Места без поцелуев - Жукова-Гладкова Мария. Страница 57

Охранники кивнули.

Подходя к дому, Лена увидела красную «Тойоту» Равиля. Он сидел у нее на кухне и пил кофе.

– Привет, Ленок, – поздоровался Кильдеев. – Я тут похозяйничал немного…

– И правильно сделал. Поехали. Ребят только надо предупредить, что за Вовчиком приедет шофер Родиона. Предыдущие его видели, но днем ведь будут те, что сейчас заступили.

– Нет проблем.

Лена, как могла, описала ребятам Артема. Его фамилии она не знала. Но его должен узнать ребенок.

Молодая женщина отдала Равилю конверт со всеми документами, что требовались для похорон. Кильдеев обещал заняться похоронами в тот же день.

И они поехали в «Москву» за Михаэлем Дивсхолмом.

– Как ты? – поинтересовался Равиль. – Александров хоть немного привел в чувство?

– Да уж поплакалась ему в жилетку. Воспользовалась возможностью, – едва заметно улыбнулась Лена.

– Он к тебе перебирается?

– Видимо, да… – проговорила она, растягивая слова.

– Да ладно тебе притворяться, будто не знаешь. Вы, женщины, недели за две догадываетесь, что получите предложение, когда мужчина сам еще ничегошеньки не понял. А уж тут-то видно даже моим невооруженным мужским взглядом.

Лена искоса посмотрела на Равиля и теперь уже по-настоящему улыбнулась.

– Давай-ка вернемся к нашим баранам, – сказала она после минутного молчания. – Ты вчера вечером говорил с Тумановым? Есть какие-нибудь идеи?

Равиль покачал головой.

– В смысле – не говорил? Или в смысле – нет идей?

Равиль не говорил. И про идеи Туманова ничего не мог сказать. Хотя сам считал, что нужно садиться за стол с Прокофием Васильевичем. Москвичи – люди от Питера далекие. Живут они в своей Белокаменной и будут жить дальше. У них свои проблемы, у питерцев – свои. Столичные люди всегда были и остаются особой кастой, и с ними детей не крестить.

– А с Прокофием крестить? – усмехнулась Лена.

– По крайней мере, сферы влияния делить. Вернее, они уже разделены. И не принято вторгаться на чужую территорию. Кто под кем ходит – давно распределено. А тема серьезная… Что сейчас думает Прокофий? Что мы всю кашу заварили?

– Кстати, москвичи с ним в контакт вступали?

– Вроде бы нет, – ответил Равиль. – Как уехали в понедельник «Красной Стрелой», так в Питере больше не появлялись. Конечно, могли звонить…

– То есть он еще не знает, что швейцарских денег не получит?

Равиль пожал плечами – предполагал, что нет. И было бы лучше, если бы Дмитриев узнал об этом от Туманова.

Мы ему выложим карты на стол. Объясним, что и как. Пленку дадим послушать. А там пусть сам со швейцарцами разбирается. И с москвичами. А мы потом с него за услугу что-нибудь слупим. Да он и сам поймет: в долгу не останется.

– Как ты все-таки считаешь, кто взял Славку? И кто тогда гнался за мной по Киевскому? Ведь мы же решили, что не дмитриевские и не москвичи. Кто же это мог быть?!

Вот как раз это и следовало обсудить с Прокофием лично. Возможно – приглашенная им бригада гастролеров, про которую знали только особо приближенные к нему лица. У Кильдеева с ними контакта не было. Он ведь про боевые потери узнавал через простых братков. Их никто не стал бы посвящать в такие дела.

– А если не москвичи и не Дмитриев? – настаивала Лена.

– Да уймись ты, – ответил Равиль. – Вначале надо с Прокофием побазарить. А уж если не он… что, кстати, маловероятно, тогда уже вместе с ним думать. Он ведь наверняка тоже заинтересован в том, чтобы поставить все точки над «i».

Лена кивнула. Она сама страстно желала спокойствия… Ей надоела эта бурная жизнь. Она хотела, чтобы Туманов наконец разобрался с этим делом. Вместе с Прокофием, с москвичами, с самим дьяволом – плевать ей с кем. Только бы прекратились эти бессмысленные смерти. Ей неуютно, когда у нее дома постоянно дежурит охрана! Да, она знает, что с ними должно быть спокойнее, и умом понимает, что они ей сейчас необходимы, но она не может… пройти вместе с Родионом в ванную, не может среди ночи в туалет идти, не накинув халат!

Кильдеев усмехнулся.

