Интерлюдия Томаса - Кунц Дин Рей. Страница 20

— Если Хискотт разделается с тобой, что мне понадобится, так это немного времени, пока он будет искать несуществующую пещеру, немного времени, чтобы подготовиться к смерти. Я не хочу молить и кричать. Я не хочу плакать, если будет такая возможность. Когда он станет убивать меня руками моих близких, я хочу говорить им, как сильно я их люблю, что не виню их и буду за них молиться.

Глава 10

Это далось мне нелегко — оставить Джоли с мумифицированными останками Орка в желтом, но все равно жутком коридоре, который легко можно представить себе тропой в ад или, того хуже, одним из аэропортовских коридоров, неизбежно приводящих в гнездо службы безопасности, где ее сотрудники всегда готовы раздеть догола бабушку, обследовать задний проход монахини, просветить нас всех сканером, мощности которого вполне хватает для инициирования рака костей или начала формирования третьего глаза в самом неудобном месте. Даже моя собака- призрак и та убежала.

С другой стороны, Джоли уже много раз оставалась в этом коридоре одна. И здесь она в большей безопасности, чем в любом месте «Уголка». А кроме того, хотя она девочка и ребенок, мужества у нее ничуть не меньше, чем у меня.

С маленьким фонариком в одной руке и пистолетом в другой я иду тем же путем, каким она привела меня сюда: между раздвинутыми створками дверей. Через два просторных воздушных шлюза или через две камеры обеззараживания. Отверстия в стальных стенах целятся в меня, как винтовки.

Когда добираюсь до бетонной трубы, по которой ранее мы шли в кромешной тьме, я останавливаюсь, чтобы осветить стены тонким лучом. Труба напоминает мне подземный лабиринт, о котором я писал во втором томе этих мемуаров. Там меня едва не убили. Я не могу позволить себе бояться одного места только потому, что оно напоминает мне о другом, где я чуть не погиб, будь это полицейский участок, или церковь, или монастырь, или казино, или кафе-мороженое. Я никогда не находился на грани смерти ни в прачечной-автомате, ни в «Макдоналдсе», ни в суши-баре, но мне еще нет двадцати двух, и при удаче я проживу достаточно долго, чтобы почти умереть и в этих, и во многих других местах.

Я вновь продвигаюсь по наклонной трубе, вспоминая первоначальную версию «Захватчиков с Марса», вышедшую на экраны в 1953 году, в которой злые марсиане тайком построили подземную крепость под тихим американским городком, а киноактеры изображали инопланетных монстров в костюмах с торчащими наружу молниями на спине и крались по тоннелям, чтобы сотворить очередную гадость. Несмотря на молнии, фильм получился неплохой, вошел в золотой фонд научно-фантастических фильмов, но пугающего в нем совсем ничего нет, особенно в сравнении с утренними воскресными выпусками программы «Встреча с прессой». [13]

Не успев далеко уйти, я подхожу к первой трубе справа, которая в полной мере соответствует описанию Джоли: примерно пять футов в диаметре, передвигаться по ней можно, только пригнувшись. Поскольку ранее девочка обследовала эту часть дренажной системы и знает, что на другом конце труба заглушена, у меня нет намерения заходить в нее.

Когда я прохожу мимо входа в боковую трубу, меня останавливает шум. Его источник далеко, и эхо, проносясь по узкой трубе, напоминает грозное гудение, будто по бетону движется что-то тяжелое и металлическое. Луч моего фонарика пробивает темноту лишь на считаные ярды, но едва я задаюсь вопросом, а может, ко мне катится металлический шар, пущенный злобным инопланетянином с молнией на спине, шум смолкает.

Тут же начинает дуть ветерок, принося воздух, который пахнет старым бетоном. Это не затхлый воздух темных тоннелей. Он свежий и чистый, ласкает лицо и даже немного ерошит волосы, приятный, прохладный утренний воздух, каким он и должен быть в январский день в центральной части побережья Калифорнии.

Если в дальнем конце этой трубы ранее стояла заглушка, то теперь ситуация изменилась. Кто ее открыл и почему

— вопросы крайне важные, потому что случайностью это не назовешь: время рассчитано очень уж точно.

