Прокурор - Безуглов Анатолий Алексеевич. Страница 23
"Ничего, - подумала Ракитова, - в понедельник вернется Захар Петрович и сумеет заставить Самсонова отнестись к нашей работе с должным вниманием. И еще посмотрим, что он скажет о нарушениях, обнаруженных сегодня..."
В проходной Ольга Павловна встретила молодую женщину, которая подвозила ее на автокаре. Она кормила грудью ребенка. Рядом пожилая женщина поправляла в коляске матрасик и простынку. Наверное, мать.
"Значит, и кормящие сегодня работали", - отметила про себя Ракитова. Еще одно нарушение закона о труде.
* * *
Субботний день участников конференции был посвящен, как выразился Ляпунов, культурному отдыху. В первой половине - поездка в музей-усадьбу известного русского художника прошлого века, вечером - посещение областного драматического театра. Давали спектакль по пьесе С. Родионова "Криминальный талант". Она была выбрана устроителями конференции, видимо, с умыслом, так как рассказывала о следователе прокуратуры.
Но Захару Петровичу Измайлову было совсем не до отдыха. После разговора с Зарубиным он всю ночь не сомкнул глаз, думая о том, как выпутаться из нелепой, глупой истории, в которую он попал. С утра в его номер забежал лосиноглебский прокурор поделиться впечатлениями о конференции, а заодно пригласить позавтракать в буфете гостиницы. Чтобы не показаться невежливым, Захар Петрович пошел с ним. В буфете наскоро перекусывали те, кто собирался ехать в усадьбу - автобусы уже стояли наготове. А ехали почти все.
За их столик опять подсел Петелин с бутылкой кефира и бутербродами. Он стал расписывать красоты мест, в которые их собирались везти. Это был дежурный маршрут для всех совещаний.
Узнав, что Захар Петрович остается (он сослался на неотложные дела), его стали усиленно уговаривать присоединиться к экскурсантам. Естественно, безуспешно.
- Сердечные дела? - весело подмигнул прокурор из Лосиноглебска.
- Скорее уж сердечно-сосудистые, - мрачно отшутился Измайлов.
А сам подумал: "Действительно, от моих неприятностей можно запросто схлопотать и инфаркт. Наверное, он так и случается. Живешь себе - и вдруг бац!" Захар Петрович тут же постарался отогнать от себя эти невеселые мысли. Он не мог решить для себя: хорошо или плохо, что областной прокурор поручил служебную проверку именно Владимиру Харитоновичу. Помимо служебных отношений у них была еще чисто человеческая симпатия друг к другу. И не потому, что Авдеев поддержал Захара Петровича в первый же год его переезда в Зорянск, когда он вступил в конфликт с тогдашним прокурором. Более того, как много лет спустя узнал Измайлов, Владимир Харитонович явился его "крестным отцом" при назначении на теперешнюю должность. По-настоящему у них завязались приятельские отношения в последние годы, с того дня, как они однажды вместе отдыхали в санатории возле Светлоборска. Авдеев родился под Новосибирском, в таежной деревеньке. И признался, что нет для него ничего милее, чем бродить по лесу. Все шутил: брошу, мол, прокуратуру, пойду в лесники. Помнится, в ответ на это Захар Петрович со смехом сообщил, что он оставил профессию лесника ради юстиции. Авдеев откуда-то узнал, что Измайлов увлекается лесными скульптурами, и, приехав по делам в Зорянск, непременно захотел посмотреть их. Наверное, понравились, потому что он выпросил одну.
Правда, Захар Петрович слышал, что и у Владимира Харитоновича есть хобби - вязание, но спросить об этом Авдеева не решался. И хотя никто и никогда не видел старшего помощника прокурора области по кадрам со спицами в руках, но сам он и его жена всегда носили шерстяные вещи явно ручной работы.
Короче говоря, Авдеев знал Измайлова не только как прокурора. Так что, казалось бы, он должен был подойти ко всей этой истории, в которой ему предстояло разобраться, без всякой предвзятости. А с другой стороны... Когда Захар Петрович бывал в Рдянске с Галиной, не зайти домой к Владимиру Харитоновичу - значило бы обидеть Авдеева и его жену. И каждый приезд в Зорянск Авдеев считал непременным и обязательным побывать у Измайловых. Он хорошо знал Галину и Володю, ту атмосферу, которая царила в их семействе. И вот теперь эта нелепая история... Что подумает Авдеев? Поверит ли?
