Адвокат под гипнозом - Борохова Наталья Евгеньевна. Страница 32

В конце коридора санитары завозили в лифт каталку, на которой, судя по очертаниям, лежало мертвое тело, прикрытое белой простыней. Доктор поспешил туда и придержал двери лифта, пока скорбная процессия не разместилась в кабине. Елизавета же замедлила шаг, а потом и вовсе вжалась в стену, полная ужаса. Неужели за то время, пока она одевалась, приводила себя в порядок и мчалась в больницу на всех парах, произошло страшное, и Кристина умерла? Двери закрылись, и груз повезли вниз. Мелькали цифры на индикаторе. Третий этаж, второй, первый… «Морг!» – мелькнуло в ее сознании короткое, страшное слово. Она по-прежнему стояла у стенки.

– Черт возьми! Вы себя нормально чувствуете? – осведомился доктор, довольно бесцеремонно отделяя ее от больничного кафеля.

– Кристина, она… – начала Дубровская, но у нее не хватило сил.

– Она в реанимации. Без сознания, но жива. Ну же, поторопитесь… Не думал я, что адвокаты бывают такие нежные.

Елизавета поковыляла за ним уже на автомате…

Лица Кристины почти не было видно из-за множества трубочек и приспособлений, поддерживающих в ней жизнь. На экране монитора высвечивалась кривая, похожая на зубчатую молнию. Раздавалось мерное дыхание автомата, качающего воздух. Все это выглядело настолько дико и неправдоподобно, что напоминало Дубровской сцену из очередной мыльной оперы, в которой главный герой обязательно должен пройти через кому и последующую амнезию, чтобы потом через сто серий встретить свое счастье. Но перед Елизаветой был не актер, загримированный под неудачника, а молодая девушка, которую она видела живой и здоровой. Теперь же ее лицо представляло собой громадный отек, отливающий синим и багряным оттенком. А красивые белокурые волосы небрежно торчали из-под толщи бинтов.

– Она молода, и это дает надежду на выздоровление, – заметил врач. – Хотя организм изрядно подорван приемом сильнодействующих средств.

– Вы хотите сказать, что она принимала наркотики? – удивилась Дубровская. – Но это полная ерунда, поверьте! Я знала… знаю Кристину. Это хорошая девушка из благополучной семьи. Студентка. Отличница. Она не способна на такое!

– Ах, если бы знать, кто из нас на что способен! – вздохнул доктор. – Я не говорю, что она увлекалась наркотиками. Мы осмотрели ее вены. Там все чисто. Но, по свидетельствам очевидцев, она вела себя так, словно находилась в состоянии сильнейшего наркотического опьянения. Мы взяли анализы. Скоро все будет ясно.

– Но где это произошло? – спросила Елизавета.

– На оживленном участке шоссе. Ваша подопечная решила перейти его невзирая на движущийся транспорт и подземный переход, который был от нее в десятке метров. Так поступают нормальные люди, а?

– Не может быть! – воскликнула Лиза. – Вы уверены насчет шоссе и подземного перехода?

– В отличие от ваших клиентов, у меня все нормально с памятью и ориентацией в пространстве, – обиделся доктор. – Удивительно, что девчонку вообще не размазало по автомагистрали. Сказать по правде, ей ужасно повезло.

Дубровская посмотрела на белый запеленатый кокон, внутри которого пряталось молодое, некогда сильное и здоровое тело, теперь разбитое на части, и только покачала головой.

– У нее наверняка есть родственники, которым нужно сообщить о происшествии, – продолжил доктор. – Вы знаете ее адрес?

– Боюсь, ее никто там не ждет, – печально отозвалась Елизавета.

– Но вы же что-то говорили про благополучную семью?

– Да. Но только мать давно умерла. А отец погиб при похожих обстоятельствах в самом начале июня этого лета. Не думаю, что ее молодую мачеху заинтересует состояние здоровья падчерицы.

– Ну, дела! – удивился, в свою очередь, доктор. – Похоже, бедная крошка заедала печаль антидепрессантами, за что и поплатилась. Как не верти, все это здорово смахивает на суицид.

– Но это не могло быть самоубийство!

– К чему спорить? – безразлично пожал он плечами. – Следователь разберется. Оставим эту работу ему.

– Следователь?!

– А чему вы удивляетесь? Вы забыли, что в этой трагедии есть еще одна сторона – водитель, который едва не свихнулся, когда ему под колеса бросилась невесть откуда взявшаяся девица? Кто-то же должен этим заниматься. Вам нужны его координаты?

