Собрание сочинений в 10 томах. Том 7 - Хаггард Генри Райдер. Страница 88

В течение часа раздавались голоса, а затем наступило молчание, прерываемое только журчанием воды.

Леонард понял, что Оттер и Франциско погибли, и с тяжелым сердцем, полный самых мрачных дум, взял стул и сел около Хуанны.

Молодая девушка еще спала под влиянием сонного питья. Наконец бледное лицо ее покрылось краской, она открыла глаза и села на своем ложе.

— Где я? — спросила она, недоумевающе оглядываясь кругом. — Это не моя постель.

— Успокойтесь, дорогая, я с вами! — сказал Леонард, взяв ее за руку.

— Я это вижу. Но где же другие и что это за ужасное место? Разве мы заживо похоронены, Леонард? Это место похоже на могилу.

— Нет, мы только в плену. Идите сюда, съешьте и выпейте сначала что-нибудь, тогда я расскажу вам все!

Она встала и впервые обратила внимание на свое одеяние.

— Что это? Это платье Франциско! Где же он сам?

— Ешьте и пейте! — повторил он.

Она машинально исполнила его просьбу, смотря в его лицо удивленными и испуганными глазами.

— Теперь, — произнесла она, — скажите мне. Я не могу выносить дольше неизвестности. Где Франциско и Оттер?

— Увы, Хуанна, они умерли! — ответил он торжественно.

— Умерли! — простонала она, ломая свои руки. — Франциско умер! Но почему же мы еще живы?

Леонард рассказал весь план спасения, придуманный Соа. Хуанна вскочила на ноги и устремила на собеседника свои сверкающие глаза.

— Как вы смели сделать это? — выкрикнула она. — Кто дал вам право на это? Я считала вас мужчиной, а теперь вижу, что вы трус!

— Хуанна, — сказал Леонард, — нам ни к чему говорить так. Все это было сделано ради вас, а не для кого-то другого!

— О, конечно, вы так должны говорить, но я думаю, что вы сговорились с Соа умертвить Франциско с целью спасти вашу собственную жизнь. Между нами все кончено! Я больше никогда не буду разговаривать с вами!

— Вы можете сделать это, если вам будет угодно, — запальчиво сказал Леонард, приведенный ее словами в состояние крайнего раздражения, — но я буду говорить с вами. Вы бросили мне слова, за которые, будь вы мужчиной, я постарался бы отомстить вам, но так как вы женщина, то я могу только ответить на них, а затем умываю руки. Когда к вам вернется рассудок, то вы поймете, что я с радостью занял бы место Франциско. Но это было невозможно, так как если бы я вздумал надеть на себя платье Аки, то был бы тотчас же узнан, и вы поплатились бы за мое безумие. Мы все хорошо понимали это, почему, посоветовавшись, решили сделать так, как я уже вам говорил. Я согласился, чтобы вас перенесли сюда только при том условии, что я буду сопровождать вас для вашей безопасности. Ну, а теперь я сожалею об этом: лучше было пойти вместе с Франциско. Тогда, быть может, я нашел бы покой вместо обидных слов и упреков. Впрочем, не бойтесь, вероятно, я скоро последую за ним. Я знаю, что вы любили этого человека, этого героя; знаю также, что вы, случайно или намеренно, сделали все, чтобы нарушить покой его души. Поэтому я извиняю ваше поведение.

Он замолчал и посмотрел на нее, сидевшую на краю кровати с закушенными губами и поглядывавшую на него с выражением любопытства на прекрасном лице, в котором попеременно отражались то скорбь, то гордость и гнев. Даже в этот момент Хуанна думала не о Франциско и его жертве, а о человеке, которого она никогда так не любила, как теперь, когда он говорил с ней так горько, отплачивая ей ее же монетой.

— Я не могу состязаться с вами в резкости и грубости, — сказала Хуанна, — и не стану возражать вам. Однако, быть может, вы вспомните, что моя жизнь касается только меня и что я никому не давала права спасать за ее счет другой жизни!

— Что сделано — сделано! — мрачно ответил Леонард. — В другой раз я не буду делать ничего подобного без вашего согласия. Кстати, мой бедный друг просил вам передать эту вещь! — И он подал ей дневник. — Он написал кое-что для вас на последней странице книжки и просил вас, если вам удастся избежать смерти, взять это на память о нем и не забывать его.

