Их было семеро (Солдаты удачи - 1) - Таманцев Андрей "Виктор Левашов". Страница 37

Рядом с шезлонгом Назарова стоял низкий белый стол с квадратной бутылкой виски "Уайтхолл" и серебряным ведерком со льдом, в метре от стола и шезлонга за невысоким мраморным бортиком чернела вода в овальном бассейне, в ней отражались круглые садовые фонари...

Проклятая бессонница!

Проклятая ночь!..

А ведь ночь когда-то была его временем. Ночью отпускало нервное напряжение дня, снисходило глубокое успокоение.

Привычку к ночному образу жизни Назаров приобрел еще в юности, во время учебы на экономическом факультете МГУ. С матерью и младшей сестрой он жил в двенадцатиметровой комнате в огромной коммунальной квартире на Тишинке, и в сутках было всего несколько часов, когда он мог спокойно, без помех, заниматься на общей кухне: с часу ночи, когда в квартире засыпали, и до начала шестого утра, когда принималась греметь чайником и кастрюлями соседка, работавшая на швейной фабрике в первую смену. Позже, после университета и двух лет бессмысленного нищенского прозябания в плановом отделе Минцветмета, он попал на Колыму, в старательскую артель, мывшую золото на отработанных приисках. Летний сезон был короткий, работали по двенадцать часов в сутки без выходных, и молодой, крепко сбитый, высокий и сильный Аркадий Назаров уставал не от тяжелого промывочного лотка, не от перелопачивания отвалов, а оттого, что некуда было укрыться от беспощадного солнца долгого полярного дня. Даже в балок, где старатели спали, сменяя друг друга на деревянных топчанах, сквозь тряпье на оконцах проникали солнечные лучи, не давая забыть про море света и режущее глаза сверкание наледей на обступивших прииск гольцах. И когда после первого сезона он вернулся в Москву и вышел из самолета на ночной внуковский аэродром, словно бы тяжелый рюкзак спал с его плеч. Груз, привычный, как горб, о котором он даже не подозревал. И тогда он понял, чего хочет: быть свободным, диктовать времени свой счет. И чтобы всегда в его полном владении была ночь. Царица ночь.

А это означало: быть богатым.

Свои первые деньги Аркадий Назаров заработал на Колыме. После трех сезонов на сберкнижке у него было около двадцати тысяч рублей. По тем временам, когда двести рублей в месяц считались очень приличной зарплатой, двадцать тысяч -- это было немало, с ними можно было начать присматриваться к какому-нибудь делу. Но тут жена, отношения с которой разладились уже через год семейной жизни, а после рождения сына стали и вовсе невыносимыми, подала на развод и по решению суда о разделе совместно нажитого имущества ополовинила его счет. Он уже собрался на Колыму на четвертый сезон, но тут его нашел Борис Розовский, бывший его сокурсник, и уговорил его ехать командиром ССО -- студенческого строительного отряда--в Дудинку на сооружение причалов. К тому времени ССО выродились в бригады умелых шабашников, составлявшиеся не из студентов, а из аспирантов, младших научных сотрудников и молодых инженеров: к отпуску накапливали отгулы, всеми правдами и неправдами брали еще месяц-полтора за свой счет и отправлялись на Крайний Север или в Сибирь, чтобы подработать к своим инженерским или мэнээсовским ста двадцати.

Аркадии согласился. Но не потому, что подряд был выгодным. Причиной послужила случайно прочитанная статья в "Литературной газете", автор которой, позже ставший видной фигурой в экологическом движении, выступал за немедленный запрет молевого и котельного сплава леса по Лене, Оби, Ангаре и Енисею: запани прорывает, плоты-"кошеля" разбивает на перекатах, огромное количество леса тонет и гниет, отравляя великие сибирские реки. В подтверждение масштабности экологического бедствия приводился пример: в водах Карского моря и моря Лаптевых на долготе устьев Енисея, Оби и Лены вовсю промышляют финские предприниматели, наладившиеся вылавливать вынесенные течением бревна, грузить их на лесовозы и отправлять на свои целлюлозно-бумажные комбинаты.

Угроза флоре и фауне великих сибирских рек оставила Назарова безучастным, а вот информация о финских предпринимателях очень даже заинтересовала. Если они вылавливают столько леса вдалеке от устьев, что на этом почти дармовом сырье могут работать целые комбинаты, сколько же можно собирать в самих устьях?

За время работы студенческого отряда в Дудинке Аркадий досконально изучил обстановку, свел знакомство с нужными людьми из руководства порта и Енисейского пароходства. А вернувшись в Москву, всю зиму потратил на пробивание кооператива экологической направленности. В те годы законами кооперативный способ производства был предусмотрен, но создание кооперативов было обставлено таким количеством ограничений, что пройти сквозь них было не легче, чем провести котельную сплотку по ангарским и енисейским порогам. Добрая половина денег, скопленных Назаровым, и все, что сумел заработать и достать в долг Борис Розовский, ушло на подарки, коньяки и рестораны для чиновничьей сошки, а остальное -- на подмазку деятелей из Центробанка за разрешение на кредит. Когда же, наконец, производственный кооператив "Экология-лес" обрел официальный статус и на счету его появились сто тысяч кредита, дело пошло живее. Назаров заключил с Дудинским портом договор на очистку акватории порта от топляков, таранивших моторки и иногда даже пробивавших обшивку судов, оговорив отдельным пунктом, что извлеченный в ходе работ лес становится собственностью кооператива, арендовал на месте несколько буксиров и три баржи-самоходки, и как только прошел ледоход, кооператив приступил к работе.

Результаты первого сезона оказались ошеломляющими. За три с половиной месяца навигации кооператив "Экология-лес" поставил Игаркскому лесокомбинату около трехсот тысяч кубометров древесины -- столько, сколько дает за год средних размеров леспромхоз. И хотя госрасценки были мизерные, чистая прибыль кооператива -- после возвращения кредита, оплаты аренды и щедрого расчета с рабочими -- составила около шестисот тысяч рублей.

В следующую навигацию в низовьях работало уже двенадцать самоходных барж и лесовоз класса "река--море" водоизмещением в тридцать тысяч тонн. Расчетная прибыль переваливала уже за миллион, но Назаров понимал, что это не те деньги, которые может дать дело. Нужно было искать выход на заграницу. Это было настолько сложной проблемой, что Борис Розовский, коммерческий директор кооператива, только руками замахал, когда Назаров изложил ему свою идею: "И думать брось! Ничего из этого не выйдет!" Но ему не удалось переубедить друга и компаньона.