1356 (ЛП) - Корнуэлл Бернард. Страница 63
- Она там, у креста.
- У какого креста?
- На перекрёстке каменный крест. Она собирается до рассвета молиться там о ниспослании гибели её мужу. Интересно, Господь слышит такие молитвы?
- А сама как считаешь?
- Считаю, что мы у Господа уже в печёнках сидим с нашим нытьём.
- Лабрюиллад в бою будет держаться подальше от сечи, и отгородиться от опасности как можно большим количеством ратников. Запахнет жареным – сдастся. Убивать его не станут – богат.
Томас провёл ладонью по лицу жены. Пальцы коснулись кожаной повязки на повреждённом глазу. Как Томас ни убеждал Женевьеву, что для него она всё равно остаётся самой прекрасной женщиной на свете, она продолжала стесняться молочной белизны слепого глаза. Лучник притянул жену к себе.
- Хочу, чтобы ты тоже был слишком богат, чтобы тебя убивать. – страстно прошептала она.
- А я богат. – ухмыльнулся он, - И они могли бы получить за меня огромный выкуп, но я сам для них дороже любых денег.
- Из-за кардинала?
- Да. Бессьер мечтает меня сжечь живьём.
Женевьева открыла рот, чтобы попросить его беречься, но подумала, что такая просьба бессмысленна, как молитва Бертильи у придорожного креста, и вместо этого спросила:
- Как, по-твоему, будет сражение?
- По-моему, семь раз подаст голос труба.
Давая понять Томасу, что настал час бежать. Что есть духу.
Король Иоанн и оба его сына разделили облатку, символизирующую тело Христово.
- In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti… Во имя Отца, Сына и Святого Духа… - пробубнил епископ Шалонский, - Храни вас святой Дионисий и даруй вам Господь победу над врагами…
- Аминь. – произнёс король.
Дофин Карл встал и, подойдя к окну, распахнул ставни.
- Темно пока. – объявил.
- Вот-вот рассветёт. – сказал лорд Дуглас, - Птахи уже проснулись, поют вовсю.
- Мне пора ехать к принцу. – напомнил о себе из угла комнаты кардинал Талейран.
Король, задетый тем, что кардинал, обращаясь вроде бы к нему, не добавил ни «сир», ни «Ваше Величество», жёлчно осведомился:
- Зачем?
- Предложить продлить перемирие ещё на день, покуда вы обдумываете ответ… Сир.
- Обдумывать нечего. Условия мирного соглашения меня не устраивают.
- Вы же их и надиктовывали, сир?
- Англичане слишком легко сдались. Слишком легко. Значит, дела у них совсем плохи.
- При всём уважении, сир, - встрял в разговор маршал Арнуль д’Одрегем, опытный, битый и знающий цену английским лучникам, - Нам любая отсрочка на руку. Каждый день сидения на холме ослабляет их. Ослабляет и морально, и физически.
- Они и так, как овцы, слабы и перепуганы. – второй маршал французского воинства, Жан де Клермон, пренебрежительно прищёлкнул языком, - И сколько же прикажете нам ждать, пока у вашего страха перед английскими стрелами уменьшатся глаза? Неделю? Две?
- Может, у моего страха и велики глаза, - не смолчал д’Одрегем, - но они не могут сравниться зоркостью с вашими, в бою обычно издалека любующимися задом моего дестриера!
- Хватит! – прервал назревающую перепалку король.
Спорщики притихли. Слуга принёс стопку сложенных жюпонов. Король поднял голову:
- Сколько их?
- Семнадцать штук, сир.
- Раздайте их рыцарям Ордена Звезды.
Повернувшись к окну, Иоанн IIнесколько мгновений смотрел на забрезжившее на востоке предвестие скорого рассвета. На короле был синий жюпон с золотыми лилиями, такой же, как те семнадцать, что принёс камердинер. Если будет битва, пусть враг гадает, который из восемнадцати обладателей королевского жюпона французский монарх. Орден Звезды, созданный по примеру и в пику английскому Ордену Подвязки, вобрал в себя цвет французского рыцарства, и теперь пришёл черёд орденцам доказать свою преданность королю.
- Коль англичане не прочь проторчать на холме ещё пару дней, пойдите им навстречу. – приказал Талейрану король.
- То есть, продляем перемирие?
- Да.
