По Алтаю - Сапожников Василий Васильевич. Страница 92

   Литературный материал, с которым я приступил к работе, был невелик; и это тем более удивительно, что Монгольский Алтай своим северным концом вплоть подходил к нашей границе и лежал на пути нескольких экспедиций. Последние, задаваясь более отдаленными целями в Центральной Азии, за редкими исключениями, проходили мимо этого интересного хребта, и дело его изучения медленно подвигалось вперед. Впрочем, можно ли было требовать знакомства с высокогорной областью Монгольского Алтая, когда с ледниками Русского Алтая мы основательно ознакомились лишь 10--15 лет тому назад {Далее В. В. Сапожников делает обзор всей имевшейся до его путешествий литературы, касавшейся Монгольского Алтая -- сочинений Риттера с дополнениями Потанина, Певцова, Игнатова, Демидова, Ладыгина, Козлова, Клемениа, Паке и Гране, а также имевшихся карт, очень неточных и во многих местах совершенно неверных. Эту часть введения мы опускаем. -- Прим. ред.}.

   Меньше всего был затронут исследованиями самый высокий участок хребта с истоками Цаган-гола, Кобдо и Канаса, возвышающийся у русской границы в виде горного узла Табын-богдо-ола; поэтому, пересекая горную страну в различных направлениях, я все четыре раза стягивал свои маршруты к этому узлу с его обширными снегами и совершенно неизведанными ледниками. Не лучше были известны меньшие ледниковые узлы Мустау и Бзау-куль, а также истоки Черного и Синего Иртыша и другие части хребта. За четыре лета мне удалось довольно детально обследовать ледниковый узел Табын-богдо-ола и произвести его инструментальную съемку, результаты которой положены на особую прилагаемую при сем карту ледников. Здесь я ступил на девственную почву; за четыре лета мне посчастливилось открыть около 40 ледников, из которых некоторые достигают 12--19 верст длины. Посетив большую часть долин обоих склонов хребта, я проследил обширный район древних ледниковых отложений; полученные данные, стоящие в согласии с одновременно производившимися изысканиями Гране, показывают, что долины Монгольского Алтая пережили такой же ледниковый период, как и Русский Алтай.

   По линии маршрутов мне удалось расширить существовавшие представления о речных системах и во многом перестроить карту. Прилагаемая большая карта Монгольского Алтая с системами Иртыша и Кобдо имеет в основании собственную маршрутную съемку, которую в 1905 и 1906 гг. вел я сам, а в 1908 и 1909 гг. по моему поручению производил студент [В. В.] Обручев. В более интересных местах маршрутная съемка пополнялась инструментальной съемкой (теодолит Гильдебрандта), причем делались и определения азимутов. Сопоставление всех данных для составления общей карты взял на себя студент В. В. Обручев под моим наблюдением. Мне не удалось пройти всех долин, и в этих частях поневоле пришлось воспроизводить чертежи карты Рафаилова и маршрута Певцова. Предлагаемую карту вне линий моих маршрутов, конечно, будут перестраивать, но для этого потребуется еще многолетняя работа; что же касается имеющихся данных, то все они со всей добросовестностью использованы в моей карте, и я надеюсь, мне удалось избежать многих ошибок, указанных мною в прежних картах.

   За четыре года собрана мною и моими спутниками довольно большая флористическая коллекция, которая дала возможность установить соотношение флор Русского и Монгольского Алтая; в общий список вошли небольшие сборы В. И. Верещагина из истоков Чулышмана и студента [В. В.] Обручева из Барлыка [Джунгария]. Флористические сборы обработаны в большей части лично мною, а некоторые семейства моим ученым товарищем П. Н. Крыловым (Salsolaceae и Cyperaceae) и ботаником С.-Петербургского сада Рожевицем (Gramineae); некоторые существенные указания я получил от В. И. Липского и Вольфа в Дрездене.

   В изложении настоящего труда я принял двоякий способ. В первой части я держусь формы дневников и лишь местами отвлекаюсь в сторону общих характеристик. Во второй части я систематизирую материалы дневников и отчасти литературы и делаю попытку представить общую картину топографии и гидрографии хребта, его флоры и фауны и т. п. Первоначально я предполагал вторую часть сделать возможно краткой, но при обработке она разрослась сама собой. Конечно, при таком двояком способе изложения я не мог избежать некоторого повторения, и это ставлю себе в укор; но в то же время для полноты картины я не мог отказаться и от формы дневников, где удобно поместить такие наблюдения, которым трудно найти место в систематической части.

