По Алтаю - Сапожников Василий Васильевич. Страница 25
Глава вторая
От Чибита долинами Чуи и Катуни до Котанды. От Котанды до вершины Катуни по р. Курагану
(10--29 июля).
7 1/2 часов утра, когда мы выступили, было уже совершенно тепло (17°Ц) и ясное утро обещало жаркий день. Вчерашний ливень нисколько не освежил воздуха, не оставил никаких следов и на сухой почве.
Через полчаса мы вступили в широкую долину Чуи; близ устья Чибита она до трех верст ширины, но дальше на запад суживается. В общем она напоминает долину Чулышмана, только замыкающие ее горы ниже, чем там, и не везде так круты. Вдоль Чуи местами тянутся такие же правильные насыпи, как и на Чулышмане, и почва также выжжена; большая часть горных речек пересохла, а немногие уцелевшие утилизируются для арыков. Версты на три ниже впадения Чибита среди плоской низины внезапно вырастают отдельные как бы оторванные скалы; за ними долина сильно суживается, и тропа выходит почти к самому берегу Чуи. Течение Чуи бурное, и прежде всего бросается в глаза грязнобелый цвет воды; подойдя ближе, вы убеждаетесь, что вода несет очень много мути, которая явственно видна, если зачерпнуть воду горстью; при питье эта грязь остается на зубах. Реку не красят даже большие беляки, вскакивающие над подводными камнями; вообще после чудно голубой воды Чулышмана Чуя производит неприятное впечатление.
По словам толмача, в верхнем течении Чуя совершенно прозрачна, но ее засоряет один левый приток -- Чеган-узун, берущий начало в Чуйских белках. Это обстоятельство служит прямым доказательством, что в вершине этого притока имеется большой ледник, но ни из литературы об Алтае, ни из частных разговоров я не мог получить о нем никаких сведений. Вообще считается общим правилом, что мутные реки берут начало из ледников, прозрачные -- из снегов или ключей. Мне по этому поводу вспомнилась Рона20, грязно белая до Женевского озера и прозрачно синяя там, где она из него вытекает, после того, как вся принесенная ею грязь осядет в спокойной воде озера {Ледники в истоках Чеган-узуна открыты В. В. Сапожниковым в 1897 г., что подтвердило правильность приведенных здесь расспросных данных. -- Прим. ред.}.
Броды через Чую имеются только в немногих местах и притом хлопотливы, главным образом потому, что не видно дна, и при быстром течении лошадь может оступиться и упасть; но здесь мы в бродах не нуждались, потому что прекрасная тропа все время идет правым берегом Чуи.
В немногих местах лес спускается с склонов на самый берег, а крайние деревья уже стоят в воде; и здесь часто видны кучи разбитых стволов, принесенных течением и нагроможденных в беспорядке один на другом. Вообще же склоны гор правого берега мало лесисты, особенно ближе к устью.
Тропа вполне удобная, идет то вдоль берега, то первыми невысокими прилавками; как известно, здесь проходят большие караваны из Кош-Агача и Монголии на Онгудай, о чем свидетельствуют клочья шерсти на кустах караганы и тегенека (черно ягодной розы -- Rosa pimpinellifolia D. С.); одним словом это -- тракт, но тракт совершенно своеобразный, без верстовых столбов, без станций, без телег.
К полудню жара усилилась, и мы начали справляться у проводников, близко ли кара-су, т. е. чистая вода, и наконец, около 12 часов остановились при устье Айгулака под раскидистой березой. Следы костров свидетельствовали, что под сенью этой березы находили приют не мало путников. Вода Айгулака -- небольшой горной речки в три сажени ширины -- совершенно прозрачна и характерного голубого цвета; вливаясь в Чую, голубая вода некоторое время образует самостоятельную струю у правого берега Чуи, но потом чистые струйки быстро тают и окончательно поглощаются чуйской грязью. Несмотря на то, что глубина реки лишь по колено лошади, в ней водятся порядочные харюзы; одного проводники поймали при нас. Температура воды Айгулака 11,75°Ц, тогда как в воде Чуи 15°Ц. Невдалеке от устья Айгулака есть небольшой калмыцкий аил.
Высота устья Айгулака 1 200 м; температура воздуха в 1 час 30 минут была 27,5°Ц.
