Таинственный труп - Паро Жан-Франсуа. Страница 29

За размышлениями он не заметил, как приехал в Шатле. На улице смеркалось, на крышах, терзаемые северным ветром, скрежетали флюгера. Там и тут масляные фонари открывали свои мутные глаза, освещая пустую площадь. Папаша Мари бодрствовал, Бурдо еще не появлялся. Николя спустился в мертвецкую и отрезал от куртки незнакомца кусочек ткани, изготовленной, по предположениям Семакгюса, в Англии. Его портной, проницательный мэтр Вашон, сумеет вынести точный вердикт. Развернув труп незнакомца, он вгляделся в бледное лицо; после воздействия соли и холода оно казалось совсем усохшим. Он порадовался, что художник успел нарисовать с усопшего портрет, где тот выглядел как живой. Затем он бросил взор в зал, где лежали неопознанные трупы. Два тела мужчин неопределенного возраста и несколько пар рук и ног, очевидно, выловленных из реки; разрозненные члены происхождением своим явно обязаны анатомическим занятиям. Завтра безутешные семьи придут сюда в поисках пропавших родных.

Внезапно внимание его привлекли прислоненные к стене заплечные корзины из ивовых прутьев. Он подошел и с ужасом обнаружил четыре трупика новорожденных младенцев; тела их, словно высосанные изнутри, напоминали утробные плоды, что хранятся заспиртованными в кабинетах редкостей. Он вспомнил случайную встречу, случившуюся два года назад по дороге в Вену. В Витри-ле-Франсуа они решили подкрепить силы в трактире «Золотой лев». В общем зале ужинал какой-то человек. На следующий день Николя увидел, как незнакомец вскинул на плечи ивовую корзину, проложенную внутри матрасиком: в корзине лежали новорожденные младенцы. Прежде чем уложить младенцев в корзину, он дал им пососать молока через уголок носового платка, намоченного в чашке с молоком. По непонятным причинам эта картина долго преследовала его. Поднявшись наверх, словно Орфей из ада, он спросил папашу Мари, откуда взялись трупики младенцев.

— Ты что, не знаешь? — проворчал он. — Это младенцы, найденные на церковных папертях или на порогах монастырей. В провинции для них нет приютов, вот их и отправляют в Париж. Кругом столько нищеты, что иногда для матерей это единственный выход… Этих доставили из Лотарингии. Доверенные всадникам, они не выдержали путешествия. По такой-то погоде! Они умерли в дороге. Снег. Из шестерых выжили всего двое.

— А тот, кто их доставил?

— Его арестовали по приказу господина Ленуара. Приют для подкинутых младенцев переполнен. Говорят, каждый год в Париж приносят две тысячи сосунков. Король приказал навести порядок и оставлять подкидышей в провинции. [22] Все это очень печально. Я никогда не помню тех, кто лежит там, внизу… но тут… Интересно, того, кто принес их, долго продержат?

— Посмотрим… я тебе сообщу.

В фиакре видения прошлого вновь обрушились на Николя. Пред взорами предстала церковь в Геранде и саркофаг семейства Карне с вытянувшимися во весь рост каменными статуями на крышке; в сыром зимнем воздухе гранитный камень саркофага источал слезы. Неужели его просто подкинули? Не может быть, все было сделано так, чтобы каноник Ле Флок нашел его! Внезапно его охватила тоска по матери. Кто была она? Может, она еще жива? А знает ли она, что он жив? Документы, представленные Изабеллой для приема Луи в пажеский корпус, свидетельствовали, что оба родителя Николя принадлежали к дворянскому сословию. Но, если говорить честно, какая ему разница? Как ни посмотри, он оплатил свое прошлое. И он ощутил прилив благодарности к Антуанетте за то, что она не бросила Луи…

На улице Монмартр бодрствовала только Катрина. Выглянув из кухни, она живо поинтересовалась, ел ли он вообще. Узнав, что сегодняшний день он жил на вчерашнем ужине, она разбушевалась и стала грозить ему самыми страшными карами, ежели он не станет регулярно заботиться о собственном теле.

— Хозяин здет тепя, — прибавила она, громыхая горшками и ложками. — Он хочет, чтопы тебе бодали наверх, ибо, как он и бредболагал, ты вернулся с бустым зелудком!

