Спасатель. Жди меня, и я вернусь - Воронин Андрей Николаевич. Страница 14

– Ля-минор, – негромко произнес у него за спиной незнакомый мужской голос. – Ля, а не ре.

Обернувшись, Андрей торопливо встал и без стука опустил крышку рояля. С учетом обстоятельств его появления здесь вставать, пожалуй, не стоило, тем более торопливо, но он просто не успел об этом подумать – воспитание взяло свое, и, увидев в нескольких шагах от себя незнакомого пожилого человека, почти наверняка хозяина всего наблюдаемого вокруг великолепия, он вскочил чисто машинально.

– Присаживайтесь, Андрей Юрьевич, – сказал хозяин, указав сухой белой ладонью на одно из кресел рядом со стеклянным столиком. – Я вижу, вы проигнорировали мое угощение. Напрасно! Виски первосортный, сигары кубинские, тоже высшего качества. Прошу вас, не стесняйтесь!

Лет ему было, наверное, за шестьдесят. Несмотря на возраст, плечи его сохранили прямизну и широкий разворот, да и вообще, держался он так, словно только что вернулся из спортивного зала или, скорее, с военного парада. Он был седой, сухопарый и подтянутый, при ходьбе чуть заметно прихрамывал на правую ногу и опирался на тяжелую черную трость с отлитой в виде прыгающего тигра серебряной рукояткой. Наряд на нем был домашний – просторные, не стесняющие движений брюки, мягкие кожаные мокасины и белый, в тон мебели и роялю, вязаный пуловер, из-под которого виднелся расстегнутый ворот рубашки. Обручальное кольцо поблескивало на безымянном пальце левой руки, из чего следовало, что перед Андреем либо разведенный, либо вдовец. С учетом его возраста второй вариант представлялся куда более вероятным, и то, что он продолжал носить кольцо, косвенно говорило в его пользу. Впрочем, напомнил себе Андрей, Гитлер, как и многие известные истории негодяи, по слухам, тоже был сентиментален.

– Я не стесняюсь, – усаживаясь, сказал Липский. – Просто не хочу. Вернее, предпочитаю воздержаться.

– В доме врага ни глотка, ни крошки? – Хозяин усмехнулся одними уголками губ и тоже уселся, прислонив трость к подлокотнику кресла. – Бросьте, Андрей Юрьевич! Горделивая поза графа Монте-Кристо вам не идет. Вы не Эдмон Дантес, я – не барон Данглар…

– Правда? – с деланым облегчением произнес Липский.

– Правда-правда, – заверил хозяин, неторопливо разливая по стаканам виски. Руки у него ни капельки не дрожали, чего Андрей, к сожалению, не мог сказать о своих. – Позвольте представиться. Моя фамилия Стрельников, Виктор Павлович Стрельников.

– Очень приятно, – выдал не соответствующую действительности стандартную формулировку Андрей. – Но не особенно информативно.

– А что еще вас интересует? – вставляя в горлышко графина хрустальную пробку, вежливо приподнял брови Виктор Павлович Стрельников.

– Например, род ваших занятий.

– Вы мне льстите, – сверкнув ослепительной, явно искусственной улыбкой, сказал хозяин. – Какие могут быть занятия в мои годы? Я пенсионер. Вы удовлетворены?

– Честно говоря, не очень.

– Тем не менее на данном этапе вам придется довольствоваться этими сведениями. Давайте выпьем за знакомство. И за сотрудничество, которое, надеюсь, будет плодотворным.

Сказав так, он пригубил виски и аккуратно, без стука, поставил стакан на стеклянную крышку стола.

– Хорошенькое начало сотрудничества, – заметил Андрей, не спеша последовать его примеру.

– Примите мои искренние извинения за причиненные неудобства, – сказал Стрельников. – Поверьте, это была вынужденная мера. Дело, по которому я вас побеспокоил, не терпит отлагательств и не относится к категории дел, которые можно обсуждать по телефону. А с учетом ваших недавних неприятностей вы наверняка отвергли бы приглашение явиться для разговора в чужой незнакомый дом, не подкрепленное вескими, доказательными аргументами. Существуют и другие причины, по которым мне пришлось действовать именно так, а не иначе.

– Например?

