Открытая дверь - Рэнкин Иэн. Страница 59

Впрочем, подумалось Аллану, кого он обманывает? Они с Майком больше не были «просто друзьями». Они вместе участвовали в налете на склад в Грантоне, и теперь у Аллана было то, о чем он давно мечтал, — две замечательные картины, которые Первый Каледонский не мог бы заполучить, несмотря на всю свою финансовую мощь и наличие собственного консультанта-искусствоведа. Увы, этот факт больше не доставлял Аллану никакого удовлетворения. Похоже, он и картины-то передал Майку на хранение вовсе не из трусости. Его замечательные, вожделенные Култоны перестали что-либо для него значить. Аллан чувствовал себя куда счастливее, когда в руках у него были нарисованные Уэсти копии — их, по крайней мере, ему не нужно было от всех прятать.

Его пальцы скользнули по подбородку и остановились, наткнувшись на свежий порез, оставшийся после утреннего небрежного бритья. Как ни старался Аллан, ему никак не удавалось сосредоточиться ни на чем сколько-нибудь важном, будь то бритье или работа. Спал он тоже очень мало. Все три ночи после роковой субботы он больше ворочался, воображая себя то в тюрьме, то на скамье подсудимых, чем действительно отдыхал.

— Ты вел себя как чертов идиот, Аллан! — сказал он вслух. И ведь самое досадное, что он-то был почти ни при чем. Идея принадлежала Гиссингу, а Майк придумал, как осуществить ее на практике, причем если бы не его знакомство с Чибом Кэллоуэем, вряд ли они когда-нибудь решились бы на подобное безрассудство. На всех этапах роль Аллана была очень незначительной…

Господь всемогущий! Кажется, он начинает подыскивать себе оправдания, словно уже стоит перед прокурором!

Когда зазвонил телефон, Аллан от неожиданности вздрогнул. Лампочка на аппарате указывала на внутренний вызов, и он снял трубку.

— Аллан Крукшенк слушает, — сказал он, подавляя нервный зевок.

— Говорит дежурный администратор, мистер Крукшенк. К вам посетитель.

Раскрытый ежедневник лежал перед Алланом на столе, но раньше полудня никаких встреч в нем не значилось. Впрочем, шестым чувством он сразу угадал, что еще скажет дежурная секретарша, — и похолодел.

— …Детектив-инспектор Рэнсом. Вы можете его принять?

— Скажите ему, что у меня совещание.

Аллан ждал, пока дежурная передаст его слова детективу.

— Мистер Рэнсом сказал, что он подождет, — прощебетала секретарша. — Он говорит, что займет не больше пяти минут вашего времени.

— Тогда пусть ждет меня в вестибюле, я освобожусь через четверть часа или около того.

Аллан швырнул трубку на рычаги и вскочил. Его взгляд задержался на единственном окне: всего четыре этажа до мостовой, а потом — забвение. На мгновение мысль показалась ему чертовски соблазнительной, но потом Аллан вспомнил, что окно открывается всего-то дюйма на полтора: в Первом Каледонском очень боялись несчастных случаев, которые могли бросить тень на репутацию банка.

Потом он подумал о холле рядом с лифтами, откуда был ход на пожарную лестницу. Можно было бы воспользоваться ею, но Аллан не знал, куда она его приведет, — быть может, как раз в вестибюль, где ожидало возмездие в облике детектива-инспектора Рэнсома.

— Черт, черт, черт… — пробормотал Аллан и снова взялся за телефон. Домашний номер Майка не отвечал, и он позвонил ему на мобильник.

— Алло?

— Этот чертов детектив здесь! — выпалил Аллан. — И хочет со мной поговорить. Он знает, Майк. Знает! Приезжай, а?..

— Кто это?

Аллан в ужасе уставился на дисплей. Проклятье, он ошибся — неправильно набрал номер Майка. В панике швырнув трубку на рычаги, Аллан крепко зажмурил глаза. Впору было расплакаться, поскольку никакого выхода он не видел. Впрочем, Аллан постарался взять себя в руки и снова набрал номер Майка, постаравшись на этот раз ничего не перепутать.

— Я уверен — это насчет ограбления, — сказал он, рассказав другу, что произошло. — Ты должен мне помочь, Майк.

— Приехав к тебе? — спросил Майк после довольно продолжительной паузы. — А ты подумал, как это будет выглядеть? Нет, Аллан, придется тебе выкручиваться самому.

