Где умирают сновидения? - Любимова Ксения. Страница 36

– Феликс! А ну, мыть лапы! – приказала Ангелина, и пес тут же помчался в ванную комнату.

Процедура омовения заняла не более пяти минут. Совсем скоро довольный пес выскочил в прихожую и начал носиться по квартире. При этом он высоко подпрыгивал, отталкивался от стен и делал в воздухе невообразимые кульбиты. Стало понятно, почему Ангелина не потратилась на дорогой ремонт. С такой собакой его надолго не хватит.

– Чаю налить? – предложила женщина, появляясь на кухне.

– Не откажемся, – кивнул Эрик, и она захлопотала у плиты.

– Так на чем мы остановились? – спросила Ангелина, поставив перед Маришей и сыщиком дымящиеся чашки.

– Вы говорили, что двадцать процентов Никитиной прибыли будете отдавать Вике.

– Ах, да, – кивнула она. – И у вас по этому поводу возник какой-то вопрос?

– Точно!

– Я вас слушаю, – она выпрямила спину и уставилась на сыщика.

– Почему вообще возник разговор?

– Не поняла… – Ангелина недоуменно посмотрела на Эрика.

– Что тут непонятного? Мне интересно, почему вы стали обсуждать возможность выплаты процентов Вике?

– Такова была воля Никиты. Его право. Если ему хочется, чтобы часть его доли досталась Вике, ради бога. Я не могу против этого возражать.

– Я не это имел в виду, – сухо ответил сыщик.

– А что же тогда?

– Речь о дележе имущества чаще всего заходит тогда, когда человек составляет завещание. Никита своей долей уже распорядился. Она принадлежит вам, так?

– Да, совершенно верно.

– А передача двадцати процентов прибыли его девушке тоже оговорена в завещании?

– Вообще-то нет, – потерла подбородок Ангелина. – Никита попросил меня об этом устно, но для меня и такая договоренность имеет значение.

– Когда он вас об этом попросил?

– Буквально несколько дней назад.

– Вот! – Эрик поднял указательный палец. – Я снова возвращаюсь к своему вопросу. Почему возник этот разговор? Никита знал, что он скоро умрет?

– Ах, вот вы о чем, – Ангелина расслабилась и откинулась на спинку стула. – Не то чтобы знал… Он очень волновался. Особенно в последние дни. Он считал, что ему недолго осталось жить.

– Но откуда такие мысли?

– Вы знаете о его снах?

– Слышал, – кивнул сыщик.

– Вот вам и причина.

– Но ведь это полнейшая глупость! – проворчал Эрик. – Взрослый, состоявшийся мужчина и верил в сны…

– Все мы разные, – грустно улыбнулась Ангелина. – Никита всегда был очень впечатлительным. С самого детства. Он очень долго верил в Деда Мороза и каждый раз прятался под елкой, желая увидеть его своими глазами. Я думаю, он понял, что его не существует, лет эдак в восемнадцать. И все равно его мама продолжала класть под елку подарки. А Никита с удовольствием их принимал.

– И все-таки разговоры о смерти из-за каких-то снов кажутся мне нелепыми.

Ангелина пожала плечами и ничего не ответила. Эрик тоже немного помолчал.

– И давно ему снятся эти сны?

– Давненько. В детстве ему мерещились разные монстры и чудища. Потом, как мне кажется, наступило затишье, а в последнее время эти сны буквально обрушились на Ника. Периодически он приходил в офис бледный и разбитый. Мне даже спрашивать не нужно было, отчего он такой. Сразу становилось понятно – опять сновидения.

– Ангелина, припомните, пожалуйста, – Эрик сделал паузу и посверлил женщину глазами, – не случалось ли в последнее время чего-то такого, что совершенно выбило его из колеи.

Та пожала плечами и перевела взгляд за окно.

– Пожалуй, нет, – наконец ответила она. – Разве что… Подождите, я сейчас покажу.

Женщина вскочила со своего места и убежала в комнату.

– Вот, держите, – вернулась она буквально через минуту и сунула сыщику в руки газету.

Мариша с любопытством вперила взгляд в издание. Эрик тоже уставился на газету и принялся медленно ее перелистывать.

– Это та самая газетенка, в которой протащили Голубева, – шепнула она на ухо сыщику.

– Вижу, – кивнул он.

На мгновение он задумался, а потом повернулся к Ангелине.