– Например, нежелание преждевременно афишировать наше знакомство. Я уже слишком стар, чтобы участвовать в шпионских играх с погонями и переодеваниями, а вы еще чересчур молоды, чтобы погибнуть от рук негодяев, которые… Ну, вы понимаете, о ком – вернее, о чем – я говорю.

– А, – иронически произнес Липский, – так это были не ваши люди? А мне, грешным делом, показалось…

– И совершенно напрасно. С теми, кто их послал, отношения у меня еще более натянутые, чем у вас. Поэтому вы смело можете рассматривать меня как своего друга и союзника. По свойству транзитивности: враг моего врага – мой ДРУГ…

– До тех пор, пока враг не будет повержен, – с кривой улыбкой подсказал Андрей.

– Как минимум. А дальше – как сработаемся.

– По крайней мере, честно. И кто они, эти нехорошие люди?

– Вам незачем это знать. Эта информация не даст вам ничего, кроме бессонницы и дрожи в коленях. Усвойте просто, что этого противника вам в одиночку не одолеть.

Андрей помолчал, переваривая это заявление, на его взгляд сильно отдающее дешевой мелодрамой.

– А если я не захочу с вами сотрудничать, что тогда? Заставите силой? – спросил он.

– Не думаю, что до этого дойдет, – сказал Стрельников. – Полагаю, захотите. Потому что, помимо солидного вознаграждения, успех предлагаемой миссии даст вам информацию, которой вам в данный момент явно недостает.

– Мм?..

– Я ознакомился с опусом, над которым вы работали в тот момент, когда вас так невежливо прервали, – еще раз примите мои глубочайшие извинения, в том числе и за бесцеремонность, с которой я позволил себе прочесть недописанную статью. Не обижайтесь, пожалуйста, но, на мой взгляд, в ней имеются погрешности…

– Это черновой набросок, – перебил Андрей, поймав себя на том, что действительно задет. Это было просто смешно: на фоне всего остального критика в адрес незаконченного черновика выглядела не стоящей упоминания чепухой, но именно она почему-то вывела его из душевного равновесия.

– Я говорю не о стиле, – спокойно уточнил Стрельников, – а о фактической стороне дела. Впрочем, такие погрешности в данном случае неизбежны: вам, как я уже говорил, не хватает информации. Вы проделали впечатляющую работу, отыскав, разглядев и собрав почти все крупицы, пропущенные теми, кто заметал следы. Ваше непревзойденное умение добывать информацию, а равно направление ваших поисков – вот две основные причины, по которым я обратился именно к вам. Помогая мне, вы продвинете свое собственное расследование, причем так далеко, как вам и не снилось. И при этом вам не придется делать ничего особенного. Просто надо найти одного человека, который умеет прятаться не хуже, чем вы – искать. Информация у него, деньги – у меня, и притом, как я уже говорил, солидные…

– Звучит заманчиво, – сказал Липский. – Только мне почему-то кажется, что вы выдаете желаемое за действительное. Допустим, я найду вам вашего человека. Допустим, он располагает информацией, которой, как вы справедливо заметили, мне остро недостает. Но где гарантия, что он захочет ею поделиться? Специфика темы такова, что осведомленные лица предпочитают помалкивать…

– А мы его попросим, – с многообещающей улыбкой заявил Стрельников. – Хорошенько попросим. Так, что он не сможет отказаться.

– Пытки? – светским тоном предположил Андрей. – Тогда я – пас.

– В жизни, как и в большой политике, возможность применения насилия зачастую оказывается куда более эффективной, чем само насилие, – просветил его Виктор Павлович. – К тому же, боюсь, спасовать вы уже не в состоянии.

– То есть как это? – насторожился Андрей.

– А как вы себе это представляете? Сейчас перед вами всего три возможности, причем приемлемой из них является только одна. Возможность номер один: вы продолжаете работать в одиночку, на свой страх и риск раскапывая эту историю. Зная вас, могу предположить, что расследование приведет вас в Казань, а возможно, и намного дальше. Вы будете идти по следу, пока вас не остановят. И в этот раз, будьте уверены, отделаться парой сломанных зубов не удастся. Я знаю этих людей и совершенно искренне, без малейшего преувеличения говорю: они вас просто зачеркнут, сотрут и закрасят, как написанное мелом на заборе неприличное словечко. Это так же несомненно, как то, что за зимой придет весна, а за весной – лето.