Собрание сочинений в 10 томах. Том 7 - Хаггард Генри Райдер. Страница 87

— Ну, теперь он раздолбит меня на куски своим хвостом! — подумал Оттер, но чудовище, казалось, забыло о существовании своего врага. Оно билось на полу пещеры, тяжело дыша, и наконец быстро кинулось из пещеры, увлекая за собой карлика, у которого к поясу был прикреплен один конец длинного ремня, привязанного, как мы уже говорили, к рукояткам ножей. При этом движении крокодила весь ремень распутался, и карлик, несколько раз перевернувшись и ударившись о стены пещеры, бывшие, к счастью, гладкими, очутился вместе с крокодилом в бассейне.

Если бы на месте карлика был другой человек, то, конечно, он бы погиб, но карлик плавал, как рыба — или, лучше сказать, как то животное, именем которого он был назван.

Раненое чудовище дважды опускалось на дно бассейна, увлекая карлика за собой. Кровь била ключом изо рта и ноздрей пресмыкающегося, окрашивая воду.

Крокодил нырнул в третий раз к устью одного из подземных русел реки, и Оттер обрадовался, что был привязан к крокодилу, так как, будучи утомлен, он бы сам не смог преодолеть силы течения.

Наконец животное снова показалось на поверхности воды, и Оттер имел случай взглянуть наверх, где увидел массу народа, в большом волнении наблюдавшего за ним. Впрочем, у Оттера не было возможности долго заниматься этим наблюдением, так как крокодил впервые сообразил, что человек вблизи него был причиной его страданий. Своими челюстями он не мог кусать, поэтому старался ударить карлика хвостом, но Оттер нырнул, избегая удара. Дважды карлику удался этот маневр, но на третий раз он почувствовал, будто его тело разлетелось на куски от страшного удара и глаза выскочили из орбит; вслед за тем он потерял сознание.

Очнувшись, Оттер увидел себя на дне пещеры, но не одного, так как рядом с ним лежал мертвый Змей, скорчившийся в страшных предсмертных судорогах. Очевидно, при последнем издыхании крокодил устремился в пещеру, где он жил в течение многих лет, и увлек за собой Оттера.

Карлик взглянул на мертвое чудовище, и сердце его забилось гордостью: перед ним лежал распростертым ужас народа тумана, его действительный бог, убитый благодаря ловкости и отваге Оттера.

— Если бы баас мог видеть это! — подумал карлик. — Увы! Он не может этого сделать!

Затем Оттер, оторвав почти перетертый между челюстями крокодила конец ремня, захватил с собой последний, оставив ножи в пасти чудовища, откуда их невозможно было вытащить — так глубоко они вошли в кости и мускулы головы пресмыкающегося. Обмыв свои раны в воде, Оттер решился пойти вперед, в поисках другого выхода из пещеры; он стремился выйти на свежий воздух, где бы можно было отдышаться после удушливого воздуха в пещере и дождаться наступления вечера. Первым выходом он побоялся воспользоваться, опасаясь, что люди, толпившиеся у краев бассейна, увидят его и закидают стрелами. Сообразив, что вода в пещере должна иметь какой-то выход, Оттер пошел в глубь пещеры, руководствуясь журчанием воды. На своем пути он беспрестанно натыкался на груды костей, остатки многочисленных жертв, пожранных чудовищем в течение многих лет. Среди этих груд оказались останки жреца. По-видимому, человек этот умер несколько недель тому назад. Увидев вблизи совершенно целый костюм из козьего меха, Оттер, дрожавший от холода, поспешил надеть его на себя. Под платьем скелета лежал какой-то мешок, сделанный из бычьей кожи.

— Быть может, он прятал здесь свою пищу, — подумал Оттер, — хотя вряд ли кто-нибудь, собираясь посетить жителя вод, стал бы запасаться пищей. Однако теперь она, конечно, испортилась, и мне лучше уйти отсюда. Только коршун может оставаться дольше в этом жилище смерти! — И Оттер поспешил вперед, держась рукой за стенки пещеры, в которой царил совершенный мрак. Карлик боялся двух вещей: во-первых, упасть в какую-нибудь расщелину, а во-вторых, опасался встречи с другим крокодилом, так как «без сомнения, — думал Оттер, — дьявол был женат».

Но Оттер не попал в расщелину и не встретил другого крокодила. Очевидно, житель вод был старый холостяк.