– Какое отношение эта газета имеет к нашему разговору? – поинтересовался Эрик.

– Так именно в тот день Ник и устроил истерику по поводу своей близкой смерти, – пояснила Ангелина.

– Если можно, с этого момента поподробнее, пожалуйста, – насторожился сыщик и отложил газету.

– Раньше Никита никогда не жаловался на сны, – начала женщина. – Он просто буркал что-то типа: опять хрень привиделась. А в тот день он чуть ли не в истерике прибежал ко мне, кинул эту газету на стол и заплакал. Я, конечно, бросилась его утешать, спрашивала, что случилось, а он тыкал мне газету в нос и ничего не отвечал. Наконец Ник успокоился.

– Видишь, что в мире происходит, – сказал он. – Людей убивают, а полиция бездействует.

– Людей всегда убивали, – осторожно ответила я.

– Но не так жестоко, – покачал он головой. – Мне всю ночь снилось лицо без лица, если можно так сказать.

– Так ты поэтому расстроился? – с облегчением выдохнула я. – Нечего читать на ночь ужасы. Я, например, знаю за собой слабину: стоит только посмотреть страшное кино, и ночь кошмаров мне обеспечена.

– Ты не поняла, – тихо ответил Ник. – Это знамение.

– Какое знамение? – удивилась я.

– Самое обычное. Знак, что и мне суждено отправиться в мир иной. Пора. Жаль Вику, она меня очень любит. Не хотелось бы с ней так быстро расставаться.

– Что ты несешь? – рассердилась я. – У тебя мозги набекрень встали. Тебе еще жить да жить!

– Хотелось бы в это верить, да не могу. Знак мне дан.

– Что ты заладил, знак да знак! Ты не экстрасенс, чтобы судьбу предвидеть. Мало кому дано знать о своем конце.

– Значит, его расстроила заметка в газете? – уточнил Эрик.

– Даже не знаю, – покачала головой Ангелина. – Возможно. Я так и не посмотрела, что именно его расстроило. Может, статья, а может, сон на него так повлиял.

Сыщик еще раз пролистал газету.

– Так вы говорите, Никита устроил истерику накануне своей смерти? – уточнил он.

– Да, вроде. Хотя, точно накануне. Я еще подумала, завтра у парня день рождения, а настроение у него гаже некуда.

– А газета вышла за два дня до этого. Значит, цепочка может быть иной – сначала газета, а потом, как следствие, сон.

– Может быть, – махнула рукой женщина. – Сейчас-то уже поздно об этом говорить.

– Почему же? – удивился сыщик. – Мы преступление расследуем, а в этом деле важна любая зацепка.

– Не понимаю, что это дает, – раздраженно сказала она. – Ника больше нет. И никакие усилия его не вернут.

– Вы не хотите наказать виновного? – приподнял брови сыщик.

– Хочу, но не вижу смысла.

– Смысл в возмездии, – медленно ответил он. – Справедливость должна восторжествовать.

Мысли тяжело заворочались в Маришиной голове. Как правильно сказано. Они работают ради осуществления справедливости. И возмездия. И это очень благородно. Вот только она немного не поняла. В данном случае справедливость и возмездие можно объединить под одним флагом? На ее взгляд, это немного разные понятия. Но почему Эрик связал их вместе? Или она чего-то недопонимает?

– Скажите, – Ангелина нервно сжимала руки. – А что известно о Василии?

– Его убили, – коротко ответил Эрик. – Электрошокером.

– Какой ужас… – она схватилась за горло. – А я надеялась, что это просто несчастный случай.

– Почему вы на это надеялись? – сыщик с любопытством посмотрел на женщину.

– Сначала Ник, потом Василий. Жуть!

– Вас уже опрашивали по этому поводу?

– Да, приходил паренек, выпытывал, есть ли у меня алиби.

– Почему же выпытывал? – хмыкнул сыщик. – Работа у него такая. Спрашивать, интересоваться. И что с алиби?

– Между прочим, я живу одна, – вдруг разозлилась женщина. – Вечера провожу вместе с Феликсом. Только вряд ли его показания примут во внимание.

– Может быть, и приняли бы, только как он их даст? – невозмутимо ответил Эрик.

– В том-то и дело, – поникла Ангелина. – Послушайте, – вдруг зашептала она. – Возможно, это мое воображение, а может, здесь и в самом деле что-то есть… Мне показалось, что меня преследует какая-то машина.