— Но какого черта ему нужно? Неужели кто-то проболтался?

— Никто не проболтался. Рэнсом ничего не знает, наверняка он просто… вынюхивает.

— Ты-то откуда знаешь?

— Я предполагаю. Знать все мы будем только после того, как ты с ним поговоришь. У тебя есть что-нибудь успокоительное? Какое-нибудь лекарство?

— Быть может, я и успокоился бы, если бы кто-нибудь треснул меня молотком по голове… — сказал Аллан и тут же пожалел о своих словах. Ему не хотелось вкладывать в голову Майку идею, которой тот мог невзначай поделиться со своим новым лучшим другом Кэллоуэем. С трудом сглотнув, Аллан глубоко вдохнул воздух.

— Извини, Майк, я действительно немного нервничаю, но… Не волнуйся, все будет в порядке.

— Перезвони мне, когда он уйдет.

Голос Майка был твердым как сталь.

— Один телефонный звонок я имею право сделать в любом случае.

Шутка была не бог весть какая, но Майк все равно рассмеялся.

— Постарайся держаться естественно, Аллан. В конце концов, тебе не привыкать вести трудные переговоры. Что касается Рэнсома, то официально он не имеет к этому расследованию никакого отношения. Насколько мне известно, его интересует в первую очередь Чиб, вот он и пытается прощупывать всех, кто его знает.

— Но как он пронюхал, что мы знакомы с Чибом?

— Он мог видеть нас вместе на аукционе — и потом в «Вечерней звезде» тоже.

— То есть ему известно, что мы интересуемся искусством и не прочь выпить.

— Ставлю фунт за сто, что ко мне он тоже явится. Что до тебя… ты ведь не имел никаких дел с Чибом — только виделся с ним раза два или три. Так ты и должен сказать Рэнсому.

— О'кей, — сказал Аллан. — Спасибо, Майк.

— Не забудь позвонить мне, как только Рэнсом уйдет.

— Конечно.

Аллан положил трубку на рычаг, потом снова поднес к уху и, соединившись с секретаршей, попросил ее спуститься в вестибюль и оформить временный пропуск для мистера Рэнсома. Кто такой этот Рэнсом, он говорить не стал — все равно к концу рабочего дня половина служащих будет знать, что к нему приходила полиция: банковские секретарши тесно общались между собой и обожали сплетни.

Оставшееся время Аллан использовал для того, чтобы прийти в себя и собраться. Вынув из ящика стола какие-то бумаги, он разложил их на столе, снял пиджак и завернул рукава рубашки, потом включил телевизор, настроенный на канал биржевых новостей. Когда в дверь кабинета постучали, Аллан был почти готов к предстоящей схватке.

— Входите! — крикнул он.

Детектив оказался моложе, чем он ожидал, и к тому же одевался стильно, почти щеголевато. Пожалуй, лишь немногие из клиентов Аллана могли бы похвастаться таким же безупречным вкусом.

— Приятно, наверное, работать в таком месте.

Таков был первый ход Рэнсома в предстоящей шахматной партии.

Аллан поднялся, чтобы обменяться с детективом рукопожатиями, потом снова сел и жестом предложил Рэнсому сделать то же самое.

— Столько дорогих картин! — добавил детектив. — И внизу, в вестибюле, и здесь, в коридоре…

— Произведения искусства — выгодное вложение капитала, — пояснил Аллан, улыбаясь как человек, которому приходится каждый день объяснять дилетантам прописные истины. — В «Первом К» для этого есть штатный искусствовед. В настоящий момент стоимость нашего собрания картин превышает двадцать миллионов фунтов.

Рэнсом негромко присвистнул:

— А сотрудникам разрешается иногда брать картины домой, так сказать — напрокат?

— Только самым высокопоставленным. — Аллан снова улыбнулся, на этот раз самоуничижительно. — Итак, что привело вас ко мне, инспектор? Признаться, я заинтригован.

— Мне было нелегко отыскать вас, мистер Крукшенк. — Детектив покачал головой. — Да, нелегко… Все, что у меня было, — это ваше имя и название банка. У вас никогда не было проблем с отмыванием денег?

— Разумеется, нет. На этот счет существуют вполне определенные правила.

— Тем не менее для некоторых нечистых на руку предпринимателей знакомство с сотрудником банка могло бы быть очень выгодным, не так ли?