Последний солдат президента - Черкасов Дмитрий. Страница 45

Рокотов запер люк, положил на бетонный выступ фонарик и достал из кармана рюкзачка прямоугольный стальной ящичек. Щелкнул замок, и на свет появился миниатюрный компьютер «Toshiba Libretto 110СТ iP 233 MMX» [52], оснащенный цифровой камерой «Nikon Coolpix 950» [53]. За оборудование биолог заплатил две с половиной тысячи долларов, но о тратах не жалел. Экономить на технике — последнее дело. И операцию провалить можно, и цели не достичь.

Влад выложил в круг света от фонарика ключи запуска и сделал шесть снимков, стараясь захватить фигурные металлические стержни со всех сторон. Затем он так же сфотографировал страницы паспортов убитых. Цветные картинки отправились на жесткий диск.

Он выключил и убрал компьютер, присел у стены и рассмотрел добычу поподробнее.

«Паспорта польские. Войцех Пановны, тысяча девятьсот пятьдесят девятого года рождения, из города Лодзь. Яцек Либман, тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года, из Варшавы… Тот самый Яцек, о котором я уже слышал. Неплохо. Эта троица возле пульта была центральным звеном всей группы, иначе они не сидели бы в комнате управления. Однако расслабляться рано. Может быть еще и запасной пульт. Хотя… Стартовых ключей у них больше нет. Ни послать куда-нибудь ракету, ни что-нибудь еще нехорошее сделать они не могут. Остается возможность подрыва боеголовки. Вероятность, конечно, мизерная, но все же она имеется… Это не есть гут. С другой стороны, взрыв посреди болот да еще под землей особенного урона никому не нанесет. Но все равно неприятно…»

Биолог пошарил рукой, нащупал увесистый камень, положил ключи перед собой и несколько раз от души треснул по ним. Полированные выступы и бородки смяло, один из ключей сломался на две части.

«Вот так! Теперь наверняка… Что у нас с изъятым оружием? Пистолет „ЗИГ-Зауэр“ модель… „пэ двести двадцать шесть“. В обойме… раз, два, три… десять, одиннадцать… ага, пятнадцать патронов.

Второй пистолетик — «Хеклер и Кох», модель «пэ семь». В магазине… тринадцать патронов. Запасных обойм нет. Вероятно были, только я их не искал. Ну ничего, мне и этого хватит. Пистолеты — на крайний случай, пока что и «узи» хватает. Тем более что бесшумная стрельба важнее количества боеприпасов…»

Рокотов сложил пистолеты в рюкзак, искореженные ключи и паспорта убитых поляков забросил в угол комнатушки, подтянулся на руках и влез в горизонтальный колодец.

Через двести метров Влад добрался до поворота, прополз еще немного и обнаружил под собой металлический люк, сквозь прорези в котором были видны три кровати.

На одной из коек на боку лежал худощавый небритый человек с перекошенным лицом и тихо стонал, всхлипывая через каждые полминуты.

Раминьш и Петерс повернулись к стоящим у них за спиной трем соотечественникам.

— Ничего не понимаю, — выдохнул Петерс.

Дверь в помещение центра управления стрельбой была наглухо задраена. Сколько латыши ни стучали в стальной лист, изнутри им никто не ответил. Часовой из литовцев, поставленный возле центра по прямому указанию Габониса, тоже куда-то пропал.

— Если они смылись, то кто заперся там? — резонно спросил сорокалетний рижанин Круминьш.

— Ты считаешь, что там кто-то есть?

— Естественно. Иначе мы бы открыли эту чертову дверь…

Петерс с силой подергал штурвал.

— Действительно… Оттуда есть еще выход?

Раминьш пожал плечами.

— Я там один раз был. На первый взгляд — нет, но все возможно.

— Весело, — Петерс погладил ствол восьмизарядного помпового дробовика «Mossberg». — Нас что, кинули?

— Получается так, — согласился Круминьш.

— А где сейчас Ковальский?

— Я его последний раз видел пять часов назад, — вмешался в разговор молоденький блондин из Резекне, — он с дружками Зигги ушел на разведку в восточную часть тоннелей.

— Та-ак. И когда они должны были вернуться?

— Сказали, что уходят на пару часов.

— А прошло пять, — резюмировал Петерс.

