Кровь слепа - Уилсон Роберт Чарльз. Страница 22

— Я выделила один кадр, который хотела бы вам показать. Но вам придется пройти в соседний кабинет, потому что инспектор Рамирес настаивает на том, чтобы диски открывались лишь на одном компьютере, из страха, что они могут попасть к нашим друзьям-журналистам.

Фалькон последовал за Феррерой. Девушка села за стол, и пальцы ее забегали по клавишам. На экране появилась картинка: мужчина, обхвативший сзади женщину, чьи руки упираются в постель, а бедра приподняты. Глаза женщины обращены на камеру. Феррера похлопала по экрану.

— Я совершенно уверена, — сказала она, — что эта женщина — сестра Марисы Морено. Я даже не поленилась отыскать в полиции фотографию, приложенную к делу об исчезновении. На старом снимке ей всего семнадцать, но… а что думаете вы?

На снимке из полицейского архива была девушка африканского типа с распущенными волосами. Невинный, открытый взгляд, плотно сжатые пухлые губы. Женщине на экране было за двадцать — то есть как раз столько, сколько должно было быть Маргарите Морено. Волосы убраны в косички, что не являлось единственным отличием — взгляд ее утратил невинность и блуждал рассеянно, глаза странно поблескивали.

Фалькон поднес к экрану фотографию, данную ему Марисой накануне. На снимке волосы Маргариты были убраны в косы.

— Ты права, Кристина. Хорошо поработала, — сказал он. — Вот мы и приблизились, правда?

— К чему приблизились? — спросила Феррера.

— К иной версии истории, рассказанной Марисой, — ответил Фалькон. — К тому, что побудило ее вступить в связь с Эстебаном Кальдероном, к несексуальной подоплеке этой связи, а возможно, и к причине убийства Инес в ее собственном доме.

— Мариса имеет отношение к русской мафии?

— Я виделся с ней дважды и оба раза вскоре после свидания с ней получал звонки с угрозами, — сказал Фалькон. — А кто этот мужчина в кадре? Известно?

— Пока нет.

— Скажи Кортесу и Диасу, что это нам надо понять в первую очередь. Парень скажет нам, в каком месте они удерживают Маргариту. А сейчас давай-ка снова навестим Марису.

— Мы оба?

— Мужчин она не любит, — сказал Фалькон. — Я хочу, чтобы ею занялась ты.

По пути на улицу Иньеста Кристина Феррера позвонила Хосе Луису Рамиресу и Висенте Кортесу. Кадр был надежно сохранен в компьютере Рамиреса в файле, пароль к которому знали только он и Феррера.

Марисы дома не оказалось. Они отправились в ее мастерскую на улице Бустос-Тавера. Мариса открыла им дверь, одетая в алый шелковый халат, распахнутый так, что видны были трусики-бикини. В одной руке она держала молоток и рубанок, в другой — жеваный сигарный окурок.

— Опять вы! — сказала она и сверкнула глазами на Фалькона, прежде чем стрельнуть ими в Ферреру. — А это кто?

— Теперь, когда я отлично понял причину вашего предубеждения к мужчинам, — сказал Фалькон, — я пригласил на встречу с вами мою коллегу. Пусть с вами побеседует детектив Кристина Феррера.

— Encantada, ^[7] — бросила Мариса и повернулась к ним спиной.

Положив на рабочий стол молоток и рубанок, она завязала пояс халата, села на высокий табурет и закурила свой окурок. Лицо ее выражало по меньшей мере непримиримость.

— Теперь? — повторила она. — Почему же именно теперь вы это поняли, старший инспектор?

— Потому что мы только что нашли вашу сестру, — сказал Фалькон.

Фразу эту он произнес с намерением поразить. И цели своей добился. В последовавшей затем напряженной паузе Фалькон различил боль, испуг и даже ужас, молнией промелькнувшие на красивом лице Марисы.

— Я очень хорошо помню, как сказала вам, что моя сестра вовсе не терялась, — сказала Мариса, призвав на помощь всю свою выдержку.

Выступив вперед, Феррера подняла к ее глазам распечатку кадра из диска, найденного у Василия Лукьянова. Марией взглянула и, поджав губы, подняла глаза на Фалькона.

— Что это такое?

— Найдено среди вещей, принадлежавших известному русскому гангстеру, погибшему вчера утром в аварии на автостраде, — сказал Фалькон. — Это некто Василий Лукьянов.

