Глухая стена - Манкелль Хеннинг. Страница 7
— Мне нужна жевательная резинка, — сказал он. — Не знаешь, у кого можно позаимствовать?
— Знаю, — ответила Ирена. — У меня.
Валландер положил трубку, пошел к Ирене.
— Для той девчонки? — спросила она.
— Быстро соображаешь, — похвалил Валландер.
Он вернулся в комнату для допросов, отдал жвачку Соне Хёкберг и тут только заметил, что забыл выключить диктофон.
— Начнем, — сказал он. — Шестое октября тысяча девятьсот девяносто седьмого года, шестнадцать часов пятнадцать минут. Допрос Сони Хёкберг. Проводит Курт Валландер.
— Мне что, опять рассказывать то же самое? — спросила Соня.
— Да. И постарайся отвечать отчетливо, в микрофон.
— Я ведь уже все рассказала.
— Возможно, у меня возникнут дополнительные вопросы.
— Неохота мне повторять все еще раз.
На секунду Валландер вышел из себя. Уму непостижимо — она не выказывает ни малейшего беспокойства, ни малейшей нервозности.
— Придется повторить. Ты обвиняешься в очень серьезном преступлении. И ты созналась. Обвиняют тебя в причинении тяжких телесных повреждений. А поскольку таксист очень плох, твое положение может еще ухудшиться.
Лётберг неодобрительно посмотрел на него, но промолчал. Валландер начал еще раз:
— Итак, тебя зовут Соня Хёкберг, а родилась ты второго февраля тысяча девятьсот семьдесят восьмого года.
— Я — Водолей. А вы?
— Это к делу не относится. Тебе следует только отвечать на мои вопросы. И больше ничего. Понятно?
— Черт побери, я же не дура!
— Проживаешь с родителями здесь, в Истаде, на Траствеген, дом двенадцать.
— Да.
— У тебя есть младший брат Эмиль, тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения.
— Вот ему-то и следовало бы тут сидеть, а не мне.
Валландер с удивлением посмотрел на нее:
— Почему это?
— Мы постоянно ссоримся. Он все время берет мои вещи. Лазает по моим ящикам.
— С младшими братьями и сестрами иной раз и правда трудновато. Но мы пока оставим эту тему.
Она по-прежнему спокойна, подумал Валландер. И эта ее невозмутимость портила ему настроение.
— Можешь рассказать, что случилось вечером во вторник?
— Жуткая скукотища — по второму разу рассказывать одно и то же.
— Ничего не поделаешь, придется. Значит, вы с Эвой Перссон пошли развлечься?
— В этом городе совершенно нечем заняться. Я бы хотела жить в Москве.
Валландер недоуменно воззрился на нее. Лётберг и тот удивился.
— Почему именно в Москве?
— Я где-то видала, что там жутко интересно. Масса всякого происходит. Вы в Москве бывали?
— Нет. Ты отвечай на мои вопросы. И всё. Стало быть, вы пошли развлекаться?
— Вы ведь и так уже знаете!
— Вы с Эвой, стало быть, близкие подруги?
— А то! Стали бы мы иначе вместе гулять? По-вашему, я тусуюсь с кем ни попадя?
Впервые за все время Валландеру показалось, что ее невозмутимость дала трещину. Спокойствие уступало место досаде.
— Вы давно знакомы?
— Не особенно.
— А точнее?
— Несколько лет.
— Эва Перссон пятью годами моложе тебя.
— Она мной восхищается.
— И что это значит?
— Так она сама говорит. Что восхищается мной.
— Почему восхищается?
— Это у нее надо спросить.
Обязательно спрошу, подумал Валландер. У меня к ней много вопросов.
— Расскажи-ка теперь, что произошло.
— О Господи!
— Рассказать придется, хочешь ты или нет. Мы можем сидеть тут хоть до поздней ночи, если потребуется.
— Ну, мы взяли по пиву.
— Эве Перссон всего лишь четырнадцать, верно?
— На вид она старше.
— Что было дальше?
— Взяли еще пива.
— А потом?
— Заказали такси. Вы же все знаете! Чего спрашивать-то?
— Вы, стало быть, решили напасть на таксиста?
— Нам были нужны деньги.
— Для чего?
— Так, ни для чего особенного.
— Вам были нужны деньги. Но не для какой-то конкретной цели. Правильно?