Измайлов сидел в тихом номере, прикидывал так и этак, несколько раз снимал телефонную трубку и снова опускал на рычаг, никак не решаясь набрать номер Авдеева.
А решение пришло само собой, когда Захар Петрович попытался написать объяснительную записку, которую просил представить Зарубин. Он вдруг понял: наедине с бумагой ничего не получится. Ему нужен был живой человек...
- Владимир Харитонович, - сказал Измайлов после приветствия, Зарубин уже дал насчет меня указание?
И хотя они были на "ты", Измайлов умышленно опустил местоимение.
- Да, - чуть помедлив, ответил Авдеев. - А что?
- Хотел бы зайти... Можно?
- Добро... Жду.
"Вот и весь, как поется, разговор, - невесело отметил про себя Захар Петрович. - Иди разберись, как настроен сейчас Авдеев..."
Входил Измайлов в кабинет с раздвоенным чувством.
Владимир Харитонович сидел за столом, в очках, над какой-то книгой.
- Проходи, садись. - Авдеев снял очки.
У Захара Петровича несколько отлегло - встретили его на "ты". Но сам он решил обращаться на "вы".
- Почему не поехал на экскурсию? - спросил Владимир Харитонович.
- До поездки ли мне... - Измайлов даже несколько опешил.
- А что? - пытливо посмотрел Авдеев. - Встряхнулся бы...
- Встряхнули уже. Да так, что не приведи господь! Мучаюсь, пишу объяснение и не знаю, что писать...
- Как было, так и пиши, - спокойно посоветовал Владимир Харитонович.
- Я ведь прокурор, понимаю, что каждое слово, каждый факт... - Захар Петрович замолчал, махнул рукой: сами, мол, знаете.
- И я вот сижу и думаю, как тебя, прокурора, занесло в этот дом? Не мальчишка ведь, семейный человек...
- Значит, занесло! - произнес Измайлов, злясь на то, что Авдеев хочет, кажется, учить его морали.
- И здорово обложил тебя утром муж этой Марины Антоновны? - чуть усмехнувшись, спросил Авдеев.
- За милую душу!
- И правильно сделал.
- Как это?! - вскинулся Захар Петрович.
- А так... Хотел бы я посмотреть на тебя в его ситуации. Приходишь домой, а тут - незнакомец...
- Я бы сначала разобрался...
- А потом?
- Это уж судя по обстоятельства.
- Какие же у тебя? - спросил Владимир Харитонович уж без насмешки. Чай не к родственнице на праздник пожаловал, не к сестре, чтобы распивать вино и запросто оставаться на ночь!
Измайлов помолчал. Слова Авдеева задели его за живое. Смущал тон. Но он-то и помог найти силы выложить то, что, возможно, не сказал бы Захар Петрович, например, Зарубину.
- А может, была ближе, чем сестра, - проговорил он негромко.
Владимир Харитонович, как говорится, остолбенел. Зачем-то надел очки, потом снял и некоторое время не мог вымолвить ни слова.
- Так, так, - наконец обрел он дар речи.
- Вы хотели правду...
- Ну-ну... Так договаривай, - скорее потребовал, чем попросил Авдеев.
- Я же хотел жениться на Марине Антоновне! Мечтал, понимаете?!
- Это когда?.. - осторожно спросил Авдеев.
- Когда... Двадцать пять лет назад!
Владимир Харитонович откинулся на спинку стула и так сидел некоторое время, переваривая услышанное.
- И почему не женился? - спросил он.
Захар Петрович вдруг почувствовал в его словах простую человеческую заинтересованность и желание понять.
- Долго рассказывать...
- У нас время есть.
- Ну что ж, тогда слушайте...
И Захар Петрович рассказал о том парнишке, который приехал в Дубровск учиться на лесничего. Был у того парнишки друг Борька Межерицкий. Когда Измайлов учился на последнем курсе лесного техникума, Борис слег в больницу с воспалением легких, и выхаживала его стройная, молоденькая, симпатичная медсестра. Сначала Захар бегал навещать друга. А когда тот вылечился, продолжал приходить под окна больницы с охапками сирени, чтобы дождаться после дежурства медсестру. И хотя она была старше Измайлова, это его не останавливало: другую он не хотел бы назвать своей женой. Так, во всяком случае, думал Измайлов тогда.