Повелители волков - Гладкий Виталий Дмитриевич. Страница 25

Обычно летом, в засуху, скифы кочевники поднимались к северным окраинам степи, а зимой, наоборот, передвигались на юг, к поймам рек. У них были и свои постоянные поселения, возникавшие в местах зимних пастбищ, – как то, что было скрыто за валами, представшими перед Озаром и его товарищами. В этих поселениях находились дома скифской знати, а на лето в них оставались слуги, домочадцы и немногочисленная стража, состоящая из воинов-ветеранов. Жили в поселениях и ремесленники, снабжавшие племя всем необходимым для повседневной жизни – кузнецы, шорники, портные, мастера, которые валяли войлок, а также пастухи многочисленных стад. Там же хранились и запасы продовольствия.

Значительно повеселевший Саураг крикнул страже на валах, ворота отворились, и табун постепенно втянулся в безопасное убежище. Но когда вслед за подростком последовало и посольство во главе с Озаром, дорогу ему заступили скифские воины. Они были одеты в опушенные мехом короткие кафтаны с узкими рукавами и косыми полами из толстого – «зимнего» – войлока, и широкие штаны-анаксириды, заправленные в полусапожки, сшитые из звериных шкур мехом внутрь. Шапка-башлык воина, состоящая из нескольких кусков валяной шерсти, закрывала затылок, за пояс был заткнут скифский боевой топор-сагарис, а луки, готовые к стрельбе, они держали в руках.

– Кто такие? – строго спросил один из стражей.

– Посольство к царю Иданфирсу, – сказал Озар и поднял над головой бунчук, служивший своего рода охранной грамотой для подобных мероприятий.

Бунчук представлял собой лошадиный хвост, закрепленный на богато украшенном медными кольцами и полудрагоценными каменьями древке с золотым навершием в виде фигурки волка. Хвост был окрашен в красный цвет, чтобы его можно было различить издали.

Услышав про посольство и увидев бунчук, скифы с уважением опустили луки, и посольство въехало в ворота. Оказалось, что внутри обнесенного высокими валами пространства есть еще одно, поменьше, и тоже защищенное валом, но уже с деревянной изгородью поверху. Там тоже были массивные ворота, в которые поторопился войти начальник стражи, чтобы предупредить Иданфирса о посольстве. Отсутствовал он недолго. Вместе с ним вышли и двое старейшин – седобородые мужи в одеяниях, которые разительно отличались от одежды простых воинов.

Их длинные сакиндаки – шерстяные тулупы, подбитые мехом – украшали золотые бляшки, а на головах красовались высокие фетровые колпаки. Это значило, что старейшины принадлежат к пилофирикам – царским скифам, которые главенствовали над всеми скифскими племенами.

– Мы приветствуем послов, – сказал один из пилофириков, и оба поклонились Озару, который находился впереди. – Царь Иданфирс готов вас принять. Кто вы, какого племени будете?

– Мы джанийцы [52], и наш вождь Жавр шлет свои лучшие пожелания великому царю Иданфирсу и всем скифам.

– Джанийцы?! – Старейшины подались назад.

– Джанийцы, джанийцы… – встревоженно зашептались воины стражи и сбежавшиеся к воротам пастухи и коноводы.

Замешательство старейшин длилось недолго. Но их добродушные поначалу лица стали суровыми, даже угрюмыми, когда они пригласили Озара и других следовать за ними. Джанийцы въехали в крепость скифов. Им никогда не доводилось бывать здесь, хотя они знали, что у царя Иданфирса есть хорошо защищенное зимнее стойбище. Начиная с ранней весны и до поздней осени его племя кочует по степи, потому что огромные стада животных требуют большого количества пищи.

Озару не раз доводилось следить за перемещениями кочевых скифов Иданфирса, и он знал, как это выглядит. Жильем им служили четырех– и шестиколесные кибитки, кругом закрытые войлоком и устроенные подобно хижинам с двумя и тремя отделениями. Они были непроницаемы для воды, снега и ветров, которые дуют в степи постоянно. В повозки запрягали по две-три пары серых безрогих волов. В кибитках помещались женщины и дети, мужчины ехали верхом, а за ними следовали стада овец, коров и табуны лошадей с пастухами. На одном месте животные оставались до тех пор, пока хватало травы для стад, а после скифы кочевали дальше, в другую местность.

