Удивительные приключения дядюшки Антифера (иллюстр.) - Верн Жюль Габриэль. Страница 19
– В этом только и заключалась цель вашего путешествия?
– Только в этом.
Пока собеседники обменивались вопросами и ответами, Саук сидел с самым невозмутимым видом, как человек, не понимающий ни слова из того, о чем идет речь. Он так естественно играл свою роль, что Жильдас Трегомен, исподтишка наблюдавший за ним, не заподозрил никакой фальши.
– Так вот, господин Бен-Омар, – заговорил Пьер-Серван-Мало, – я испытываю к вам глубокое уважение и, как вы знаете, не позволю себе сказать по вашему адресу ни одного оскорбительного слова…
Дядюшка Антифер, который накануне обозвал нотариуса мошенником, негодяем, мумией и крокодилом, произнес последнюю фразу с поразительным апломбом.
– …и все же, – добавил он, – я не могу не сказать, что вы лжете…
– Господин!..
– Да, лжете, как судовой буфетчик, когда говорите, что приехали с одной целью: узнать о моем письме.
– Я клянусь вам! – воздев руки, сказал нотариус.
– Долой клешни, старый Омар! – закричал дядюшка Антифер, вспылив, несмотря на свои благие намерения. – Я отлично знаю, зачем вы явились!
– Поверьте…
– И знаю, кто вас прислал.
– Никто, я вас уверяю…
– Вы приехали по поручению покойного Камильк-паши…
– Он умер десять лет назад!
– Неважно! Вы сидите сегодня здесь, у Пьера-Сервана-Мало, сына Томаса Антифера, только потому, что такова была последняя воля Камильк-паши! Вам было поручено сообщить сыну Томаса Антифера некоторые цифры, а вовсе не расспрашивать о письме! Вы слышите – цифры!
– Цифры?..
– Да… долготу, необходимую мне в дополнение к широте, присланной Камильк-пашой двадцать лет назад на имя моего отца!
– Хорошо сказано! – спокойно произнес Жильдас Трегомен, взмахнув своим платком, словно сигнализируя с моря береговым семафорам.
Между тем мнимый клерк сохранял прежнюю невозмутимость, хотя теперь уже не оставалось никаких сомнений, что дядюшка Антифер великолепно разбирается в сути вещей.
– А вы, господин Бен-Омар, – загремел дядюшка Антифер, – вы хотели поменяться ролями – вы хотели украсть у меня мою широту!..
– Украсть?
– Да! Украсть! И присвоить себе то, что принадлежит одному мне!
– Господин Антифер, – возразил Бен-Омар, приведенный в полное замешательство столь энергичным натиском, – поверьте… как только я получил бы от вас это письмо… я тотчас же сообщил бы вам цифры…
– Ага! Значит, вы признаете, что они у вас?..
Нотариус был приперт к стене. Как ни был он изобретателен по части различных уверток и уловок, сейчас он почувствовал себя зажатым в тиски, понял, что надо сдаваться, ибо уже наступил момент, когда не оставалось ничего иного. Такую возможность они предусмотрели накануне с Сауком, а потому, когда дядюшка Антифер крикнул нотариусу: «Довольно! Играйте в открытую, господин Бен-Омар! Хватит вилять и лавировать, пора пришвартовываться!» – Бен-Омар покорно произнес: «Хорошо!»
И, открыв портфель, вытащил пергамент, испещренный крупными буквами.
Это было завещание Камильк-паши, написанное, как мы уже знаем, на французском языке.
Дядюшка Антифер впился в документ.
Прочитав завещание громким голосом от начала и до конца, чтобы Жильдас Трегомен не проронил ни слова, дядюшка Антифер вынул из кармана записную книжку и прежде всего записал долготу острова – те самые четыре цифры, за каждую из которых он отдал бы, не задумываясь, по пальцу правой руки. Потом, словно почувствовав себя опять капитаном, определяющим широту местности, он закричал:
– Внимание, лодочник!
– Есть внимание! – ответил Жильдас Трегомен, также вынув записную книжку из недр своей широчайшей куртки.
– Бери на прикол!
Нечего и говорить, что эта драгоценная долгота – 54o 57' к востоку от парижского меридиана – была «приколота» с исключительной добросовестностью.
Пергамент был возвращен нотариусу; тот снова спрятал его в портфель и передал мнимому главному клерку Назиму.
