Стреляю на счет три - Байкалов Альберт. Страница 29

– Но ведь на записи видно, – Сморчков встал из-за стола и показал на ноутбук рукой, – Пахомов лично сводит счеты с Авдеевым.

– Мне становится смешно. – Антон покачал головой. – Ты видел, что эта пуля выпущена из автомата, который был в руках у Пахомова? На записи он разговаривает с бандитами. Потом отходит в сторону. Я не вижу, кто стрелял.

– Слушай, – вспылил Сморчков, – а как ты объяснишь, что Пахомов вооружен?

– Боевики дали ему пустой магазин, – пожал плечами Антон. – Этот приемчик как раз для таких, как ты.

– Я работаю с фактами, – упрямился Сморчков. – Есть труп, но нет Пахомова, и я вижу запись, где он среди боевиков с автоматом. Что еще надо?

– Где логика? – вскипел Антон. – Если Пахомов такой изощренный злодей, каким ты пытаешься его представить, неужели он не мог придумать способ подстраховаться и сделать все так, чтобы оказаться вне подозрений?

– Я же говорю, его бандиты сначала спровоцировали на убийство, а потом решили подставить! – выгнул дугой брови следователь.

– Правильно. Но это еще не все. – Антону уже расхотелось спорить. Складывалось впечатление, что Сморчков просто заочно невзлюбил лейтенанта. – Скажу одно, в бригаде у бандитов есть сообщники.

– Почему так решил? – насторожился Сморчков.

– Потому что кто-то проинформировал их, когда лейтенанта выписывают. Возможно, этот «кто-то» и подстроил все таким образом, чтобы начальник связи отправился на рынок. Не исключено, что его заранее подготовили к встрече с соперником. Подогрели, а потом объявили, что Пахомов ждет в районе рынка. Кстати, – Антон показал пальцем на листочки, – там вскользь упоминается сержант Грымов. Возможно, именно этого человека использовали бандиты. Ты бы пообщался с сослуживцами. Узнал, с кем он контактировал, какие и где задачи выполнял.

– Ты что, учить меня вздумал? – возмутился Сморчков.

– Боже сохрани, – Антон пожал плечами. – Собственно говоря, мне никакого дела до этого нет. Просто моей группе поручено найти банду, и я решил вникнуть в детали.

– Знаешь, – спохватился Сморчков, – вот ты спрашивал насчет того, кто вмешивался в ход следствия и вообще. А разве прилет группы спецназа ГРУ не есть свидетельство того, что папа зашевелился?

– Представь себе, нет. – Антон взял прислоненный к стулу «Винторез» и встал. – Счастливо оставаться.

– Ну что? – спросил Дрон, когда Антон влез на переднее сиденье.

– Пахомова подозревают в связях с боевиками. – Антон развернулся на сиденье и всучил в руки сидящему позади Глушенкову ноутбук. – Я скопировал записи, которые боевики размещали в Интернете. Посмотрите. Но по мне картина ясна – парень попал в поле зрения заинтересованных людей, которые тщательно спланировали и провели операцию по дискредитации генерала Пахомова.

Сидя за столом, Казим неторопливо пил чай, закусывая его сыром, и размышлял над тем, где и когда нанести следующий удар. Несмотря на священный праздник Рамадан, пост не связывал ему руки, ведь он ведет джихад. Все время, пока Казим жил дома, Мовлади действовал строго по его инструкциям, которые Казим передавал через связных, а иногда и лично. Они, как правило, встречались в окрестностях села. Несколько раз Казим выбирался и в Грозный. Он не носил бороду, имел аккуратную прическу и внешность интеллигента. Кроме того, у милиции на него до сих пор ничего не было. Для всех в своем селе он считался уехавшим в Россию. Даже многие его близкие считали, что Оспанов – преуспевающий бизнесмен. Еще бы, ведь он сумел пристроить и своего соседа Сайхана. Раз в три месяца моджахед приводил себя в порядок и навещал семью. Иногда просто пересылал деньги.

Несмотря на то, что Казим разрешил готовить пищу в расположенном неподалеку овраге, а печь не топить, в землянке было душно и стояло невообразимое зловоние. Особенно это ощущалось, когда, немного побыв на улице, он возвращался обратно. Но Казим, как и все остальные, смирился с этим. Человек ко всему привыкает.

