Роковой рейд полярной «Зебры» - Маклин Алистер. Страница 54

Мы уложили Рингмена на стол для обследования, и Роулингс, вооружившись хирургическими ножницами, разрезал ему штанину на левой ноге. Все оказалось не так уж безнадежно: у Рингмена был ярко выраженный перелом большой берцовой кости.

Мы с Роулингсом едва успели обработать и закрепить ногу Рингмена в удобном положении, как вдруг зазвонил телефон. Роулингс, в мгновение ока, пока не проснулся Фольсом, схватил трубку, послушал, что-то бросил в ответ и дал отбой.

— Центральный пост, — сказал он. — Его лицо обрело серьезное выражение, и я понял, что сейчас он сообщит мне какую-то дурную весть. — Специально для вас. Болтон, один из тех двоих, которых мы вчера перенесли с «Зебры» и положили в дозиметрическую лабораторию… Так вот, он умер. Пару минут назад. — Роулингс отчаянно замотал головой. — Боже мой: еще одна смерть.

— Нет, — возразил я. — Еще одно убийство.

XI

«Дельфин» превратился в холодную, точно лед, гробницу. Как корабль он перестал существовать: все звуки, свидетельствующие о нормальной жизнедеятельности лодки, о том, что сердце ее бьется, разом стихли. В наступившей тишине слышалось лишь хриплое прерывистое дыхание людей, борющихся за воздух, а стало быть, — за жизнь. Главная угроза их жизни заключалась в том, что в большинстве отсеков стал скапливаться смертоносный угарный газ, без цвета и запаха.

А еще было ужасно холодно. Как и предвидел капитан Свенсон, отключение электричества, а следовательно, и всех обогревательных систем привело к резкому падению температуры на борту.

За исключением травмированных, меня и Хансена, а также тяжелораненых полярников, все члены команды «Дельфина» спускались по очереди в турбинный отсек и машинное отделение и вели жестокую схватку с готовым всех нас сожрать огненным демоном.

В ту роковую ночь я непрестанно думал о докторе Джолли. Как ни странно, он довольно быстро пришел в себя после того, что с ним случилось в турбинном отсеке. Едва я закончил перевязывать Рингмену ногу и вернулся на центральный пост, как следом за мной там появился и Джолли. Весть о смерти Болтона, как мне показалось, потрясла его до глубины души, однако он ни словом, ни взглядом не дал понять ни мне, ни Свенсону, что усматривает в этом и нашу вину, потому как именно мы настояли на том, чтобы Болтона перенесли на борт и, таким образом, поставили его жизнь под угрозу. Думаю, Свенсон был благодарен ему и за это и наверняка принес бы свои извинения, если бы в ту минуту на центральный пост не примчался матрос из пожарной команды, который доложил, что кто-то из его товарищей поскользнулся в машинном отделении и то ли вывихнул, то ли сломал лодыжку. Джолли, не долго думая, схватил лежавший поблизости кислородный аппарат и, прежде чем мы успели его остановить, скрылся за дверью, что вела в турбинный отсек.

За эту страшную ночь Джолли совершил по меньшей мере пятнадцать вылазок в зону пожара и постоянно оказывал помощь морякам, пострадавшим от ожогов, даже после того, как сам получил травму, крепко ударившись головой. Часов около семи утра на центральный пост буквально на четвереньках вполз старший торпедист Паттерсон. Он весь трясся от холода и дышал с большим трудом.

— Надо срочно что-то делать, капитан, — прохрипел он. — Двенадцать моих людей в носовом торпедном отсеке лежат без сознания. Там совершенно нечем дышать.

Захватив с собой единственный оставшийся кислородный аппарат, я отправился вместе с Паттерсоном в носовую часть корабля. Я надевал маску лежавшим без сознания матросам по очереди, чтобы они могли подышать, хотя бы с минуту. Но проку в том было мало: через некоторое время после того, как с них снимали маску, они опять падали в обморок. Удивляюсь, как я сам еще держался.

Я кинулся опять на центральный пост. Свенсон сидел на прежнем месте, прислонясь спиной к штурманскому столу. Когда я опустился в кресло рядом с ним, он вымученно улыбнулся.

— Ну, как они, доктор? — с трудом проговорил он.

— Почти у всех глубокий обморок, — сказал я. — Не пройдет и часа, как они погибнут от удушья — большинство отсеков заполнены угарным газом.

— Неужели у нас в запасе остался только час? — удивленно спросил капитан, но в голосе его слышалось, скорее, тревога, нежели удивление. — Джон, — обратился он к Хансену, который сидел тут же, неподалеку, — где командир группы главных двигателей? Пришло его время.