— А что у нас сегодня на ужин?

— Ты заслужил только суб из ворон, который я когда-то варила звоим золдатикам накануне зражений! Но сегодня осталось еще немного суба бод черебаху, хотя для тепя это злишком польшая роскошь!

— И это все?! — шутливо возмутился Николя.

— Зними треуголку, когда разгофариваешь з дамой!

Она отвесила ему щелчок, от которого он едва успел увернуться.

— На второе омлет а-ля Селестина.

— То есть?

— С кусочками мазла из Ванва; он восстановит твои силы. Пирожки з телячьим рупцом. Плюдо ребы бод зоусом пешамель с горчицей и немного мармелада на сладкое. А ботом — зпать! Тебе очень нужен зон.

Только сейчас он почувствовал, как он проголодался, — ведь он с раннего утра на ногах, большую часть времени провел в дороге, а вокруг сырость и холод… Продолжая ворчать, Катрина помогла ему стянуть сапоги, и он всунул ноги в старые разношенные башмаки, которые обычно надевал дома. Тихо поднявшись наверх, он увидел перед собой картину, немедленно вытеснившую все треволнения сегодняшнего дня. Стоя перед своим любимым креслом и налегая телом на партитуру, Ноблекур раскачивался в ритме музыки, в то время как пальцы его порхали над дырочками старой флейты из слоновой кости. Серебряный подсвечник, освещавший репетицию, отбрасывал на стены прыгающую тень почтенного магистрата. Любопытные Сирюс и Мушетта сидели рядышком, наблюдая, но не за движениями Ноблекура, а за его тенью, и их головки симметрично раскачивались в такт менуэту. Николя понял, что почтенный магистрат, не желая напрягать дыхание, двигал телом в такт своей партии. Нечаянный скрип половицы нарушил очарование трогательной сцены. Сирюс радостно затявкал, виляя хвостом, а Мушетта, изогнув спинку, сначала потерлась ею о ножку стола и только потом, издав влюбленное урчание, прыгнула к Николя. Она вскочила к нему на плечи и тотчас с мурлыканьем разлеглась.

— Какая гармония! — воскликнул Николя со смехом. — Соната для поперечной флейты, в мажорной тишине! А какая внимательная публика!

— Мой дорогой, не смейтесь, это моя ежевечерняя репетиция. Движение к недостижимому совершенству подобно пути на голгофу. Вы знаете, что помимо постановки пальцев звуки образуются посредством вибрации воздушной струи; прибавьте к этому большее или меньшее сжатие губ и их расположение по отношению к кромке мундштука, да еще необходимость разбирать партитуру… Надо иметь три головы, как Цербер!

— А что это за мелодия?

— О! «Подарок Изиды» Нодо [23], песенка почтенного братства вольных каменщиков.

Осторожно разобрав инструмент, он бережно сложил все части его в обитый бархатом футляр.

— Однако, староста прихода Сент-Эсташ поощряет масонские выдумки!

— Именно так, господин бретонский святоша. Помнится мне, раньше и вас самих…

— Разумеется! Этот слух с легкостью объяснил завистникам причины и покровительства Сартина, и моего быстрого возвышения.

Вошла Катрина с серебряным подносом, где высилась стопка тарелок, лежал хлебец и стоял оловянный кувшинчик.

— Николя, я налила тепе звежего сидру.

Под завистливыми взорами хозяина дома Николя набросился на ужин. Мушетта спрыгнула на ручку кресла и, опершись обеими лапками на левую руку хозяина, скорчила просительную мордочку.

— Вы только посмотрите, какая пантомима! — воскликнул Николя. — Неужели плутовка готовится в актрисы? А я похож на покровителя кошек?

Утолив первый голод, Николя рассказал Ноблекуру, что ему удалось сделать за день, умолчав о встрече с Эме д’Арране. Продолжая кидать вожделеющие взоры на расставленные перед Николя блюда, бывший прокурор слушал внимательно, однако стоило комиссару зазеваться, как он немедленно стащил и бросил в рот кусочек айвового мармелада. Затем Ноблекур надолго умолк и, бормоча себе под нос, задумчиво то закрывал, то открывал глаза. Неожиданно он вытащил из-под себя измятый номер «Журналь де Пари». [24]