В проходе раздался шум, и в блиндаж вошел Пахомов. В руках он нес ведро, которое ночью использовали вместо туалета. Лейтенант поставил его в угол, накрыл деревянной крышкой и забрался в свою конуру. Провожавший его Адам закрыл дверцу и подпер палкой.

– Ненадежный этот запор, – заметил Казим. – Надо придумать что-то серьезнее.

– Какой смысл? – Адам подошел к столу, положил на него автомат и сел рядом с Икрамом. – Вся эта перегородка, если изнутри плечом толкнуть, развалится.

– Тогда его надо привязывать, – сделал вывод Казим. – Это офицер. Он как волк. Сколько его не корми, все равно в лес смотреть будет, а у нас ночью здесь один человек дежурит. Что будет, если вдруг уснет?

– Это не волк, а шакал, – поправил Икрам. – Я при Союзе служил в стройбате. Мы только так их там и называли.

Все с интересом посмотрели на него. Икрам был самым старшим в отряде и пользовался большим уважением. Он взял в руки оружие еще в первую чеченскую войну и до сих пор не думал менять свой образ жизни. Его семья давно жила в Грузии, куда он периодически наведывался.

– Как вы его не назовете, все равно у этой собаки одно на уме. – Казим поднял выпрямленный палец вверх.

– Думаешь, убежать хочет? – Адам посмотрел на импровизированную тюрьму. – Слабый он. Едва ведро дотащил до ручья.

В проходе снова мелькнул свет, и в него спустились сразу несколько человек. Казим обернулся. Это были боевики, которые ходили готовить завтрак. Первым шел Расул. На вытянутых руках, зажимая тряпками, он нес небольшой казан с мясом. Следом, пригнувшись, протискивался с чайником в руках Сайхан. Последним двигался араб Асад. Он прикрыл за собой деревянную крышку люка. Невысокого роста, с огромной смолянистой бородой, он носил черный берет с крупным значком, на котором был изображен полумесяц на пике мечети и название города на арабском, из которого приехал Асад. На его шее всегда был повязан платок, он старался не пропускать ни одной молитвы, не расставался с четками и почти ни с кем не разговаривал.

Расул поставил посреди стола казан. Рядом появилась разломанная лепешка, пучок зелени, немного сыра на газете.

– Продукты заканчиваются, – как бы между прочим сказал Расул, усаживаясь на край скамейки.

Казим ничего не ответил. Он поднес к лицу ладони, благодаря Всевышнего, и принялся за еду. Был Рамадан, поэтому садились за стол до рассвета. Следующий раз будут есть только после того, как сядет солнце. Хотя Казим допускал, что воин должен хорошо питаться. Аллах всемилостив и простит ему эти прегрешения.

Ели не спеша. Неожиданно Казим поймал на себе взгляд Сайхана. Моджахед завороженно наблюдал за его руками.

– Почему так смотришь, Сайхан? – насмешливо спросил Казим. – Мне уже не больно.

Чеченец отвел взгляд в сторону.

Неожиданно Казим поймал себя на мысли, что Сайхан чем-то здорово напуган. Он повертел перед лицом ладонью с забинтованным обрубком среднего пальца и вновь посмотрел на моджахеда.

– Что с тобой?

– Ничего, – покачал головой Сайхан.

– Постой, – нахмурился Казим. – Ведь это ты у меня дома отрезал палец ингушу?

– Да, – Сайхан склонил голову ниже.

– Может, ты не сделал этого? – нахмурил брови Казим и вытер руку о штаны.

– Я отрезал палец на другой руке, – в страхе прошептал Сайхан.

Казим обомлел, но быстро взял себя в руки.

– Ты уверен?

– Точно, – восстанавливая в памяти события того дня, кивнул Сайхан.

– Как теперь быть? – Мовлади испуганно посмотрел на Казима, потом на Сайхана. – Ты понимаешь, что наделал? Мы приложили столько усилий, чтобы пустить русских по ложному следу, а ты все испортил!

– Я виноват, – процедил сквозь зубы Сайхан. – Но сделал это не специально.

– Ничего страшного, – неожиданно громко сказал Расул. – Если твоя жена, Казим, еще не отдала палец на экспертизу, можно отрезать нужный и отправить в село.

– Ты шутишь? – вскипел Казим и поднялся из-за стола. – Собирайтесь!

Боевики встали со своих мест и торопливо разобрали оружие. Кто-то задел подвешенную к потолку керосиновую лампу. Она закачалась, разбрасывая по стенам зловещие тени.