Разговор дошел до самой решительной стадии; теперь уже дело касалось непосредственных интересов Бен-Омара и Саука. Дядюшке Антиферу, знающему меридиан и параллель острова, оставалось только скрестить эти две линии на карте, чтобы определить положение острова на точке их пересечения. Именно этим он и хотел заняться без промедления. Что ж! Вполне законное желание! Он поднялся и, слегка поклонившись, сделал совершенно недвусмысленный жест, указывающий гостям на выход. Без сомнения, Бен-Омару и Сауку дали понять, что их присутствие больше нежелательно.
Трегомен, улыбаясь, следил за этой немой сценой, которую превосходно разыграл его друг. Тем не менее ни нотариус, ни Назим и не думали подниматься с места. Хозяин дома хотел выставить их из комнаты, но они или не понимали этого, или делали вид, что не понимают. Растерявшийся нотариус читал в суровом взгляде Саука приказание задать Антиферу еще один вопрос.
Не смея ослушаться приказа, Бен-Омар сказал:
– Теперь, когда я выполнил поручение, возложенное на меня завещанием Камильк-паши…
– …нам остается только вежливо проститься друг с другом, – закончил его фразу Пьер-Серван-Мало, – и, так как первый поезд отходит в десять тридцать семь…
– В десять двадцать три со вчерашнего дня, – поправил Жильдас Трегомен.
– Ты прав, в десять часов двадцать три минуты, и я не хотел бы, дорогой господин Бен-Омар, подвергать вас, равно как и вашего почтенного клерка Назима, опасности пропустить курьерский поезд…
Саук нетерпеливо отбивал такт ногой и посматривал на свои часы. Можно было подумать, будто он действительно беспокоится, как бы не опоздать на поезд.
– Если вам еще нужно сдать багаж, – продолжал дядюшка Антифер, – на это тоже уйдет порядочно времени…
– К тому же, – добавил Жильдас Трегомен, – на вокзале такая толчея…
Наконец к Бен-Омару вернулся дар слова. Слегка приподнявшись и потупив глаза, он произнес:
– Простите, но мне кажется, что мы еще не совсем договорились…
– Напротив, господин Бен-Омар, напротив! Мне, например, больше не о чем вас спрашивать.
– Нет, остался еще один вопрос, и я должен предложить его вам, господин Антифер…
– Меня это очень удивляет, господин Бен-Омар, но, в конце концов… раз вы так хотите… прошу вас…
– Я вам сообщил долготу, указанную в завещании Камильк-паши…
– Точно так! И мой друг Трегомен и я – мы оба занесли ее в наши книжки.
– Теперь вам остается сообщить мне широту, которая указана в письме…
– В письме, адресованном моему отцу?..
– Именно в нем…
– Простите, господин Бен-Омар! – нахмурив брови, возразил дядюшка Антифер. – Вам было поручено доставить мне долготу?..
– Да, и это поручение я выполнил…
– …так же охотно, как и усердно, могу подтвердить. Что же касается меня, то ни в завещании, ни в письме меня не уполномочивали показывать кому бы то ни было цифры широты, сообщенные моему отцу!
– Однако…
– Однако, если у вас есть какое-нибудь указание по этому поводу, давайте обсудим его…
– Мне кажется… – возразил нотариус, – между людьми, уважающими друг друга…
– Вам напрасно это кажется, господин Бен-Омар. Ни о каком уважении между нами не может быть и речи.
По-видимому, нервное возбуждение, охватившее дядюшку Антифера, неминуемо должно было перейти в гнев. Во избежание бури Жильдас Трегомен поспешил открыть дверь, дабы облегчить неловкое положение посетителей. Но Саук словно прирос к стулу. Впрочем, ему, как подчиненному и иноземцу, не понимающему по-французски, и нельзя было сдвинуться с места, по крайней мере, пока не прикажет ему мнимый хозяин.
Бен-Омар встал, потер себе лоб, поправил очки на носу и тоном человека, покорившегося обстоятельствам, произнес:
– Простите, господин Антифер, я вижу, что вы решили не говорить мне…
– Да, решил, господин Бен-Омар, и тем более твердо, что в своем письме Камильк-паша наказывал моему отцу хранить абсолютную тайну, а мой отец, в свою очередь, то же самое завещал и мне.
– Хорошо, господин Антифер, – ответил на это Бен-Омар, – не разрешите ли тогда дать вам добрый совет?