О чем рассказали мертвые - Франклин Ариана. Страница 22
В Салерно Аделию никто не обременял домашними хлопотами. Приемный отец рано заметил, что девочка растет умницей, интересуется медициной и на этой стезе может превзойти родителей. Поэтому ей дали возможность набираться совсем не тех знаний, которые требуются для ведения хозяйства. Порядок в многолюдном особняке Агиларов поддерживала сестра приемной матери — именно она следила за тем, чтобы в городской вилле трех одержимых наукой докторов колесики повседневной жизни вертелись исправно, без сбоев.
В Англию Аделия прибыла ненадолго и отнюдь не заниматься домашним хозяйством. Однако тут было дело принципа: очутиться под пятой экономки казалось обидным.
Чтобы последнее слово было все-таки за ней, Аделия резко бросила:
— Хорошо, пусть будет солома. Только чтоб меняли ее ежедневно, неукоснительно!
Биться до конца не хотелось еще и потому, что голова разламывалась после бессонной ночи. Во-первых, мешал своим сопением пес, которого Гилта решительно отказалась выгнать хотя бы на ночь во двор. «Приор велел, чтоб собака была с вами неотлучно». А когда она привыкла к сопению Страшилы и принюхалась к его запаху, из первой дремы ее вырвал непривычный шум с реки, где подвозившие в город товары лодочники беспардонно перекрикивались с самого рассвета.
Аделия таращилась в потолок и обдумывала жуткое предположение Симона, что они уже знают убийцу в лицо.
Накануне, перед тем как они разошлись по спальням, Симон набросал много неприятных вопросов:
— Кто из спавших у придорожного костра незаметно отлучался? Монах? Рыцарь? Охотник? Сборщик податей? Кто-то из них украдкой ушел, чтобы перенести останки. Это не было сложным делом — трупы совсем легкие. А может, убийца воспользовался лошадью. Любой, кто был с нами в ту ночь, может оказаться зверем в человеческом обличье. Никого нельзя сбрасывать со счетов. Был ли то купец? Один из сквайров? Или некто из слуг?..
И короткий утренний сон Аделии не был умиротворяющим. Через трубу в дом влетел исполинский черный ворон с детским трупиком в когтях. Он сел на грудь Аделии и, косясь на нее безумным глазом, стал выклевывать ребенку печень.
Аделия в ужасе проснулась и вскочила на кровати. Несколько мгновений она была убеждена, что нашла разгадку: детей убила огромная птица.
Гилта уже была на ногах и хлопотала по хозяйству.
— Господин Симон еще спит? — спросила ее Аделия.
— Куда там! Давно встал. Спросил, где найти торговцев сукном, и ушел.
Салернка возмутилась:
— Мы же собирались на холм Вандлбери! Искать логово преступника!
— Да, об этом господин Симон упоминал. Но поскольку мастер Смуглявый сегодня занят, из похода на гору, похоже, ничего не получится. И господин Симон пошел расспрашивать суконщиков.
— Что значит «мастер Смуглявый сегодня занят»? Запомни наконец, его зовут Мансур!
Гилта махнула рукой на окно:
— Вон сколько больных подвалило!
За воротами стояла изрядная толпа.
— Ждут доктора Мансура! — ядовито подчеркнула Гилта. — Без него вы сегодня не выйдете!
Это был неприятный сюрприз. Выдав Мансура за доктора, они избежали одних сложностей, но породили другие. Аделия не рассчитывала на такой приток больных. Даже при всем желании доктора мало кому могут помочь. Лекарственные травы, снадобья и пиявки справляются со считанными болезнями. Медицина еще так несовершенна! Работы — непочатый край.
Аделия тяжело вздохнула. Она уж и забыла, когда в последний раз имела дело с живыми больными. Ее опыт ограничивался уходом за умирающими при последнем издыхании или уже покойными.
В Иисусовом переулке собрались страдающие люди, и следовало сделать все возможное, чтобы хоть как-то им помочь. Но если она начнет смотреть больных, местные горе-лекари тут же побегут жаловаться епископу. Церковь никогда не одобряла вмешательства в ход болезни, посланной Богом. От недугов есть только два средства: молитва и приложение к святым мощам. Остальное — от лукавого. Скрепя сердце лечить людей разрешали монахам. Кое-как терпели знахарей — разумеется, если те не прибегали к радикальным новшествам. Женщина-доктор вызвала бы в здешних местах грандиозный скандал. Даже повивальным бабкам тут не было доверия — их периодически подвергали травле как ведьм.
