Роковой рейд полярной «Зебры» - Маклин Алистер. Страница 47

— Она была заперта?

— Ее как назло заклинило. Впрочем, ничего странного тут не было. Днем, когда обогреватели работали на полную катушку, чтобы поддерживать внутри нормальную температуру, лед снаружи вокруг двери начинал подтаивать. А ночью, когда мы убавляли мощность обогревателей и забирались в спальные мешки, талый лед в расщелинах двери снова замерзал, и дверь оказывалась как бы зацементированной. И так каждую ночь, почти во всех домиках. Так что с утра приходилось обычно пробивать себе путь наружу. Но в ту ночь я, поверьте, вышиб дверь буквально с ходу.

— Что было потом?

— Я выскочил наружу, — сказал Киннэрд. — В клубах черного едкого дыма не было видно ни зги. Я отбежал, может, ярдов на двадцать в южную сторону, чтобы разглядеть, что же происходит. Весь лагерь в самом деле полыхал, как один огромный костер. Когда вскакиваешь среди ночи, полусонный и к тому же полуослепший от копоти, соображаешь туго, но тут я, слава Богу, живо смекнул — единственное, что нас тогда могло спасти, это рация. И я что было духу бросился обратно в радиорубку.

— Все мы обязаны жизнью Киннэрду, — впервые подал голос Джереми, плотный рыжеволосый канадец, работавший на станции старшим механиком. — Не окажись я тогда попроворнее, всем нам была бы хана.

— Да замолчи ты, ради Бога, — проворчал Киннэрд.

— Не буду я молчать, — бесстрастно сказал Джереми. — И потом, доктору Карпентеру ведь нужен полный отчет. Из домика я выбежал сразу же за капитаном Фольсомом. Как уже сказал Хьюсон, мы пытались сбить пламя с домика майора Холиуэлла. Хотя это было совершенно безнадежно, мы должны были попытаться: ведь в огненном плену оказались четверо наших товарищей. Капитан Фольсом крикнул, что пойдет за другим огнетушителем, и велел мне посмотреть, как там в радиорубке.

— Та уже полыхала вовсю. Приблизившись, насколько можно, к двери с западной стороны, я увидел Нэсби — он склонился над доктором Джолли, который, оказавшись на свежем воздухе, сразу же потерял сознание и упал. Нэсби крикнул мне, чтобы я помог ему оттащить доктора Джолли в безопасное место, подальше от огня. Я уже было собрался ему пособить, как вдруг заметил Киннэрда — он бежал прямо к двери радиорубки. — Джереми горько улыбнулся. — Я решил, он совсем спятил, и кинулся ему наперерез. Но Киннэрд крикнул, чтобы я убирался прочь. Я посоветовал ему одуматься, а он заорал, — приходилось именно орать, чтобы перекричать страшный рев огня, — что надо, мол, вытащить портативную рацию, что все топливо сгорело и уже горят генераторная станция и кухня. Он сшиб-таки меня с ног, и в следующее мгновение я увидел, как он исчез к дверном проеме, откуда валил дым и вырывались языки пламени… Я до сих пор ума не приложу, как ему вообще удалось выбраться оттуда живым.

— Это там вы так здорового обожгли лицо и руки? — невозмутимо спросил капитан Свенсон. — Он стоял в дальнем углу кают-компании и до сих пор не принимал участия в разговоре — только внимательно слушал. Потому-то я и попросил его прийти: он ничего и никогда не пропускал мимо ушей.

— Наверное, сэр.

— А вы отчаянный малый и вполне заслужили бесплатную экскурсию в Букингемский дворец! — гневно выпалил Киннэрд. — А как насчет моего друга? Как насчет Джимми Гранта? Может, и ему заодно сходить в Букингемский дворец? Ну теперь, он, бедняга, уже ничего не сможет… Когда я вернулся в радиорубку, он все еще был там — сидел за главным передатчиком и посылал сигналы SOS на нашей постоянной частоте. На нем уже дымилась одежда. Я стащил его со стула и крикнул, чтобы он хватал никелево-железистые батарейки, сколько сможет унести, и выбирался наружу. Сам я схватил портативный передатчик и коробку с батарейками, благо она оказалась под рукой, и пулей выскочил в дверь. Я думал, Грант бежит следом за мной, но попробуй разобрать, что происходит у тебя за спиной, когда кругом бушует огонь и с оглушительным грохотом взрываются цистерны с горючим. Не побывав там, даже невозможно себе этого представить. Я отбежал подальше от рубки, спрятал рацию и батарейки в безопасном месте и кинулся назад. Нэсби все еще приводил в чувство доктора Джолли, и я спросил его, выскочил ли Джимми Грант. Он сказал — нет. Я снова бросился к двери… в общем, это все, что я помню.

