Как уморительны в России мусора, или Fucking хорошоу! - Черкасов Дмитрий. Страница 39
На плечо Соловцу легла рука мужичка, спустившегося, наконец, с верхотуры.
— Сынок, а ты чё по пихте-то палишь? — осведомился абориген…
С аналогичными вопросами майор сталкивался все те три часа, пока обзванивал различные учреждения, пролистывая страницы телефонного справочника, и интересовался местонахождением начальника РУВД.
В конце концов главе «убойщиков» это надоело и он справедливо рассудил, что подполковник Петренко — не лох какой-нибудь и сам объявится. Поэтому Соловец отложил справочник, высосал восемь бутылочек «Балтики № 0», подивился отсутствию привычного эффекта, за исключением раздувшегося мочевого пузыря, прочитал наклейку на обороте пустой тары, понял, что влил в себя четыре литра беспонтового безалкогольного пива и пошел грустно в туалет.
— Ну, так, в молчанку играть будем или как? — спросил грубый Дукалис у трясущегося Дамского, когда тот был привязан к креслу.
Ларин в это время обыскивал Козлюкина, поставленного враскоряку у стенки.
— Я буду жаловаться, — прошептал генеральный директор «Фагот-пресса».
Опрос свидетеля, коим являлся Ираклий Вазисубанович, сразу пошел не по тому руслу, которое предполагали издатель и начальник отдела сбыта. Вместо того, чтобы сесть друг напротив друга и обсудить сложившуюся ситуацию с исчезновением Б.К.Лысого и продолжающимся вот уже год повальным бегством недовольных гонорарами авторов из «Фагот-пресса», бравые правоохранители наставили пистолеты на Дамского с Козлюкином, заперли изнутри дверь кабинета, и теперь готовились к проведению допроса «третьей степени устрашения».
Идея о такой методике воздействия родилась в голове Ларина, когда опера сидели в приемной и ждали приглашения к директору.
Капитан справедливо рассудил, что миндальничать с издателем не следует, ибо тот «хоть в чем-то, да виноват». Ни один российский барыга честно своим бизнесом не занимается, так что, ежели поднажать, глядишь — что и польется. А там можно будет и отказ заставить написать, и налоговикам помочь…
Плюсов в силовом воздействии множество, а минусов — кот наплакал.
Ларин закончил шарить по карманам деморализованного Козлюкина, сковал руки книготорговца разболтанными браслетами, посадил на стул и встал за его спиной.
Дукалис взгромоздился на стол и придавил носком давно нечищенного ботинка мужское достоинство побледневшего Дамского:
— Что ж, приступим…
ГЛАВА 4
ПУТЬ К УСПЕХУ
— Георгич! — в дверь автобуса просунулось шелушащееся лицо лейтенанта Волкова. — Там это…
— Что это? — Соловец оторвался от рапорта осведомителя, косноязычно сообщавшего о своих подозрениях в адрес соседа по коммунальной квартире, вроде как замешанного в убийстве двух армян на рынке, случившегося пару дней назад.
— Из Главка, — просвистел простуженный инспектор по делам несовершеннолетних. — Проверяющий.
— От, блин, принесла нелегкая! — майор нахлобучил шапку и выскочил из автобуса.
За два часа разговора по душам, привязанный к стулу и повизгивающий Дамский поведал Ларину и Дукалису массу интереснейших подробностей из своей нелегкой жизни.
Как он в детстве чуть не попал под вертолет, впервые попробовав брюквенной самогонки и уснув на взлетном поле местного аэроклуба.
Как начинающий бизнесмен торговал по электричкам пошитыми в братской Армении женскими сапогами на «рыбьем меху», выдавая их за итальянские, и как бегал от ментов из линейных отделов на транспорте и от покупателей, возмущенных разваливающейся на второй день носки обувью.
Как в пьяном безобразии метал тумбочки из окна гостиничного номера, попал по голове директору издательства «Виагриус» и свалил всю вину на валявшегося в отключке своего партнера и бывшего главного редактора «Фагот-пресса» Витольда Никаноровича Пышечкина.
Как и через кого переправлял за границу заработанную непосильным трудом копеечку…
В общем, Дамский выложил оперативникам целую кучу информации, однако ничего, заслуживавшего, по их мнению, внимания, Вазисубаныч так и не поведал.