   Томск, 1911 г. 12 июня.

Глава тринадцатая

ПУТЕШЕСТВИЕ 1905 г.

Начало путешествия по Чуйскому тракту до Кош-Агача; в истоках Чуи; Шиветты и Чеган-бургазы; переход в Монголию.

(8--26 июня)

   По Чуйскому тракту. Наметив отправным пунктом для своей поездки в Монголию селение Кош-Агач, я выехал из Бийска 8 июня Чуйским торговым трактом.

   В роли помощников со мною отправились студенты Ф. Благовещенский, В. Солодовников и Д. Егоров.

   Чуйский тракт имеет общее протяжение от Бийска до Кош-Агача около 500 верст и распадается на две приблизительно равные части: первая от Бийска до с. Онгудай, вторая от Онгудая до Кош-Агача. Первая часть пролегает в области больших русских селений и потому давно уже разработана для езды на колесах. В свое время я подробно описали этот участок Чуйского тракта, а теперь скажу только, что за десять лет существенных изменений в качестве пути не произошло.

   Вторая половина Чуйского тракта разработана для езды на колесах лишь несколько лет тому назад.

   Вьючная тропа здесь существовала издавна, -- вероятно, еще до присоединения Алтая к России; до приспособления пути "под колеса" в этом направлении проходили большие караваны, поддерживавшие товарообмен между Бийским краем и западными торговыми пунктами Монголии (Кобдо и Улясутай). Да и теперь рядом с телегами вы можете еще видеть на тракте навьюченных верблюдов в сопровождении монголов.

   В настоящее время, когда Бийск соединен пароходным сообщением с другими большими городами Сибири, значение Чуйского тракта возрастает, и приспособление его для более культурного способа передвижения вполне своевременно. Впрочем, на увеличение товарообмена в этом направлении можно вполне рассчитывать тогда, когда наша торговля выйдет из того хаотического состояния, в котором она была до последних лет⁸⁹.

   Большая часть пути за Онгудаем пролегает по ровным речным террасам Катуни и Чуи, и при переустройстве его серьезная работа потребовалась лишь в теснинах, где вплоть к берегу реки подходят обрывистые скалы -- "бомы". Кроме того, пришлось разработать несколько перевалов через горные кряжи, по большей части в обход тех же бомов. Во всяком случае, современное состояние тракта таково, что в легком экипаже можно почти всюду ехать на паре лошадей рысью. Селений здесь встречается уже мало, но есть станции на расстоянии 20--35 верст одна от другой, где можно переменять лошадей.

   От Кош-Агача по направлению в Монголию характер горной страны вполне благоприятствует езде на колесах вплоть до г. Кобдо и Улясутая, что теперь уже начинает практиковаться {Далее В. В. Сапожников подробно описывает на стр. 2--10 вторую часть Чуйского тракта от Онгудая до Кош-Агача, отмечая как трудности этого пути незадолго до 1905 г. реконструированного из вьючной тропы в колесную дорогу, так и удобства, в частности, обход "бомов" и устройство паромов через р. Катунь. Он отмечает также и признаки древнего оледенения в долине р. Чуи около ст. Куэхтанар (1 560 м) в виде конечных морен исчезнувшего ледника. У ст. Коркечу на р. Катуни на старой террасе В. В. нашел интересное растение Guldenstadtia monophylla, распространенное до устья р. Чуи. -- Прим. ред.}.

   Кош-Агач не представлял селения в общепринятом смысле. Он состоял из отдельных усадьб, разбросанных без всякого порядка на значительном расстоянии друг от друга. Усадьбы, всего числом до пятнадцати, [были] частью рассеяны по левому берегу Чуи, частью расположены по протокам левого ее притока Чеган-бургазы. Центральное положение занимает деревянная церковь с опрятным домом священника вблизи. В стороне стоит таможенный дом. Вокруг на десятки верст раскинулась щебнистая пустынная степь с редкой травкой. Степь окаймляют сплошные хребты, синеющие на севере и белеющие на юге. С юга степь заперта высокой грядой Чуйских белков со снежными вершинами и многими ледниками.