— Какое отношение это все может иметь ко мне? — спросила Мариса, но видно было, что упомянутое имя ударило ее как молотком. — Если моя сестра, которую я не видела шесть или семь лет, выбрала для себя занятие проституцией…

— Выбрала? — возмутилась Феррера. Она не смогла сдержаться. — Из четырехсот тысяч испанских проституток едва ли пять процентов по доброй воле выбирают это занятие. И не думаю при этом, что с русской мафией связаны они!

— Послушайте, Мариса, мы здесь не для того, чтобы вас уличить, — сказал Фалькон. — Мы понимаем, что вас заставили. Понимаем, кто заставил. Мы здесь, чтобы облегчить вам ваше положение. Помочь вам выпутаться, освободить вас и вашу сестру.

— Я понятия не имею, о каком таком положении вы толкуете, — сказала Мариса. Она еще не собралась, и ей нужно было время, чтобы взвесить все и выработать план действий.

— В чем состояла договоренность? Может быть, они пообещали отпустить Маргариту в обмен на ваш роман с Эстебаном? — спросил Фалькон. — В обмен на получаемую от вас информацию, на то, чтобы узнать от вас об истязаниях, которым он подвергал жену? В обмен на ключ от его квартиры?

— Не понимаю, о чем вы говорите, — сказала Мариса. — Эстебан и я — любовники. Я каждую неделю хожу к нему на свидание в тюрьму. Ходила, пока вы не прервали эти визиты.

— Значит, они до сих пор еще удерживают Маргариту, — сказала Феррера. — Так или не так?

— Что «так или не так»? — сказала Мариса, поворачиваясь в сторону Ферреры и направляя часть своего гнева теперь уже на нее. — О чем вы?..

— О том, что вам все еще приходится выполнять условия сделки, — сказал Фалькон. — И как долго это будет длиться, Мариса? Сколько они продержат вас так на крючке? Месяц? Год? А может быть, вечно?

Говоря это, он вдруг усомнился в своем праве вести это расследование. Может быть, он лично слишком причастен к событиям, слишком пристрастен? Ответственность женщины за гибель Инес, возможно, заставляет его проявлять грубость, делает слишком решительным и прямолинейным?

И все же сперва требуется поставить ее перед непреложным фактом, доказать всю серьезность ее положения и только потом приоткрыть возможность более мягкого решения. Но все это, как догадывался он, если и может быть достигнуто, то не за один день и не в течение одной беседы.

— Эстебан и я были очень близки, — сказала Мариса, нащупывая другую лживую тропинку. — Возможно, людям посторонним это и не бросалось в глаза. Вы могли решить, что я всего лишь использовала его. Что он являлся для меня как бы пропуском в иную, лучшую жизнь. Однако я вовсе не…

— Я уже все это слышал, Мариса, — сказал Фалькон. — Возможно, и стоит разрешить вам свидания с Эстебаном.

— Теперь, когда вы восстановили его против меня, да, старший инспектор? — воскликнула она, вскакивая и воинственно взмахивая сигарным окурком. — После того как вы убедили его в том, что он может избегнуть двадцати лет тюрьмы, переложив вину на несчастную черную девку, которую он трахал? Вы это имеете в виду, да, инспектор?

— Не из-за меня вы очутились в ситуации, в которой очутились.

— Какая еще к черту «ситуация»! — взвизгнула она. — Вы все время толкуете о какой-то «ситуации», а я не понимаю, в чем она!

— Она в том, что на вас оказывают давление, с одной стороны, гангстеры, удерживающие у себя вашу сестру, а с другой — полиция, расследующая взрыв в Севилье, — спокойно пояснил Фалькон.

— Мы находимся в шаге от того, чтобы выяснить, где держат Маргариту, — сказала Феррера, отчего голова Марисы резко повернулась в ее сторону.

— Человек на снимке, — сказал Фалькон. — Он заговорит. Но если вы, Мариса, будете с нами откровенны, ничего не произойдет до тех пор, пока Маргарита не будет вне опасности.

Мариса взглянула на распечатанный кадр. Все еще не готова. Ей все еще нужно время, чтобы решиться, чтобы определить для себя, кто или что опаснее для сестры. Феррера и Фалькон обменялись взглядами. Феррера протянула женщине визитку с номерами своего стационарного телефона и мобильника. Они направились к двери.