя — моментально раскусил тему. И как Кэрри сама этого не учла? Она расслабилась. Вернувшись из Бейрута, толком не пила лекарство. Прошел день, как она последний раз принимала клозапин. Нервы начинали сдавать.

Соберись, велела себе Кэрри.

— Их пути иногда пересекаются. Если интересы сходятся.

Подумав немного, Эстес признал:

— Бывает и такое, да.

— Что там с предполагаемым терактом? Ничего не слышно?

— Нет ничего, что подтверждало бы слова твоей пташки, Кэрри. Нужно больше вводных.

Кэрри чуть не ляпнула, мол, пошли меня назад в Бейрут, но вовремя сдержалась.

— Работаю над этим.

— Я в курсе. Дай знать, если что-то найдешь, — сказал Эстес и направился к лифту.

Кэрри посмотрела ему вслед. Ей нравилось, какой он большой, нравился цвет его кожи, и то, как изящно — несмотря на свои габариты — он двигается. Интересно, каково было бы заняться с ним сексом? Он бы действовал медленно, с силой, уверенно. Кэрри сдвинула бедра. Что это с ней? С ума она, что ли, сходит? Мастурбация больше не помогает. Похоже, пора найти реального трахаля. На один раз — перепихнуться и разбежаться, без заморочек.

Так, надо забыть Ананаса, забыть Соловья и Диму хоть на секунду. Отстраниться от проблемы, и пусть с ней работает подсознание. Кэрри явно что-то упускала из виду. Соловей связан с Ахмедом Хайдаром и Центральным собранием «Хезболлы», и вот он вдруг решается похитить оперативницу ЦРУ. Какая тут связь?

Зачем ему это? Кому понадобилась Кэрри? Сирийцам? «Хезболле»? Еще кому-нибудь? И почему после нападения на «Ахиллес» бейрутское отделение не ввело внутренний чрезвычайный режим? А еще кто-то подправил файлы дамасского отделения. Как это связано с готовящимся терактом?

Слишком много кусочков головоломки недоставало. Кэрри выключила компьютер и погасила свет.

Дома, в Рестоне, она переоделась.

Как быть с лекарством? Кэрри так не хватало бейрутской аптеки. Туда можно было запросто войти и показать рецепт, выписанный знакомым ливанским врачом, который выписал бы Кэрри все, что угодно, — лишь бы та платила и дальше наличкой, в долларах или евро. Ей выдали бы совершенно любое лекарство без лишних вопросов. Джулия сказала как-то: «Есть правила, а есть нужда. Аллах — Всепонимающий. Всегда найдется способ получить необходимое».

Придется навестить сестру. Главное, не задумываться о разговоре, который заведет Мэгги, врач-терапевт, практикующий в Вест-Энде. У нее дом в Семинари-Хилл, что в Александрии, в штате Виргиния. К обычному врачу Кэрри за рецептом не пойдет. Стоит в ее анамнезе появиться записи о биполярном расстройстве, и если это всплывет — с работой можно прощаться. До свидания, карьера в ЦРУ! Кэрри нужно достать лекарство без рецепта, без записи в деле. Она позвонит Мэгги и наведается к ней завтра, а сегодня пойдет отрываться.