— Я оглушил его, — с мрачным удовлетворением объяснил Джереми. — Сзади. Я был вынужден.

— А я готов был тебя прикончить, когда очухался, — угрюмо сказал Киннэрд. — Хотя ты и спас мне жизнь.

— Это уж точно, братишка. — Джереми скорчил гримасу. — В ту ночь я, кажется, только и занимался тем, что колотил кого ни попадя. Нэсби наконец привел доктора Джолли в чувство и вдруг как закричит: «Где Фландерс с Брайсом? Где Фландерс с Брайсом?» Это те двое, что спали в столовой вместе с ним и Хьюсоном. К тому времени из жилого домика успели выскочить еще несколько человек, но через минуту-другую выяснилось, что ни Фландерса, ни Брайса среди них нет. Тогда Нэсби как ошпаренный рванулся к двери в столовую, откуда вырывались огромные языки пламени. Когда Нэсби поравнялся со мной, я сшиб его с ног, и он грохнулся об лед. — Джереми покосился на Нэсби. — Прости меня еще раз, Джонни, но ты тогда совсем сдурел.

Нэсби потер челюсть и вымученно усмехнулся.

— До сих пор ощущаю. Но, видит Бог, ты был прав.

— Затем появились капитан Фольсом и Дик Фостер — тот тоже спал в главном жилом домике, — продолжал Джереми. — Капитан Фольсом сказал, что использовал все огнетушители, имевшиеся в лагере, но они все замерзли. Узнав, что Грант в радиорубке и вот-вот сгорит заживо, он вместе с Фостером собрался ему на выручку — у них обоих были с собой мокрые одеяла. Я попробовал их остановить, но капитан Фольсом приказал мне не соваться не в свое дело. — Джереми едва заметно улыбнулся. — А когда капитан Фольсом приказывает, тут уж нечего сказать, приходится подчиняться.

— Они с Фостером накинули на головы мокрые одеяла и скрылись в радиорубке. Капитан Фольсом появился через несколько секунд, на руках он нес Гранта. Я в жизни ничего подобного не видел — они оба горели, как два факела. Не знаю, что случилось с Фостером, но он так и не вышел. К тому времени крыши домика майора Холлиуэлла и столовой обвалились. А подойти близко к полыхавшим вовсю остовам никто из нас не решился. Да в этом и не было необходимости. Майор Холлиуэлл и те трое, что были вместе с ним, а также Фландерс с Брайсом, которые остались в столовой, скорее всего, были уже давно мертвы. Доктор Джолли вот считает, что они мучились недолго — задохнулись от дыма еще до того, как до них добрался огонь.

— Ну что ж, — медленно проговорил я, — получить более полное и ясное представление о пережитом вами страшном кошмаре я, признаться, и не рассчитывал. Значит, к домику майора Холлиуэлла, по вашим словам, нельзя было приблизиться ни на фут?

— Не больше, чем на пятнадцать футов, да и то с риском для жизни, — просто сказал Нэсби.

— А что было дальше?

— Я взял командование на себя, старина, — ответил Джолли. — Хотя командовать было и не нужно — все, что надо, мог сделать только я один: я имею в виду — оказать первую помощь пострадавшим. Я велел всем оставаться на льду и ждать, пока огонь не потухнет и не исчезнет опасность, что еще что-нибудь взорвется. Потом мы укрылись в главном жилом домике, и там я начал осматривать всех, кто пострадал больше всего. А Киннэрд, хотя ожогов у него было не меньше, чем у других, мне помогал, да еще как. Тех, кто не мог ходить, мы внесли в домик на руках и уложили на пол. Грант был в ужасном состоянии, и уже тогда стало ясно, что он долго не протянет.

— И потом на несколько дней и ночей вы остались без пищи?

— Вот именно, старина. И без тепла, не считая запасных ламп Кольмана, мы нашли их в уцелевших домиках. С помощью этих самых ламп мы умудрились растопить немного льда, вот и все. По моему указанию все должны были лежать, закутавшись, кто как мог, чтобы сохранить тепло и энергию.

— Несладко же вам пришлось, — обратился я к Киннэрду. — Добытое потом и кровью тепло вы теряли через каждые два часа, когда передавали в эфир сигналы SOS.