После получасовой ходьбы карлик заметил перед собой свет, на который и бросился и вскоре очутился на противоположном от входа конце пещеры, почти совершенно загроможденном глыбами льда. Проползши между льдинами, он очутился на краю непроходимой пропасти позади города, а перед ним поднимался к небу громадный ледник, в котором ярко отражалось солнце.

XXXI. В западне

Пока Оттер боролся с крокодилом, Леонард также переживал невеселые минуты.

Пройдя через ряд туннелей и многочисленных поворотов, которые Леонард старался запомнить, они с Хуанной, следуя за Соа, в конце концов очутился в комнате, пробитой в скале и, очевидно, предназначенной служить им помещением, так как в ней стояла кровать, покрытая меховыми одеялами, и стол, на котором стояли кушанья. По знаку Соа Леонард положил Хуанну на постель, а старуха поспешила закрыть ее лицо от посторонних взоров одеялом. В то же время Леонард почувствовал, что его схватили сзади. И в то время как два жреца держали его за руки, третий по указанию Соа отбирал у него револьвер и охотничий нож.

— Ты, подлая собака, — сказал Леонард Соа, — берегись, я тебя убью!

— Убить меня, Избавитель, значило бы убить себя самого и кое-кого другого. Эти вещи взяты у тебя потому, что такие игрушки не для капризных детей.

— Обыщи его карманы! — прибавила она, обращаясь к четвертому жрецу.

Тот исполнил ее приказание и выложил все, что имел при себе Леонард, на стол: часы, дневник Франциско, большой рубин, и, наконец, кусочек яда, завернутый в лоскуток козлиной кожи. Соа взяла последний предмет и, осмотрев его, произнесла:

— Как, Избавитель, и ты запасся лекарством, которое приносит мало счастья тем, кто примет его?

Подойдя к маленькой нише, сделанной в стене комнаты, она взяла что-то оттуда, и Леонард узнал маленький мешочек, который Хуанна прятала в своих волосах.

— Теперь ты не сможешь причинить себе вреда! — сказала Соа по-португальски. — Позволь мне сказать тебе одну вещь: пока ты будешь спокоен, все пойдет хорошо. Но если ты сделаешь попытку убежать или причинить кому-то из нас вред, тогда тебя свяжут и поместят отдельно, и этим ты навлечешь смерть на Хуанну. Остерегайся же этого, белый человек, и веди себя смирно; вспомни, что теперь пришел мой черед и ты полностью в моей власти!

— Я понимаю это, мой почтенный друг! — с яростью ответил Леонард, стараясь овладеть собой. — Но не знаю, на что ты намекаешь, да я и не забочусь ни о чем, лишь бы известная особа находилась в безопасности!

— Не беспокойся, Избавитель, она в безопасности. Как тебе хорошо известно, я ненавижу тебя и если и оставила в живых, то только потому, что без тебя она могла бы умереть. Поэтому не опасайся за нее. Не делай никаких попыток к насилию в отношении меня или моего отца, когда мы одни будем посещать тебя, так как все устроено таким образом, что местонахождение Хуанны не может быть никем открыто и, если ты поднимешь на нас руку, она погибнет. А теперь я должна оставить тебя, чтобы посмотреть, что делается в храме. Если она проснется, постарайся не пугать ее. Прощай.

И Соа оставила комнату вместе с жрецами. Тяжелая дверь закрылась за ними.

Леонард взял со стола отобранные у него вещи и снова положил их в свои карманы. Револьвер, яд и нож Соа унесла с собой. Затем, отвернув одеяло с лица Хуанны, он стал смотреть на молодую девушку. Она спала глубоким и безмятежным сном, даже улыбка играла на ее лице. Тяжело вздохнув, Леонард стал рассматривать комнату. В ней были две двери: одна, через которую они вошли, и другая — такой же прочности. Единственным открытым местом была та ниша, из которой Соа взяла яд. В сущности, это была не ниша, а сквозное отверстие в скале, имевшее вид амбразуры, обращенной узкой частью внутрь комнаты. Это отверстие привлекло внимание Леонарда потому, что через него доносились какие-то звуки. Прежде всего Леонард различил шум текущей воды; затем до него донеслись голоса толпы, то усиливавшиеся, то замолкавшие. Наконец он понял, где они находились. Они были спрятаны в стене храма, в непосредственной близости от бассейна, а крики, доносившиеся до него, были криками народа, следившего за судьбой Оттера и Франциско.