В 2 часа, когда жара стала спадать, мы перешли Айгулак и продолжали путь правым берегом Чуи. Через Айгулак устроен деревянный мост, но по вкоренившемуся обычаю и люди и лошади относятся к нему недоверчиво и предпочитают вполне удобный брод. Уже от Айгулака видна на правом берегу белая отвесная скала, это известный Ак-бом. Массив величественный и обрыв страшный, но между скалой и берегом остается еще широкий проезд. Дальше идет довольно ровная площадь, но в двух местах она прерывается бомами, нависшими над самой Чуей (рис. у стр. 41). Один можно объехать снизу у самой воды, причем в более высокую воду нужно пройти в естественные ворота, образовавшиеся в скале в виде арки. Другой бом серьезнее, и его необходимо объезжать довольно высоко горами. Объезд больше версты; и здесь приходится то спускаться, то подниматься карнизами над крутыми склонами, или, наконец, итти над рекой по искусственному деревянному балкону, который укреплен на случайных выступах скалы. Карнизы там, где они очень покаты к обрыву, [были] приправлены большим бревном, положенным вдоль обрыва, а щель прикрыта небольшими плитами сланца. Однако эти плиты очень легки, движутся под ногами лошади и проваливаются, хотя вообще все чуйские бомы проходятся без затруднений даже лошадьми с большими вьюками21.
Скалы состоят преимущественно из темнозеленого глинистого сланца: слои его перевернуты почти вертикально; в одном месте они образуют ворота, достаточно широкие, чтобы пройти лошади с вьюком. Растительности на скалах почти никакой, только из трещин то и дело торчит Umbilicus spinosus в виде белых продолговатых грибов.
Птиц в долине очень мало. На скалах встретили группу голубей, напоминающих наших горлиц, да в долине однажды пронеслась мимо нас пара красногрудых гусей.
Однообразная выгоревшая долина представляла мало привлекательного для ботаника, и мы, не задерживаясь, торопились вперед. Перешли каменистые русла пересохших речек Тотой, Садакуляр, Сертпек, и в 7 часов вечера остановились у небольшого аила из двух юрт близ ручья с чистой водой, который называется Иодро. На берегу Чуи стояли две пустые юрты, приготовленные для нас, и охапка дров; первыми мы не воспользовались, но дрова были весьма кстати, потому что поблизости совершенно нет лесу.
Таким образом, за день мы прошли больше 50 верст, принимая во внимание, что по ровным местам мы ехали мелкой рысью.
Вечер и ночь принесли мало свежести (в 9 часов вечера 19,5°Ц).
До устья Чуи оставалось около 20 верст; это пространство мы легко прошли в 3 1/2 часа на другой день. За Иодро долина довольно широка, и здесь в стороне от тропы опять маленький аил между одиночными громадными скалами, так что две из них образуют как бы гигантские ворота в селение. Дальше тропа отклоняется от Чуи и взбирается на довольно высокий, но вполне удобный перевал Ухташир; за ним следует опять широкая и ровная долина почти без перерыва до устья Чуи. Недалеко от перевала, на совершенно гладком плато долины, запертом с севера высокой отвесной стеной какой-то желтоватой породы, возвышается единственная каменная баба весьма грубой работы. Это просто столб темнозеленого сланца до трех аршин высоты, и верхушка его обделана в виде головы, обращенной к востоку, т. е. вверх по долине. Никаких иных построек около нее нет. Поблизости этой бабы возвышается красивая скала Атар-кая, с которой связан какой-то миф, трактующий о змие, поселившемся на этой скале, и храбром воине, который убил его. К сожалению, рассказ толмача о подробностях мифа был очень сбивчив, и по нему нельзя было составить отчетливого представления о сказании.
В час дня мы подошли к устью Чуи, где она выбрасывает свои грязные волны в прозрачную голубую Катунь, и, насколько хватает глаз, вы видите две резко отличные полосы -- голубую и белую. Правый, наносный, берег Чуи высится на несколько десятков сажен над водой и над низким левым берегом. Торная тропа поворачивает на север и ведет вдоль Катуни на перевал через Сальджар, замыкающий долину с севера, а наш путь лежал на юг, для чего мы должны были переправиться в лодках сначала через Чую, а потом и через Катунь. Прямая переправа через Катунь не имела бы смысла, потому что несколько выше устья Чуи левый берег Катуни образует высокие непроходимые бомы, и, переправляясь на две версты выше, мы их миновали.