— Пойду поищу, — сказал Хансен и начал с трудом подниматься, точно дряхлый, обессилевший старик, как вдруг открылась дверь, ведущая в турбинный отсек, и перед нами предстали несколько человек в перепачканных копотью комбинезонах.

Свенсон обратился к одному из них:

— Это ты, Уилл?

— Да, сэр. — Лейтенант Рэберн, штурман, сорвал с головы маску и тут же мучительно закашлялся.

Подождав, когда он придет в себя, Свенсон спросил:

— Как дела там внизу, Уилл?

— Огонь сбили, капитан. — Рэберн утер взмокшее от пота лицо, покачнулся и опустился на пол там же, где стоял. — Пожар, похоже, ликвидирован. Обшивка турбины больше не дымится.

— Сколько нужно времени чтобы снять с турбины все, что от обшивки осталось?

— Бог его знает. В нормальных условиях на это ушло бы минут десять. А так — час, если не больше.

— Спасибо за все, ребята, — едва заметно улыбнувшись, поблагодарил подчиненных Свенсон и, увидев, как из заполненного черным дымом коридора возникли Хансен и Картрайт, прибавил: — А вот и командир группы главных двигателей. Можно запустить турбогенератор прямо сейчас?

— Не знаю, капитан. Надо поглядеть.

С этими словами Картрайт снова скрылся в черном от дыма коридоре.

Свенсон тяжело встал — за все время он ни разу так и не воспользовался кислородной маской, — попросил включить трансляционную сеть, взял в руки микрофон и, стараясь, чтобы голос звучал ясно, твердо и спокойно, произнес:

— Говорит капитан. Пожар в турбинном отсеке ликвидирован. В настоящее время ведется подготовка к запуску энергоустановки и турбогенераторов. Приказываю открыть во всех отсеках водонепроницаемые двери и ждать дальнейших указаний. Благодарю всех за работу. — Повесив микрофон, он повернулся к Хансену и сказал: — Худшее позади, Джон, — если, конечно, нам удастся запустить главные двигатели.

— Да нет, — возразил я. — Худшее еще впереди. На запуск турбогенераторов уйдет по меньшей мере час. А сколько времени нужно на то, чтобы нейтрализовать угарный газ?

— Полчаса, как минимум. А может, больше.

— Вот видите. Выходит, на все про все — полтора часа. Нет, это только начало. Через полтора часа, капитан, «Дельфин» превратится в плавучий гроб — каждый четвертый из нас будет труп.

Свенсон улыбнулся — о Боже, он, наверное, совсем тронулся рассудком, подумал я, — и невозмутимо сказал:

— Не волнуйтесь, доктор. Мы останемся целы и невредимы. Во всяком случае, смерть от удушья нам не грозит. Через четверть часа на корабле будет свежий воздух.

Мы с Хансеном недоуменно переглянулись. Капитан, похоже, впрямь тронулся умом. Уловив наше недоумение, Свенсон было разразился смехом, но тут же закашлялся.

— Поделом мне, — спустя время, все еще задыхаясь, проговорил он. — Доктор, на вас лица нет. Как вы думаете, зачем я приказал открыть везде водонепроницаемые двери?

— Понятия не имею.

— А вы, Джон?

Вместо ответа Хансен покачал головой. Свенсон посмотрел на него с нескрываемой усмешкой и сказал:

— Позвоните в машинное отделение. Пусть запускают дизель.

— Слушаюсь, сэр, — без малейшего удивления в голосе ответил старпом. Однако сам так и не двинулся с места.

— Лейтенант Хансен, судя по всему, размышляет, сходить ли ему за смирительной рубашкой для меня или нет, — объяснил нерешительность старпома капитан Свенсон. — Ведь лейтенант Хансен знает — запустить дизель было бы чистым безумием, поскольку в этом случае он поглотит воздух не только из машинного отделения, но и из других отсеков. Что, собственно, мне и нужно. Мы начнем нагнетать чистый воздух в носовую часть корабля. Затем запустим дизель — на корме. Он всосет весь грязный воздух, в том числе и угарный газ, в результате давление в кормовых отсеках понизится. Таким образом, мы создадим разность давлений — ее-то и восполнит чистый воздух. Еще какой-нибудь час назад это было бы равносильно самоубийству: подать чистый воздух означало бы подлить масла в огонь. Но сейчас, когда пожар ликвидирован, это вполне возможно. Мы запустим дизель всего лишь на несколько минут — этого времени нам хватит с лихвой, чтобы отдышаться. Ну, что теперь скажете, лейтенант Хансен?