Завет Христа - Хефнер Ульрих. Страница 66

— Давай позволим ему поймать свою дичь, тогда нам не придется беспокоиться, — ответил мужчина в черном костюме.

Белый воротничок его рубашки был наглухо застегнут, хотя температура поднялась выше тридцати градусов.

— Я уже думал об этом, — ответил Бенуа. — Марден мне безразличен, но жертвовать Сантини я не могу. Он слишком полезен.

— Разве не следует в первую очередь думать о деле?

— Мы сейчас держим все под контролем, и это ничего не изменит, — возразил Бенуа и осушил бокал.

41

Рим, Sanctum Officium…

Отец Леонардо был потрясен. Он чувствовал, что его использовали, да еще и в преступных целях. Хотя он и знал о закосневшей иерархической структуре церковной администрации, тем не менее кардинал-префект сыграл с ним злую шутку — послал его без необходимой фоновой информации на задание, которое он мог выполнить только при условии, что ему будет известен весь контекст.

Что стоит за этим братством Христа и что могло быть настолько опасным для церкви, из-за чего кардинал-префект специально отправил своего секретаря в Иерусалим? После того как отец Леонардо вошел в офис, он, вопреки обыкновению, запер дверь изнутри. Затем сел за письменный стол и включил компьютер. Он открыл интернет-браузер, затем — поисковую машину и ввел понятие confriere Jesu Christ. [40]Прошло некоторое время, прежде чем на экране снова появилось изображение. Он просмотрел список ссылок на страницы, но не нашел той, которая бы полностью соответствовала его поиску. Он тяжело вздохнул. Снова подключился к поисковой системе. На этот раз он ввел в строку поиска имя мужчины, который вместе с Рафулем принимал участие в раскопках в Кумране и чья работа, очевидно, закончилась в тот же день.

Выпало более пятидесяти тысяч страниц, содержавших имя «Игаэль Юнгблют». Первая страница рассказывала о Юнгблюте как профессоре Мюнхенского университета, преподающего археологию. Статье было всего несколько лет. Отец Леонардо внимательно прочитал ее. Судя по содержанию статьи, профессор должен все еще жить в Германии, где-нибудь в Берхтесгадене.

Читая следующую запись, он разочарованно поглаживал подбородок. Игаэль Юнгблют, похоже, умер несколько лет назад от апоплексического удара. Он положил подбородок на руки. Не успел он найти зацепку, как она снова испарилась. Снова вернулся к перечню ссылок. Третья статья была из ежедневной газеты «Берхтесгаденер Тагесцайтунг». В ней говорилось о том, что профессор Юнгблют награжден медалью и грамотой Баварского министерства по делам образования и религии за заслуги в создании отделения древнееврейских текстов в библиотеке Мюнхенского университета. Отец Леонардо просмотрел статью. Когда его взгляд упал на дату ее выхода, он насторожился. Статья была датирована прошлым годом. К ней прилагалась фотография. Профессор Юнгблют стоял рядом с представителем министерства по делам образования и религии; он был сутул и опирался на трость. Профессор выглядел больным и изнуренным, но тем не менее был жив. Лицо священника снова просветлело. Он ограничил поиск и вписал имя Рафуля в поле ввода. Появилось более тридцати ссылок. Очевидно, Рафуль и Юнгблют сотрудничали многие годы. Прежде всего, по теме ордена тамплиеров — он обнаружил много разных статей и докладов, которые были написаны Юнгблютом и Рафулем в соавторстве.

Отец Леонардо еще раз открыл страницу газеты Берхтесгадена и поискал там адрес Юнгблюта. Однако в статье лишь указывалось, что, уйдя на пенсию, профессор поселился в Берхтесгадене. Он уже хотел закрыть страницу, когда его внимание привлек крупный заголовок в боковом меню «Неопознанный труп в Вацманне: жертву замучили до смерти, а затем распяли».

Распяли? Отец Леонардо открыл статью. Когда он начал ее читать, у него перехватило дыхание. Он схватил телефонную трубку и позвонил одному из администраторов.

— Мне нужен билет на самолет до Мюнхена на сегодня, — заявил он. — Дело безотлагательное.