– Разумеется.

Доктор похлопал руками по карманам мятого халата и извлек оттуда массу предметов: сигареты, зажигалку, распечатанную пачку жевательной резинки, носовой платок в хлебных крошках и, наконец, обрывок бумажки, с нацарапанным на нем телефоном.

– Вот держите, – сказал он, сунув обрывок в руки девушки. – Фамилия. Телефон. Все, что нужно. Действуйте, адвокат!

… Следователь гонял по кабинету муху, которая, словно издеваясь над служителем закона, проворно перелетала с предмета на предмет, жужжа при этом так отчаянно, словно призывала адвоката на помощь.

– Закрывайте быстрее дверь! – скомандовал увлеченный охотой следователь. – Этой твари никуда от меня не деться.

В этот момент муха допустила оплошность, присев передохнуть на письменный стол. Она, должно быть, даже не успела заметить тень занесенного над ней Уголовного кодекса. Ее жизнь оборвалась на взлете. Зато мужчина, крайне довольный результатом поединка, уставился на Елизавету, дожидаясь, должно быть, поздравлений.

– Адвокат Дубровская, – представилась она, доставая из сумочки удостоверение и ордер. – Защищаю интересы Каменевой Кристины.

– Каменевой? – наморщил лоб следователь. – Это что за птица?

– Это девушка, которую ночью сбила машина, – пояснила Лиза.

– А-а! Но я вас пока не вызывал, – удивился мужчина.

– Да, но она является потерпевшей по делу, и я собираюсь представлять ее интересы! – сообщила Дубровская, удивляясь дремучести милицейского сознания.

Тот скептически оглядел ее с головы до пят. Похоже, внешний осмотр его не удовлетворил. Худенькая девица с задорно вздернутым носом, крайне несолидной комплекции и возраста не могла быть адвокатом. Ей бы в куклы играть!

Следователь не спеша взял трупик мухи за крылышко и выбросил в окно, потом подул на пальцы, должно быть, в целях дезинфекции.

– Что, вы все делаете с набегу, адвокат? – В его голосе звучало недовольство. – Такие вопросы просто так не решаются. Я, может, из вашей потерпевшей обвиняемую сделаю!

– Это как? – изумилась Дубровская. – Вы хотите вменить ей в вину то, что она сбила автомобиль?

– Не умничайте, адвокат, – осадил ее следователь. – Вы же всего не знаете, верно? Так вот, в сумочке вашей клиентки обнаружен флакон с капсулами пока неустановленного содержания. Чувствуете, чем это пахнет?

– Пока нет, – ответила Лиза и полезла в сумочку, откуда вытащила коробочку с яркой наклейкой. – Полюбуйтесь, у меня тоже есть флакон с таблетками не установленного вами содержания. Правда, на этикетке значится, что это витамины. Не хотите взять меня под стражу?

Следователь сделал вид, что не услышал ее вопроса.

– Только на флакончике вашей клиентки никакой этикетки не обнаружено. Капсулы просто высыпаны внутрь. Но даже это не все… Я опросил свидетелей происшествия. Их, знаете, набралось немало, и вот что они говорят…

Он достал из папки несколько листов бумаги и, бегло просмотрев их, нашел, что искал.

– Вот. Один из них пишет: «…девушка вела себя странно. Стоя на бордюре тротуара, она смотрела на движущийся поток машин и немного покачивалась на месте. Я решил, что она пьяна». Другой замечает: «… у нее был странный, отсутствующий взгляд. Она показалась мне слепой». Посмотрим, что говорят другие. – Он начал листать бумаги, произнося вслух отдельные словосочетания: «стеклянный взгляд», «качающаяся походка», «нескоординированные движения». Между тем характерного запаха алкоголя никто не заметил. Вам это ни о чем не говорит, адвокат?

– А о чем мне это должно говорить?

– А о том, что ваша девушка наглоталась чудесных таблеток и решила выйти на шоссе, чтобы отдать богу душу.

– Вы будете привлекать ее к ответственности за суицид? – издеваясь, заметила Дубровская. – Самоубийство – это, бесспорно, грех, но с точки зрения закона он не наказуем. Вот если бы мы жили с вами в Индии, Нигерии, Сингапуре или Брунее, то моя подопечная за попытку самоубийства могла бы получить год тюрьмы.