Больше из трубы не доносится ни единого звука, никто по ней ко мне не приближается.

Хотя, скорее всего, никто не видел, как мы с Джоли в безлунной темноте бежали по пляжу к жерлу дренажной трубы, хотя девочка направила Хискотта — а таким образом, всех — по ложному следу к несуществующей пещере, мне не очень хочется возвращаться на пляж. Любой другой выход из дренажной системы сулит больше плюсов, чем тот, что укрыт кустами и лианами.

Интуиция — надежная достаточно часто, но не всегда — подсказывает ясновидящему повару блюд быстро приготовления, что альтернативный выход безопасен, и тот, кто распечатал боковую трубу, скорее мне друг или предпочитает, чтобы умер Хискотт, а не я, а возможно, хочет, чтобы умерли мы оба, но не я один.

Я решаю действовать без промедления, отталкиваясь от этого ненадежного предположения. В конце концов, при самом худшем раскладе меня всего лишь убьют.

Пригнувшись, сдавленный спереди и сзади темнотой, сжимая в руках пистолет и фонарик, чуть ли не обдирая костяшки пальцев о бетонный пол, я чувствую себя троллем, но, разумеется, я не ем детей, пожалуй, Голлумом, а не троллем, Голлумом, ведущим хоббита Фродо в логово гигантской паучихи Шелоб, да только я скорее Фродо, чем Голлум, потому что ведут меня, а не веду я, а это значит, что меня оплетут шелковыми нитями, прочными, как проволока, и отложат в сторону, чтобы та, что меня поймала, смогла съесть живым в удобное ей время.

Но, к моему изумлению, никакой Шелоб нет, и пройдя чуть ли не весь путь до Мордора, когда икры ноют от долгого хождения в позе гориллы, я прибываю к концу трубы. Железная лестница ведет наверх, к открытому люку, через который виден розовый свет раннего утра.

Из люка я вылезаю на бетонную площадку площадью четыре на четыре фута. Позади меня, на востоке, длинный склон поднимается к рельсам ограждения и Прибрежной автостраде. Передо мной местная дорога, ведущая к «Уголку гармонии», который находится ярдах в двухстах слева от меня. Ночь отступает к западному горизонту, розовая заря захватывает все большую часть небосвода, и я уже вижу и автозаправочную станцию, и ресторан, около которого припарковано несколько автомобилей — завтрак начался, — но не укрытые тенью деревьев коттеджи.

Если кто-то из Гармони случайно заметит меня, я слишком далеко, так что ему меня не узнать.

Гул электромотора привлекает мое внимание к люку. Треугольные сегменты выдвигаются из стены, сближаются и формируют водонепроницаемую заглушку. Мне очень хочется верить, что где-то у меня есть друг, но меня тревожит ощущение, что мной просто манипулируют, и о помощи речь не идет.

Каждый член семьи Гармони — узник, но при этом и оружие, которое может быть использовано против меня Хискоттом. Я один. Их много. В утреннюю смену, наверное, треть на работе, обслуживают семейный бизнес, но остальных можно использовать, чтобы ловить меня и оберегать Хискотта, причем выбора у них нет, особенно в такой кризисной ситуации. Если они попытаются взбрыкнуть, он использует их для убийства кого-то из близких.

Я не хочу причинять вреда никому из них, но при сложившихся обстоятельствах мне не проскользнуть незамеченным мимо столь многих, не добраться до дома, где проживает Норрис Хискотт. Следовательно, нужно изменить обстоятельства. К северу от меня пересечение съезда с автострады и местной дороги, ведущей к «Уголку гармонии». Направляясь к нему, я убираю фонарик в карман, а пистолет засовываю под ремень на животе, между футболкой и свитером.

Не дойдя сотни ярдов до перекрестка, я останавливаюсь, опускаюсь на одно колено и жду на обочине.

Не проходит и минуты, как на съезде с автострады появляется «Форд-Эксплорер».

Я подбираю маленький камушек и делаю вид, что внимательно его изучаю, будто что-то в нем зачаровало меня. Может, это золотой самородок, а может, природа выбила на нем изумительный по точности портрет Иисуса.