Хуанна взяла дневник и, повернув его к свету, открыла наугад. Первое, что бросилось ей в глаза, было ее собственное имя, так как в дневнике в действительности излагалось увлечение священника Хуанной со дня их первой встречи и старания преодолеть свою слабость. Поспешно перелистав дневник, она открыла наконец последнюю страницу, где Франциско признавался в своей любви к ней, которую он должен был скрывать.

Хуанна расплакалась, читая предсмертные сроки несчастного. Но открылась дверь, и в комнату вошли Нам и Соа.

— Избавитель, — сказал престарелый жрец, лицо и смущенные глаза которого носили на себе отпечаток различных волновавших его чувств, — и ты, Хуанна, я пришел, чтобы поговорить с вами. Как вы видите, я один, исключая этой женщины, — указал он на Соа, — но если вы совершите какое-либо насилие в отношении ее или меня, это послужит сигналом для вашей смерти. С большим трудом и немалым риском для самого себя я спас жизнь Хуанны, устроив так, что вместо нее был принесен в жертву белый человек, ваш спутник.

— Жертвоприношение было совершено? — прервал его Леонард.

— Я буду откровенен с тобой, Избавитель, — ответил верховный жрец, которому Соа перевела вопрос Леонарда. — Я знаю теперь, что Хуанна и карлик не боги, а такие же смертные, как и мы; ты знаешь, что я осмелился оскорбить истинных богов, подменив избранную ими жертву. Жертвоприношение было совершено, но с такими знамениями, что я был поставлен в тупик. Народ тумана также поражен, и никто не знает, что и думать обо всем этом. Белый человек, твой спутник, был сброшен в бесчувственном состоянии в воду, когда показалась белая заря; карлик же, твой слуга, не дожидаясь того, чтобы его столкнули, сам прыгнул вниз, захватив с собою одного жреца!

— Браво, Оттер! — радостно воскликнул Леонард. — Я знал, что он умрет молодцом!

— Он умер действительно молодцом, Избавитель! — сказал со вздохом Нам. — Таким молодцом, что многие клянутся, что он — действительно бог, а не человек. Едва они исчезли в воде, — продолжал жрец, — как произошло такое чудо, о котором никогда не было слышно в кашей стране; белая заря превратилась в красную, быть может потому, что я крякнул для успокоения народа, что ложные боги встретили свою гибель.

— В таком случае истинные боги должны быть удивительно слепыми, — заметила Хуанна, — садя, что я, которую ты осмеливаешься назвать ложной богиней, еще жива!

Этот аргумент заставил Нама замолкнуть на одно мгновение, но он нашелся что ответить Хуанне.

— Да, ты еще жива, — сказал он со странным ударением на слове еще. — И если вы не будете безумствовать, — продолжал он, — то долго останетесь в живых оба, так как я вовсе не желаю вашей крови, стараясь провести в мире свои последние дни. Слушайте же конец моего рассказа. Пока народ с изумлением наблюдал за изменением зари, выяснилось, что карлик, твой слуга, Избавитель, не был мертв в воде. Да! Можно было видеть, Избавитель, как громадный житель вод носился туда и сюда по бурлившей воде, а вместе с ним карлик, которому Змей не причинил никакого вреда. Как этот человек мог плавать вместе со Змеем, этого никто не может сказать!

— Браво, Оттер! — снова сказал Леонард, обдумывая про себя объяснение чуда, которого он, конечно не хотел открывать Наму. — Ну, чем же это все кончилось?

— Этого никто не знает наверно, Избавитель, — сказал в недоумении жрец. — Житель вод опустился на дно вместе с карликом, но затем снова всплыл и вполз в пещеру, свое жилище. Изо рта его шла кровь. Но был ли карлик вместе с ним или нет, этого я не могу сказать, так как никто не мог этого разглядеть, а отважиться войти в пещеру, чтобы узнать правду, не смеет никто!

— Хорошо, мертв он или жив, но он храбро сражался! — воскликнул Леонард. — А теперь, Нам, что тебе надо от нас?

Этот вопрос, казалось, смутил жреца.

— Я пришел сюда, Избавитель, — ответил он, — рассказать вам, что случилось!

— То есть, — заметил Леонард, — сказать мне, что ты умертвил моего лучшего друга и того, кто у вас был ранее богом? Благодарю тебя, Нам, за эти новости. А теперь я беру на себя смелость спросить, каковы твои дальнейшие намерения относительно нас?