Нужно сказать, что скифы отнюдь не были беспечными из-за своей многочисленности; их дозоры, состоящие из лучших следопытов и стрелков, денно и нощно оберегали кочевье, и горе тому, кто попадался этим летучим отрядам. Озару и остальным джанийцам, при всей их сноровке и опытности в деятельности лазутчиков, не раз приходилось попадать в ловушки, расставленные скифами. Иногда джанийцев уносили от погони быстрые кони, а временами случались и стычки. Из-за этого скифы не любили «лесной народ», – так они называли джанийцев – потому что часто терпели от них поражения. А договориться о мире никак не получалось – слишком горды были царские скифы, слишком независимы и свободолюбивы были джанийцы, которые не праздновали никого и не признавали над собой никакой власти.

Пока их вели к жилищу Иданфирса, Озар с удивлением и любопытством осматривался по сторонам. Вдоль валов тянулись землянки и полуземлянки, крытые камышом, ближе к центру стояли юрты, – наверное, в них жили знатные воины, потому что над входом висела бахрома из вражеских скальпов – а в самом центре высились добротные строения, сложенные из бревен. Озар никогда не думал, что у кочевых царских скифов были не только землянки и юрты, но и самые настоящие дома. Конечно, в них жила знать, в этом можно было даже не сомневаться, тем не менее для Озара это явилось откровением.

Он знал, что власть вождя у скифов кочевников ограничена народным собранием, которое обладало правом смещать своих правителей и назначать новых из числа царской семьи – собственно, как и у племени джанийцев; только у них не было царей. Также ему было известно, что привилегированное положение у скифов занимали старейшины, дружинники (ближайшее окружение царя) и жрецы. А основная масса простонародья делилась на простых скифов-общинников, «восьминогих» – имевших одну повозку, запряженную парой волов, и «бесчестных» – самых бедных, которые не имели ни повозок, ни лошадей и считались людьми низкого происхождения. Кроме того, были еще и рабы – в основном пленники.

Дом Иданфирса показался Озару очень большим. Только чуть позже он понял, что к нему пристроено помещение, похожее на длинный сарай. Такое же помещение были и у джанийцев; обычно в зимнее время там обсуждало различные проблемы народное собрание или советовались приближенные вождя племени.

На подходе к дому царя джанийцы вдруг услышали яростный крик:

– Озар?! Негодяй, смерть тебе!

Озар повернул голову и увидел скифа в дорогих одеждах, который целился в него из лука. Он не успел сказать даже слова, – и никто не успел – как стрела сорвалась с тетивы и полетела в цель. Дальнейшее всем собравшимся у дома Иданфирса показалось невероятным, немыслимым. Каким-то неуловимо быстрым, молниеносным движением Озар поймал стрелу почти у самой своей груди, сломал ее и спокойно сказал, обращаясь к стрелку:

– Ты все такой же бешеный, Бастак. Сначала действуешь, а потом думаешь.

Он хотел еще что-то добавить, но тут опомнились старейшины и один из них, подняв посох, грозно крикнул:

– Бастак, именем царя, остановись! Это посольство.

Знатный скиф злобно оскалился, но старейшину ослушаться не осмелился. Поймав его бешеный взгляд, Озар весело подмигнул Бастаку и спешился. Им уже доводилось встречаться. Бастак позарился на скальп Озара, да сам оказался в плену. Ради смеха Озар связал его как свинью и в таком состоянии доставил к тому месту, куда за Бастака должны были привезти выкуп. Будь он простым скифом, его судьба была бы незавидной, но Бастак принадлежал к племенной знати и за него дали целый мешок золота.

Иданфирс уже знал, что к нему прибыло посольство джанийцев. Это ему успел сказать один из жрецов, наблюдавших за встречей старейшин и послов, который бежал с такой скоростью, что даже запыхался. Известие было столь необычным, что собравшаяся в зале приемов (то есть в сарае, где проходили народные собрания; правда, на них допускали не всех, а только дружинников, старейшин, жрецов и выборных от простого люда) знать начала встревоженно шушукаться.