Мюнхен, управление уголовной полиции Баварии…

Ответный звонок не заставил себя долго ждать. Буковски встал и схватил куртку.

— Куда это ты собрался? — спросила его Лиза.

— Через два часа у меня встреча с инспектором по технике безопасности из управления общественной безопасности Тироля. Встреча может затянуться — это я на тот случай, если ты хочешь меня подождать.

Лиза покачала головой.

— Я всю ночь не сомкнула глаз. И теперь у меня болит голова. Собственно, я хотела хорошенько поработать над этими документами, но если мне не станет лучше, то думаю, я пойду домой и лягу спать.

— Что за документы? — спросил Буковски и стал перебирать следственные дела на письменном столе.

— Дела пропавших без вести за последние два года на всей территории ФРГ, а также в Австрии и Швейцарии. Или тебе уже не интересно, как звали мертвеца?

Буковски с ужасом вытаращился на три папки-скоросшивателя.

— Так много людей?

— Очевидно, сейчас не все сидят по домам.

— В этом виноваты одни только женщины — впрочем, как и во всем.

Лиза скривила губы. Буковски в своем репертуаре, подумала она.

Буковски пошел к двери. Но прежде чем открыть ее, он еще раз обернулся.

— Ах да, раз уж ты всем этим занимаешься… Ты ведь проверяла имена наших убитых священников по Интернету. Не могла бы ты еще раз посмотреть, был ли у них контакт с какими-нибудь археологами, которые занимаются древнеарамейским, древнееврейским или другими древними восточными языками?

— Я это уже проверяла, — напомнила ему Лиза.

— Я знаю, но я уверен, что в нашем случае дело касается какого-то артефакта, а потому древние языки играют здесь роль. Ты, кажется, в тот раз упоминала какого-то университетского профессора?

Лиза кивнула.

— Но он уже умер, а другой был родом из Израиля. Как его зовут, редактор сказать не смог — слишком много времени прошло.

— Все равно, просто попробуй еще раз, воспользуйся интуицией — так же как и в случае с вертолетом.

Не успела Лиза ответить, как Буковски захлопнул дверь.

Жантийи, Франция…

Профессор Мольер приготовил им обильный завтрак и долго и подробно беседовал с сонной Яарой о могиле крестоносца перед воротами Иерусалима. Если Мольер окажется прав, то недоброе предчувствие не обмануло Тома и на карту поставлено гораздо больше, чем они предполагали перед полетом в Париж. Хаим Рафуль, должно быть, предвидел, что найдется в могиле тамплиера, но он также наверняка знал, какие последствия могло иметь обнародование находки. Он заблаговременно смылся и просто бросил команду профессора Хоука на произвол судьбы. Более того: всех тех, кто принимал участие в раскопках, он, так сказать, оставил на растерзание волкам.

— Я устала как собака, — сказала Яара, когда они вышли из квартиры профессора.

Мольер дал ей черновик своей рукописи, чтобы она могла еще раз перечитать все то, что он рассказал ей прошлой ночью о тамплиерах. Ей пришлось пообещать, что она никому не покажет будущую книгу.

— Мы идем в пансион, который порекомендовал нам Поль, и хорошенько выспимся, — заявил Жан Коломбар.

— Я хотела еще позвонить Тому, — возразила она и зевнула.

— До вечера еще много времени. А сначала нужно поспать. Посмотри на себя: ты белая как мел.

— У меня такое чувство, будто меня пожевали и выплюнули, — согласилась Яара.

Она посмотрела в небо. Вверху, над крышами Парижа висело одинокое белое облако.

Штруб, Берхтесгаден…

После завтрака Том и Мошав сели в машину и поехали в Штруб. Не доезжая до городка, они оставили машину и дальше пошли пешком. Они были похожи на безобидных туристов, путешествующих по залитому солнцем горному району. Когда им по пути попался луг, они сели на траву. Оттуда открывался вид на всю улицу, на которой находился дом Юнгблюта. Том купил себе в магазине бинокль — превосходную цейсовскую оптику наилучшего качества. Теперь они лежали в засаде и пристально наблюдали за тем, что происходит в деревне.