— Именно, — подтвердил уроженец Юрмалы.

— Какие есть соображения?

— Смылись, сволочи, — коротко и веско заявил Круминьш.

— И оставили нас на растерзание этому неуловимому Коннору и его группе, — рижанин прислонился к стене.

— Если эта группа действительно существует, — тихо пробормотал Раминьш.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что все это с самого начала могло быть подставой. Нет никакого Коннора.

— Зачем Габонису мочить своих? — не понял блондин.

— Делиться не надо, — зло сказал Раминьш, — меньше народу — больше доли у оставшихся. Ясно? Выход на заказчика есть только у поляков и у Сигизмунда. Я уверен, что тот придурок, с которым мы встречались перед операцией и который представлялся посредником — человек Габониса. Никакое он не доверенное лицо… Так, подстава. Поляки и Зигги с самого начала собирались нас кинуть. Потому и развели конспирацию. «Каспия» какого-то придумали… Сами сообразите — как мы его найти можем, чтобы бабки свои забрать? А никак! Кто он такой, мы не знаем, где находится — тоже. Мы даже не в курсе, в какой стране живет этот мифический Каспий.

— Зигги говорил, что в Минске, — протянул Петерс, — у меня есть телефон его человечка…

— Ага! С таким же успехом его можно поселить в Мельбурне. Для нас это ничего не меняет. Даже если Габонис не соврал, как ты его найдешь? Будешь бегать по Минску и спрашивать у прохожих, где живет тот самый Каспий, что заказал захват базы? Идиотизм…

— Ты упрощаешь ситуацию, — нахмурился Петерс. — Один выход у меня есть.

— Если он реален, то хорошо. Но я боюсь, что твой контакт либо уже исчез, либо окажется, что это левый человек, которого тебе подставили. И ничегошенькй он не знает. Такая же пешка, как и все мы.

Рижанин сплюнул на пол.

— Что делать-то будем?

— Уходить, — Раминьш ни секунды не колебался.

— Согласен, — Петерс в последний раз посмотрел на запертую дверь. — Здесь нам ловить больше нечего. Добираемся до дома, а там начинаем действовать. У меня есть кое-какие связи в Польше. Хотя бы одного из поляков мы вычислим. Да и Литва рядом. Где обитает семейка Габониса, я знаю.

— А остальные? С ними что будет? — встрял самый молодой.

— Это их проблема. Значит, так — двигаемся на выход. Мы с Круминьшем впереди, вы прикрываете тыл. Работаем автономно. Постараемся уйти незаметно, но будем готовы к любому варианту. Если кто-то попытается встать на пути, валим. Задача ясна?

Четверо террористов молча кивнули.

Валить — так валить. В конце концов, они не подряжались бессрочно воевать в созданном для одной операции коллективе. Хохлы, бульбаши, чечены и даже державшийся особняком от остальных татарин — ваххабит Муса Самаев пусть сами выкручиваются. Это их головная боль, как не погибнуть и вырваться на поверхность.

Пятерка латышей двинулась по ведущему на запад тоннелю.

Спустя два часа, так и не встретив никого по пути, прибалты выбрались на маленький островок посреди болота в трех километрах южнее главного входа на базу.

Вечерело.

Круминьш вылез последним, закрыл за собой люк и примотал к крышке две гранаты «Ф-1», пропустив леску через скобу в бетонном кольце колодца.

Молодой юрмалец с неодобрением посмотрел на старшего товарища.

— Зачем это?

— Для страховки, — Круминьш отряхнул руки. — Об этом выходе известно только нам и полякам с Габонисом. Если остальные соберутся сбегать, то попрутся не здесь, а через основные ворота. Так что подрыв рассчитан на Зигги и пшеков [54].

— Ты точно знаешь, что остальным этот ход неизвестен?

— Точно.

— Хватит препираться, — Петерс посмотрел на закатное солнце, — Валдис все правильно сделал. Тебе, Юрис, пора уже избавиться от иллюзий. Кто-то из наших так называемых друзей и есть «капитан Коннор». Не знаю кто, но это и не важно. Так что парочка «эфок» на выходе — именно то, что «Коннор» заслужил. А вместе с ним и все его напарники… Все, закончили разговоры. Пора в дорогу.