Даже в Салерно, столице современной медицины, церковь пыталась навязать докторам целибат, то есть втянуть в свою орбиту и держать под еще большим контролем. Эта затея, к счастью, провалилась. Равно как и попытка запретить женщинам заниматься врачебной практикой. Однако и в прогрессивном Салерно женщина-доктор была кричащим исключением из правил.
— И как же нам теперь выкручиваться? — спросила Аделия в отчаянии.
Гилта сердито передернула плечами:
— И чего они притащились? Помирали бы себе тихо по домам! Раз мощи святого дитяти Петра не пособили, доктора не помогут!
Аделия вспомнила, как по пути из Кентербери настоятельница женского монастыря Святой Радегунды с напором уличной торговки нахваливала чудотворные способности хранимого у нее скелета первого убитого мальчика.
— Я не вправе их лечить, — сказала Аделия. — Поднимется такой шум, что нам придется тут же уносить ноги из Англии!
— Не печальтесь, смекалистый ум всегда выход найдет, — заверила ее Гилта. — Почему бы вам не выдать себя за помощницу доктора? Ну, вы там ему снадобья готовите или инструмент держите. Будете стоять рядышком да слушать. А потом на своем языке давайте Мансуру указания — никто все равно не поймет.
Аделия тихо ахнула. До чего просто! Могла бы и сама догадаться. Вот что значит практический ум — у него действительно есть на все ответ!
— Спасибо, Гилта. Ты умница! Я бы не додумалась!
— Мяса больше ешьте, — серьезно посоветовала экономка. — От одной рубленой травы голова хилая делается!
Мансур предложенный план принял с обычным спокойствием. Что ж, если нужно сыграть роль доктора — пожалуйста. Лучше, чем помогать в кухне.
— Только вид у него неподобающий, — сказала Гилта. — Доктор Браозе, который принимает больных на ярмарке, одет в плащ со звездами на синем бархате, а на столе у него череп и непонятная всячина для предсказания по небу!
Аделию передернуло от возмущения.
— Мы не колдуны, а врачи! — с достоинством возразила она. — Для экзотики хватит того, что у Мансура иноземное лицо и высокий голос.
Ульфа послали в аптеку со списком самого необходимого, а гостиную дома наспех преобразили в подобие врачебного кабинета. Больным разрешили ждать своей очереди во дворе.
В Кембридже богачи имели собственных врачей, а беднота лечилась домашними средствами. Сейчас в Иисусовом переулке собрались люди среднего достатка — ремесленники и чиновники, имевшие пару лишних монет на не слишком дорогого врача. Которые посостоятельнее, имели при себе курицу или индюшку в виде подношения. Это были отчаявшиеся люди — ни монастырский врач, ни мощи им не помогли. Заморский доктор явился последней надеждой.
К примеру, у жены кузнеца из-под распухших закрытых глаз тек гной.
— С чего началось твое заболевание? — спросила ее Аделия и для конспирации быстро присовокупила: — Доктор Мансур желает знать.
Выяснилось, что женщина ослепла несколько лет назад. Когда убитый Петр был объявлен святым, она по совету настоятельницы монастыря Святой Радегунды макнула тряпочку в разлагающиеся останки мальчика и протерла ими глаза, уповая на прозрение.
— Милочка, радуйся, что ты вообще жива осталась! — воскликнула Аделия и себе под нос возмущенно прибавила на родном языке: — Убила бы эту дуру-настоятельницу!
Жена кузнеца не поняла гнев салернки и пояснила:
— Святой Петр не виноват. Матушка Джоанна сказала, что я плохо молилась, оттого и произошла напасть.
Аделия, разумеется, не могла вернуть зрение несчастной женщине, однако промыла ей глаза настойкой репейника и велела пользоваться этим средством регулярно — тогда воспаление постепенно пройдет.
Прием продолжался все утро, и гнев Аделии на местных горе-врачевателей только рос. Сломанные кости они не умели правильно стабилизировать — и те срастались криво, делая человека инвалидом на всю жизнь. Ребенка, которого принесли уже в агонии, мог бы спасти простейший отвар из ивовой коры, если бы монастырский лекарь вовремя дал верный совет. Молодому работнику камень отдавил три пальца на ноге — если бы он не потратил недели на молитвы святому Петру, а правильно лечился, то избежал бы заражения крови. Теперь же Аделии пришлось делать ампутацию. В течение минуты она подержала у носа парня смоченную в опиуме тряпицу и проворно отрубила ему пораженные гангреной пальцы.