Адвокат под гипнозом - Борохова Наталья Евгеньевна. Страница 50

– Именно в тот момент, за пару минут до происшествия, профессору было сказано кодовое слово. Затем он шагнул на автомагистраль! Вы знали, что Каменев был осторожным человеком, который и шагу не сделает без инструкции. Он много лет переходил дорогу в одном месте и всегда пользовался подземным переходом. Почему в ту ночь поступил по-другому? Что вы сказали ему по телефону?

– А я думал, это вы нам скажете! – всплеснул руками адвокат Лещинский. – Зная ваши способности, милочка, я не удивлюсь, если вы сейчас представите нам аудиозапись их последнего разговора. Как, у вас ее нет? Но, боюсь, тогда ваши дела плохи. Вам никогда не доказать эту сказочку про гипноз и кодовые слова. Откуда вы это только взяли? Книжек начитались?

– Я надеюсь, что кое-что нам все равно удастся доказать, – скрепя сердце произнесла Дубровская. – Пусть ваш клиент объяснит, зачем он лгал перед судом?

– Лгал? Не может быть!

– А вот и может! Рассматривалось дело о признании завещания профессора недействительным. В качестве эксперта по делу проходил доктор Левицкий. Он скрыл от суда ценную информацию!

– Какую информацию?

– Он не сказал, что ответчица ранее являлась его администратором! Мы все полагали, что он видит вдову профессора Каменева в первый раз, что они незнакомы. Он ввел суд и сторону истца в заблуждение. Он солгал!

– Лгать нехорошо, – согласился адвокат Левицкий, но в его глазах плясал насмешливый огонек. – Лгать перед судом преступно! Но скажите, милочка, задавался ли моему клиенту вопрос о том, знаком ли он с безутешной вдовой?

– Вопрос?! – спросила сбитая с толку Елизавета.

– Ну да, вопрос! Вы же утверждаете, что мой клиент солгал? Вот я и прошу вас назвать вопрос, на который он ответил неправду. Вы спрашивали его о том, знает ли он ответчицу?

– Нет. Но откуда я могла об этом знать? Он должен был нас поставить в известность! Это его обязанность.

– Это не его обязанность. Это ваш промах, дорогая! – улыбнулся Лещинский, и Елизавета, краснея, поняла, что он прав.

– Все равно, я не согласна, – проговорила она, чувствуя, что выглядит, как упрямый ребенок, который на разумные доводы взрослых отвечает неизменное: «Вы не правы!»

– Давайте поговорим теперь относительно вашего третьего обвинения, – предложил Лещинский. – Вы утверждаете, что мой клиент передал обвиняемой флакон с запретным веществом?

– Да, это так и было, – подтвердила Кристина. – Он объяснил мне, что это замечательное успокаивающее средство и его следует принимать по две таблетки три раза в день.

– Так вот что означало таинственное «2 Х 3 р.д.», указанное в ежедневнике! – воскликнула Елизавета и повернулась к оппонентам. – Мы можем представить вам книжечку, где рукой Каменевой выведена дозировка, которую ее просил выдерживать доктор. Кстати, эта страница ежедневника по дате совпадает с днем последнего группового сеанса. Что вы на это скажете?

– Скажем только то, что ради обоснования своей бредовой идеи вы способны туда внести не только дозировку, но и пароли и явки местных наркобаронов, – отозвался Лещинский. – Ну же, милая! Не будьте столь наивны. Неужели вы рассчитываете уложить нас на лопатки такими доказательствами?

– Но у нас будут доказательства! Мы попросим допросить трех пациентов доктора Левицкого, которые подтвердят наши слова.

– Здесь, видимо, недоразумение, – вмешался, наконец, доктор, обращаясь к следователю. – Адвокат Дубровская не пояснила, что лица, на которых она сейчас ссылается, страдают заболеваниями психической сферы. Они не совсем адекватны, и я боюсь…

– Вы боитесь, что они сдадут вас с потрохами? – улыбнулась Кристина, но Дубровская остановила ее жестом руки.

– Эти ваши пациенты, они невменяемы? – задала она вопрос.

– Нет, не то что бы совсем… – начал оправдываться Левицкий. – У них есть определенные особенности…

– Но в целом они могут отвечать на вопросы. В чем тогда закавыка? Вот мы их и допросим.