Последней историей, рассказанной издателем, было вольное изложение на тему «Как мы с женой учили свою собаку лаять на звонок в дверь».
Пухлощекий Ираклий Вазисубанович становился на четвереньки перед дверью. Его жена выходила на лестничную площадку, звонила, Дамский рычал и лаял, супруга заходила и давала мужу кусок сыра.
Гендиректор жевал и причмокивал, поглядывая на сидевшую в прихожей овчарку.
Стоит отметить, что собака всё время тренировки смотрела на них как на идиотов.
Когда сыр кончился, чета Дамских поменялась местами. Теперь уже мадам Дамская стояла на четвереньках перед дверью, а издатель выходил, звонил, переступал порог и давал лающей с энтузиазмом жене кусок сосиски.
При этом бизнесмен еще и пинал собаку ногой.
Через полчаса супруга гендиректора смолотила два килограмма сырых сосисок и охрипла.
Собака молчала.
Ираклий Вазисубанович поплелся в комнату, по пути пнув и жену, придумавшую сей способ обучения. Собака сбегала на кухню, принесла оттуда полную миску с сухим кормом, поставила перед Дамскими и уселась рядом, требуя продолжения шоу…
— Всё это, конечно, занимательно, — сказал Ларин, выслушав последнее повествование выдохшегося издателя. — Но я не понимаю, какое это имеет отношение к сути разговора…
— Именно, — Дукалис поддержал коллегу и слегка пошевелил носком ботинка.
Дамский заерзал.
— Но вы же не говорите, зачем пришли! — встрял Козлюкин.
— Как не говорим? — удивился Ларин.
— Не говорите! — хором заявили генеральный директор и начальник отдела продаж.
Дукалис задумался.
Действительно, в пылу обыска, обездвиживания и получения показаний с Дамского и Козлюкина опера как-то упустили из вида необходимость очертить допрашиваемым круг интересующих ментов вопросов.
— Черт возьми! — вздохнул Ларин. — Маленькая недоработка… Короче, мы пришли по поводу исчезнувшего писателя.
— Товарищ полковник, — Соловец вздернул руку к шапке. — Личный состав Выборгского РУВД построен. Начальник отдела уголовного розыска майор…
— Вижу, что майор, — прервал Соловца красномордый проверяющий и потянул носом. — Что у вас тут произошло?
— Акт вандализма, товарищ полковник. Подозреваемых уже ищут.
— Хорошо, что ищут, — чиновник из ГУВД оглядел жиденькую цепочку сержантов, оперов и дознавателей, в которой белыми воронами выделялись Волков, Чуков и Удодов. Первые двое — забинтованными руками и густо смазанными лечебной мазью физиономиями, третий — высунутым изо рта языком и закрытыми глазами. — Что это с ним? — полковник указал на Удодова.
— Ночь не спал, — нашелся майор. — Устал…
Стоящее в неподвижном морозном воздухе сортирное амбре перебивало все запахи, включая мощный дух пива, портвейна и настойки боярышника, шедший от в хлам пьяного дознавателя.
— А где Петренко? — поинтересовался полковник.
— На территории, — быстро выдал Соловец.
— Появится — сразу ко мне, — приказал проверяющий и полез в один из автобусов, где пэпээсники уже готовили стол с обильной закуской и выпивкой.
«Где ж я тебе его возьму?» — тоскливо подумал начальник ОУРа и жестом подозвал к себе одного из сержантов.
— Слышь, Федя, помнишь, ты говорил, что у тебя тесть чуть кони не двинул, когда метилового спирта хлебнул? — шепотом спросил Соловец. — Ну, в туалете бутыль нашел и…
— Было дело, — кивнул патрульный. — Неделю ни хрена не видел…
— А там еще осталось? — с надеждой просипел майор.
— Должно быть… А зачем тебе? — подозрительно осведомился сержант, которому пришло на ум, что начальник ОУРа изобрел способ пить метил и дихлорэтан без вреда для здоровья.
— Контакты протереть. В телефоне, — зашипел Соловец. — Чтобы лучше слышно было…
— Серьезно? И помогает? — удивился пэ-пэ-эсник.