– Ребята у меня понятливые, – сказал он, с улыбкой глядя на Лену. – Восприняли бы все в порядке вещей.

– Но я все равно не могу!

– Что ж вы такая закомплексованная, девушка? Кстати, а как Вовчик воспринял то, что Родион остался на ночь?

Вот тут-то все было как раз просто. Как будто всегда Родион жил у Лены. Вовчик и охрану воспринимает как вполне нормальное явление. Обсуждал с ними их оружие, какие-то приемы, еще там что-то. Его бы воля – он бы предпочел, чтобы ребята Кильдеева постоянно обитали у них дома. Современный ребенок.

– Да уж, ребенок у тебя – не то, что мы в его возрасте.

– Тогда жизнь была другая, Равиль, – заметила Лена.

Кильдеев кивнул, останавливаясь на набережной у гостиницы «Москва».

– Одна пойдешь датского друга забирать или составить тебе компанию?

– Составь уж. Может, тащить много придется. Помнишь, сколько чертежей он в тот раз приволок? Надорвешься.

– Хочешь сказать, что ты уже не советская женщина, нечто вроде верблюда с авоськами, а эмансипированная европеизированная дама? Ну-ну.

– Издеваешься? – рассмеялась Лена. – А ты, милый друг, не забывай, что не на Востоке живешь, где муж впереди идет, не обремененный ношей, а жена на полшага сзади с мешком на плечах. Мы все-таки к Европам поближе. Окно туда, кстати, с невских берегов прорубал основатель города, в котором имел честь родиться восточный человек господин Кильдеев.

Равиль тоже улыбнулся. Вышел из машины, открыл дверцу перед Леной и подал руку. Щелкнул сигнализацией.

– Я доказал свое знание западных норм этикета? – спросил он.

Лена улыбнулась. Взяла его под руку, и они направились ко входу в «Москву».

Многочисленные сумки с чертежами в «Сапфир» везти не пришлось: это было сделано накануне. Сидоров с Дивсхолмом прекрасно объяснились жестами, и Витя попросил шофера заехать в институт, чтобы оставить там два чемодана с папками. Потом датчанин с русским посидели в баре гостиницы, отлично понимая друг друга, хотя один не знал ни слова по-русски, а второй говорил только на великом и могучем. Но Сидорову всегда каким-то образом удавалось находить общий язык со всеми приезжающими иностранцами, с которыми он работал. Или, может, по велению судьбы приезжали иностранные аналоги русского Вити Сидорова? Уж из Финляндии и Швеции-то точно. Как выяснилось, и из Дании тоже. Свояк свояка видит издалека, гласит поговорка. Витя находил собутыльников везде, где бы ни оказывался: в любой, самой глухой деревне, где любил отдыхать летом – купаться в чем мать родила и собирать грибы для закуски, в любом большом и маленьком городе, куда мог поехать по делам. А уж в свой единственный приезд в Финляндию умудрился вместе с одним финном оказаться в полицейском участке, что стало очередным «сапфирским» анекдотом из серии «приключения Сидорова».

Сидоров уже ждал их у входа в «Сапфир» и был свеженьким как огурчик – не в пример датчанину.

– Сейчас мы его в чувство приведем, – заявил Витя. – Нет у него моего богатейшего опыта.

Войдя в отдел, Сидоров тут же включил кофеварку, позаимствованную у Рысина на время приема заморского гостя, и принялся готовить датчанину коктейль, попросив Лену объяснить, что это испытанное средство: соль, перец и яичный желток в томатный сок, а затем вдогонку несколько чашек очень крепкого кофе.

После восстановительных процедур датчанин повеселел и был готов приступить к работе.

Появились четверо сотрудников, приглашенных из «Коралла». Вначале их было пятеро, но одна сорокапятилетняя дама отпала после недели работы: не выдержала заданного темпа. Однако четверо оставшихся сотрудников справлялись неплохо, и, как уже не сомневался Сидоров, с их помощью проект будет завершен в срок.

Двоим из четверых сотрудников «Коралла» Сидоров решил предложить навсегда остаться в «Сапфире»: работы хватит. Он уже закинул удочку Рысину, и тот дал добро. Одна пенсионерка заявила, что после окончания этой работы вернется назад в «Коралл»: таких нагрузок ей долго не выдержать, а если еще когда-то пригласят, чтобы помочь по какому-то проекту, с радостью согласится, но все время она уже не в состоянии так работать – не те годы. Да и внука ей два раза в неделю в кружки надо водить, когда дочка в смену выходит, а тут ненормированный рабочий день.