Мастера детектива. Выпуск 6 - Грин Грэм. Страница 20

— Как она вошла?

— Замок на задней двери сломан.

— Могла девушка сломать его?

— Его бы даже кошка могла сломать. Если бы захотела.

— Грин говорит, что сам он вошел через парадную дверь. Показал клиенту вот эту комнату, а потом сразу же повел его наверх в ту спальню, что получше. Девушка вышла к ним навстречу, как раз когда он собирался показать все остальное. Потом они все вместе спустились и вышли из дома, только девушка предварительно зашла еще на кухню и забрала свои чемоданы. Он оставил парадную дверь открытой и решил, что девушка вошла следом за ним. На кухне она была. И в ванной тоже.

— Где это?

— Вверх по лестнице и налево.

Двое мужчин — оба громадные — почти заполнили собой тесную ванную.

— Похоже, она услышала, что кто-то идет, и спряталась здесь, — сказал детектив.

— Что привело ее наверх? Если она была на кухне, то вполне могла выскользнуть с черного хода.

Мейтер стоял в крошечной комнатке между ванной и унитазом и думал: «Она была здесь вчера». Просто невероятно! Это не вязалось с его представлением о ней. Уже шесть месяцев, как они обручены. Она не могла бы так ловко притворяться — он вспомнил, как они ехали в автобусе из Кью [11] в тот вечер, мурлыча песенку — о чем бишь? — что-то о подснежнике; в тот вечер они просидели в кино два сеанса подряд, потому что он уже растратил свою недельную зарплату и не мог угостить ее обедом. Она не жаловалась, когда жесткие механические голоса начали все сначала: «Какой умник а?», «Бэби, ты шикарна», «Может, присядешь?», «Спасибо» — их это не задевало. Она была прямой, она была верной — в этом он мог поклясться; но альтернатива представлялась такой страшной, что он даже не осмеливался о ней думать. От Рейвена можно ждать чего угодно.

Он услышал собственные слова, резкие, убедительные:

— Рейвен был здесь. Он загнал ее сюда под дулом пистолета. Он собирался запереть, а может, и застрелить. Но, услышав голоса, дал ей две ассигнации и велел спровадить пришельцев. Если бы она попыталась его выдать, он бы застрелил ее. Черт возьми, неужели неясно?

Но детектив только повторил почти то же самое, что сказал до него суперинтендент:

— Она вышла отсюда одна, то есть с Грином. Ничто не мешало ей обратиться в полицию.

— Возможно, он следовал за ней на расстоянии.

— Мне кажется, — упорствовал детектив, — вы хватаетесь за самые невероятные предположения.

По его виду Мейтер понял, как озадачен тот позицией, которую занял он, сотрудник Ярда: эти лондонцы всегда изобретут непонятно что.

Сам он больше верил в мидлендский здравый смысл. Недоверие задевало профессиональную гордость Мейтера, он даже ощутил холодок неприязни к Энн за то, что из-за своей привязанности к ней утратил объективность.

— У нас нет никаких доказательств, что она не пыталась сообщить в полицию, — сказал Мейтер и подумал: «А какой же я хочу ее видеть: мертвой и невинной или живой и виновной?»

Он начал методически обследовать комнату. Он даже совал в краны палец на случай, если... Ему пришла в голову дикая мысль, что, если это действительно Энн стояла здесь, она попыталась бы оставить записку. Он нетерпеливо выпрямился.

— Здесь ничего нет. — Он вспомнил, что надо еще проверить, не опоздала ли она на поезд. — Где тут телефон? — спросил он.

— В конторе агента, прямо по дороге.

Мейтер позвонил в театр. Там никого не было, кроме вахтерши, но она, как оказалось, знала, что на репетиции присутствовали все. Режиссер, мистер Кольер, всегда вывешивал фамилии отсутствующих с внутренней стороны служебного входа. Он любит дисциплину, этот мистер Кольер. Да, она помнит, была еще одна новенькая. Она случайно видела, как в обед, после репетиции, та выходила с каким-то мужчиной. Сама она как раз тогда вернулась в театр, чтобы немного прибрать, она еще подумала: «Новенькая». Что это за мужчина, она не знает. Вероятно, один из спонсоров театра.

— Минуточку, минуточку, — сказал Мейтер. Он никак не мог сообразить, что делать дальше.