Король взмахом руки отослал кардинала, а оставшимся приближённым признался:
- Хочу посмотреть, как они примут предложение продлить перемирие. Если с готовностью…
Он не закончил фразу, и за него спустя миг сделал это де Клермон:
- …Значит, боятся нас. Так, сир? А напуганный враг наполовину побеждён.
- Да. – помедлив, подтвердил король.
Принятое решение многопудовой гирей легло на плечи, ощущаясь почти физически.
- Так мы сражаемся, сир? – резко уточнил лорд Дуглас.
Его бесило то, что у французского короля семь пятниц на неделе, и, поднявшись с постели чуть за полночь, подобно прочим присутствовавшим, дабы оружейники заковали в латы, лорд Дуглас хотел получить прямой ответ на прямой вопрос.
Король шумно сглотнул и ответил тихо:
- Сражаемся.
- Слава Тебе, Господи. – пробормотал Клермон.
Лорд Дуглас опустился на одно колено перед королём:
- Позвольте мне, сир, примкнуть к конной атаке маршала д’Одрегема.
Король озадаченно поднял бровь:
- К конной атаке? И просите вы, тот, кто настойчивее других уговаривал меня бить англичан в пешем строю?
- Пешей атаки, будьте покойны, сир, я не пропущу, но начать я хотел бы с конного удара вместе с маршалом.
- Как угодно. – пожал плечами король.
Английские лучники, как бы они ни были голодны, представляли собой нешуточную опасность, для нейтрализации которой французские военачальники отрядили пять сотен рыцарей, чьи кони имели крепкую пластинчатую или кожаную броню. Эта тяжёлая конница растопчет лучников, и тогда в бой двинется пешком тремя так называемыми «баталиями» остальная армия.
- Когда с лучниками будет покончено, можете атаковать в пешем строю с отрядом дофина Карла. – разрешил Дугласу король.
-Великая честь для меня, сир. Благодарю вас.
Восемнадцатилетний наследник вёл первую «баталию», которая должна была наступать вверх по склону и проломить оборону. Вторая баталия, во главе с братом короля, герцогом Орлеанским, шла следом за первой. Третьей баталией командовал сам король. Три многочисленных отряда, которые вернут Франции её славу, будучи неуязвимы для остатков лучников, ибо наступать будут в пешем строю.
Длинные копья хороши для всадника, а пешему с ними не управиться, поэтому король напомнил:
- Не забудьте приказать укоротить копья. Поспешите к своим баталиям, друзья.
Французы были готовы, знамёна развёрнуты. Король подвигался, проверяя подвижность сочленений доспеха, изготовленного лучшими миланскими оружейниками. На то, чтобы облачиться в латы, потребовалось четыре часа. Каждую часть доспеха благословлял епископ Шалонский, и лишь после этого мастеровые стягивали, свинчивали, пристёгивали её на тело короля, превращая его в блестящую металлическую статую. Ноги покрывали солереты из стальных пластин, смыкавшиеся с наголенниками, отделёнными от защищающих бёдра налядвенников короткими наколенниками. Кожаная юбка с металлическими полосами переходила в панцирь из передней и задней пластин поверх кольчуги. Сталь покрывала руки от плеч до кистей. Шлем с забралом – хундсгугелем венчала золотая корона. Поверх доспехов король надел жюпон с лилиями. Ветерок трепал орифламму. Франция готовилась повергнуть своих врагов.
Лорд Дуглас преклонил колени, принимая епископское благословение. Он поймал себя на том, что подсознательно ожидает с минуты на минуту приказ, отменяющий атаку и провозглашающий возобновление перемирия. Ну, не верил он Иоанну, и всё тут. А зря. Король получил знак свыше. Знак одобрения и благоволения к Франции Господа. Ночью, когда над облачением короля в латы усердно пыхтели оружейники, к нему явился кардинал Бессьер. Он тяжело опустился на колени, сопя и отдуваясь, а затем протянул ему древний, темно-коричневый от времени и ржавчины меч.
- Крестьянский инвентарь, Ваше Высокопреосвященство? – король, недовольный бесцеремонным вторжением кардинала, покосился на широкое лезвие, сужающееся к рукояти, похожее на то, которыми крестьяне косили сено, - Хотите предложить мне перед тем, как начать резать англичан, нарезать пару-тройку снопов?