Мухолов, до этого момента, наблюдавший за перепалкой сторон, решил вмешаться.

– Боюсь, нам все-таки придется допросить их, – сказал он, словно извиняясь перед адвокатом Лещинским. – Вы же знаете порядок? Обвиняемая и защитник заявляют ходатайство, а я обязан как-то реагировать. Не могу же я просто отказать? Опять же, они настолько настырны, что притащат этих свидетелей в суд…

– Делайте, как положено, милейший! – фамильярно похлопал следователя по плечу адвокат Лещинский. – Только я думаю, что вам долго придется ждать их на допрос. Пациенты психотерапевта – люди необязательные. Что с них взять?

– Кроме того, я не знаю их настоящих имен и адресов, – добавил Левицкий. – Они лечились у меня на конфиденциальной основе. Я не могу помочь, даже если бы сильно хотел.

– Насчет этого не беспокойтесь! – подала голос Елизавета. – У нас на руках есть их личные данные. Завтра мы рассчитываем привести вам первую свидетельницу, которая проходит под вымышленным именем Фиалка.

– Да, но ведь она… – начал было, доктор Левицкий, но его адвокат перехватил инициативу.

– Конечно, пусть девушка приходит. Нам даже интересно, что из всего этого получится.

Коротков удовлетворенно кивнул головой…

Глава 24

«О боги, боги! – стенал Нико Центурия, обращаясь к небесам. – Чем прогневил я вас? Что сделал не так?»

Конечно, если разобраться, он не святой, да и в биографии у него не чисто: несколько судимостей по настоящим бандитским статьям, авторитет в криминальных кругах. Но в этом он не видел ничего зазорного. Как там говорится? «Пусть ваши грехи будут красные, как кровь. Я сделаю их белыми, как снег». Нико Центурия рассчитывал на снисхождение небес, и у него были для этого все основания. Он считал себя человеком верующим и богобоязненным, всегда делал щедрые пожертвования церкви, ходил на службы и даже постился в определенные дни. Нет, он на самом деле хотел быть примерным христианином: иметь жену и детей, собственный теплый дом и друзей. Кто бы мог подумать, что искушение явится к нему в образе чудесной девушки необыкновенной красоты. Эдика не была ангелом, но Нико был уверен в своих силах и очаровании. Он пытался вылепить из нее образец честной и непорочной жены. Но свить семейное гнездо им так и не удалось. Если бы друзья, а не дай-то бог, враги узнали, в чем дело, его заклеймили бы позором навечно. Да он и сам никогда бы не подал руки человеку, жена которого… Тьфу ты! Прости, Господи…

– Нико, мне нужна твоя жена, – говорил ему следователь Коротков. – Я хотел задать ей несколько вопросов.

– Так вот же она! – отвечал Центурия, подталкивая к столу женщину, облаченную в зеленую бесформенную хламиду. – Вот моя жена. Надеюсь, в скором времени мать моих детей.

«Ах, Эдика, Эдика! – плакала его душа. – Как же наше будущее? Как мечта о наследнике? Эх, ты, мать твою нехорошую женщину…»

Мухолов рассматривал невысокую женщину, стоявшую рядом с ним. Она боялась поднять глаза и казалась следователю робкой овечкой, забитым созданием, не умеющим говорить.

– Ее зовут Нина! – объяснял Нико.

– Какая Нина? Мне нужна Эдика! У тебя там что, гарем? Никак в своих женщинах не можешь разобраться, Нико? Где Эдика?

– Говорю тебе, начальник, у меня была и остается единственная женщина – моя Нина. Никакой Эдики я не знаю и знать не хочу!

– Э, нет! Так не пойдет. Мне нужна та жена, а никак не эта, – упорствовал Мухолов. – Какая из них ходила к психологу?

– Никакая не ходила! – отрезал Центурия.

– Э, брат! Да ты, видно, забыл, что я могу тебя привлечь за дачу ложных показаний, – начал было следователь.

– Привлекай! – согласился тот, не моргнув глазом.

Конечно, для легендарного Нико, чей «послужной список» был полон вымогательствами, похищениями людей и разбоями, обвинение в даче ложных показаний было, как слону дробина.

Коротков это понимал.

– Ну, выкладывай, что там у тебя случилось? – уже мягко, по-человечески, попросил он.