Сейчас она была для него только той девушкой, которая расплатилась ворованными деньгами; ему надо было забыть, что это Энн, которой так хотелось, чтобы они поженились до рождества, которой было противно, что на такой работе, как у нее, люди не очень разборчивы в отношениях, которая в тот вечер, когда они ехали в автобусе из Кью, обещала ему, что будет держаться подальше от богатых меценатов и поклонников сцены.

— А мистер Кольер? — спросил он. — Где я могу его найти?

— Он будет в театре вечером. В восемь репетиция.

— Я хотел бы видеть его немедленно.

— Это невозможно. Он уехал в Йорк с мистером Бликом.

— Где же мне найти кого-нибудь из девушек, которые присутствовали на репетиции?

— Не знаю. Адресной книги у меня нет. Они живут по всему городу.

— Должен же быть кто-то, кто приходил вчера...

— Разумеется, вы могли бы встретиться с мисс Мейдью.

— Где?

— Я не знаю, где она живет. Но вам стоит только посмотреть на объявления о благотворительном базаре, и вы ее отыщете.

— Благотворительный базар? Что вы хотите этим сказать?

— Она открывает благотворительную распродажу в соборе Святого Луки в два часа дня.

Из окна в конторе агента Мейтер увидел, как по замерзшей грязи между «уютными домиками» шлепает Сондерс. Он повесил трубку и окликнул его.

— Есть новости?

— Да, — ответил Сондерс.

Суперинтендент все ему рассказал, и Сондерс расстроился. Он любил Мейтера. Он был обязан Мейтеру всем: Мейтер помогал ему продвигаться по службе. Мейтер убедил начальство, что Сондерс, который был от природы заикой, может работать не хуже тех ребят, которые без запинки читали стишки на полицейских концертах. Но кроме того, он любил его за его идеализм, за чистую веру в свое дело.

— Ну?! Давайте выкладывайте.

— Ваша д-девушка... Она пропала. — Он выпалил эту новость с разгона, на одном дыхании. — Ее хозяйка позвонила в управление и сказала, что ее не было всю ночь и что она до сих пор не вернулась.

— Сбежала, — выдохнул Мейтер.

— Н-не верьте этому, — сказал Сондерс. — Вы же в-в-в-велели ей поехать этим поездом. Сама она никуда до ут-т-т-тра не собиралась.

— Действительно, — согласился Мейтер. — Я и забыл. Встреча с ним — это просто случайность. Да, тяжелый выбор, Сондерс. Может, ее уже нет в живых.

— Он не пойдет на убийство. Мы же разыскиваем его только из-за кражи. Что вы собираетесь делать дальше?

— Поедем в управление. А в два часа, — он жалко улыбнулся, — на благотворительную распродажу.

3

Викарий волновался. Он и слушать Мейтера не захотел, у него своих забот хватало.

Тем, что благотворительную распродажу откроет сама мисс Мейдью, викарий был обязан своему помощнику — умному, очень толковому священнику, который раньше служил в Лондоне, в Ист-Энде. Тот считал, что эта дива послужит приманкой, но, как объяснил Мейтеру сам викарий, когда они разговаривали в пахнущем смолистой сосной приделе храма Святого Луки, благотворительный базар уже сам по себе неплохая приманка. Уже образовалась очередь ярдов на пятьдесят: женщины с корзинками ждали, когда откроют двери, — они пришли не для того, чтобы посмотреть на мисс Мейдью, они пришли, чтобы купить подешевле то, что им нужно. Благотворительные распродажи в храме Святого Луки были известны на весь Ноттвич.

Настырная сухощавая женщина с брошью просунула голову в дверь.

— Генри, — сказала она, — члены комитета опять роются на прилавках. Ты не мог бы принять какие-нибудь меры? Пока откроется распродажа, там ничего не останется.

— Где Мэндер? Это его дело, — сказал викарий.

— Мистер Мэндер, само собой, поехал за мисс Мейдью.

Настырная женщина громко высморкалась и, крича: «Констанция! Констанция!» — исчезла в зале.

— Ничего не поделаешь, — сказал викарий. — Каждый год одно и то же. Эти женщины добровольно жертвуют своим временем. Без них «Общество алтаря» пришло бы в упадок. Они считают, что вправе первыми выбрать из того, что сюда присылается. И конечно же, вся беда в том, что и цены они устанавливают сами.