— Ага.
А вот и нет, неправильно, подумал Валландер. Он приметил в ней легкую неуверенность и тотчас насторожился:
— Обычно деньги нужны для какой-то цели, верно?
— У нас никакой цели не было.
Пожалуй, так оно и было, подумал Валландер. Но решил отложить этот вопрос на потом.
— Как вы надумали напасть на шофера?
— Мы говорили об этом.
— Когда сидели в ресторане?
— Ага.
— То есть заранее вы об этом не говорили?
— Нет. С какой стати?
Лётберг рассматривал свои руки.
— Попробуем подвести итог: по твоим словам выходит, что вы надумали напасть на таксиста, только когда уже сидели в ресторане и выпили пива. Чья была идея?
— Моя.
— И Эва не возражала?
— Нет.
Это неправда, подумал Валландер. Она врет. Но врет ловко.
— Такси вы заказали из ресторана. А потом сидели и ждали, когда придет машина? Так?
— Так.
— Где же вы взяли молоток? И нож? Если заранее ничего не планировали?
Соня Хёкберг смотрела прямо на Валландера, не пытаясь прятать глаза.
— Я всегда ношу в сумке молоток. А Эва — нож.
— Почему?
— Мало ли что. На всякий случай.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, на улицах полно психов. Для защиты.
— Значит, ты всегда носишь с собой молоток?
— Всегда.
— Раньше ты его пускала в ход?
Адвокат встрепенулся:
— Едва ли вопрос релевантный.
— Что это значит? — спросила Соня Хёкберг.
— Релевантный? Адвокат имел в виду, что вопрос не относится к делу.
— Все равно могу ответить. Я его в ход никогда раньше не пускала. А Эва как-то раз порезала руку одному хмырю. Когда он к ней полез.
Неожиданно Валландеру пришла в голову одна мысль, и, повинуясь интуиции, он спросил:
— В ресторане вы ни с кем не встречались? Может, свидание там назначили?
— Кому?
— Тебе видней.
— Нет. Никому мы свиданий не назначали.
— А не было там, к примеру, парней, которых вы хотели повидать?
— Нет.
— У тебя что же, нет парня?
— Нет.
Слишком уж быстро она ответила. В самом деле слишком быстро, мысленно отметил Валландер.
— Подъехало такси, и вы ушли?
— Ага.
— Что вы делали потом?
— Что люди делают в такси? Сказали, куда ехать.
— Стало быть, вы сказали, чтобы он отвез вас в Рюдсгорд? Почему именно туда?
— Не помню. Должно быть, случайно в голову пришло. Что-то ведь надо было сказать.
— Эва сидела впереди, а ты сзади. Вы заранее так решили?
— Такой у нас был план.
— Какой?
— Ну, попросим водилу остановиться, чтоб Эва пересела на заднее сиденье. Тут мы его и сделаем.
— Значит, вы с самого начала решили применить оружие?
— Будь водила помоложе, то нет, не стали бы.
— А как бы вы тогда поступили?
— Задрали бы юбки повыше, и он бы сам остановился. А мы бы кое-что предложили.
— Что же именно?
— А вы как думаете?
— Значит, вы бы попытались заманить его сексом?
— Блин, словечки у вас!
Лётберг поспешно подался вперед:
— Ты бы выражалась поаккуратнее.
Соня Хёкберг посмотрела на адвоката:
— Как хочу, так и выражаюсь.
Лётберг пожал плечами. Валландер решил продолжить, и поживее:
— Но за рулем такси был пожилой человек. Вы велели ему остановиться. Что случилось потом?
— Я стукнула его по голове. А Эва ударила ножом.
— Сколько раз ты его стукнула?
— Не помню. Несколько раз. Я не считала.
— Ты не боялась, что он умрет?
— Нам были нужны деньги.
— Я спросил не об этом. Я спросил, сознавала ли ты, что он может умереть.
Соня Хёкберг пожала плечами. Валландер ждал, но она молчала. А он чувствовал, что в данный момент не в силах повторить этот вопрос еще раз.
— Ты говоришь, вам были нужны деньги. Для чего?
Вот она опять, легкая неуверенность, миг колебания перед ответом.
— Да так, ни для чего особенного, я же сказала.
— Что было дальше?
— Мы забрали бумажник и мобилу и пошли домой.