Мари - Хаггард Генри Райдер. Страница 45

— А я оставляю тебя на самого дьявола, — заорала фру Принслоо, — который наверняка схватит тебя рано или поздно! Вон с глаз моих, вонючий кот, или я вырву у тебя все волосы!

И она рванулась к нему, размахивая своим ужасным фартуком и хлопнув им Перейру прямо по лицу, отгоняя его прочь, словно он был каким-то вредным насекомым.

И он ушел, я не знаю куда, и так сильно было общественное мнение против него, что я не думаю, чтобы даже его дядя, Анри Марэ, стал бы разыскивать его и утешать. Когда Перейра ушел, наша группа начала беседу с людьми Ретифа, а нам было много о чем поговорить… Командир особенно заинтересовался историей моего пари с Дингааном, посредством чего я спас жизни всех моих спутников стрельбой в грифов.

— Это не напрасно, племянник, Всемогущий дал тебе силу держать так прямо ружье, — сказал Ретиф мне, когда вник в сущность дела. — Я припоминаю, что, когда ты убил дичь в Большом Ущелье пулями, чего не смог бы сделать ни один простой охотник, я еще подумал, откуда у тебя такой дар среди нас всех, которые практиковались в этом деле так много лет… А вот теперь я понимаю. Всемогущий — не дурак, он знает свое дело. Я хотел бы, чтобы ты возвратился со мной к Дингаану, однако, поскольку этот испорченный человек, Эрнан Перейра, находится в моей компании, пожалуй, будет лучше, чтобы вы были врозь. Расскажи-ка мне подробнее об этом самом Дингаане. Не намерен ли он нас убить?

— Только не в настоящее время, дядюшка, — ответил я, — потому что в первую очередь он хочет все узнать о бурах. Однако, не доверяйте ему полностью как раз потому, что он так нежно говорит. Помните, если бы я промахнулся по третьему грифу, все мы наверняка были бы уже мертвы. И если вы мудры, не спускайте глаз с Эрнана Перейры…

— Я буду иметь все это в виду, особенно последнее… А теперь мы должны отправляться. Постойте, идите сюда, Анри Марэ, мне нужно сказать вам несколько слов. Я знаю, что этот маленький англичанин, Аллан Квотермейн, который стоит десяти крупных мужчин, любит вашу дочь, чью жизнь он спасал снова и снова, и что она любит его. Почему же, в таком случае, вы не разрешаете им жениться достойным образом?

— Потому что перед Богом я поклялся, что отдам ее замуж за другого человека, моего племянника Эрнана Перейру, на которого каждый, кому только не лень, наговаривает что угодно, — угрюмо ответил Марэ. — И, пока она не достигнет совершеннолетия, эта клятва будет строго и неукоснительно соблюдаться…

— Ого! — сказал Ретиф. — Вы поклялись выдать свою овечку за эту гиену, не правда ли? Что ж, смотрите, чтобы он не растрощил ваши кости, так же, как и ее, и, вполне вероятно, и еще чьи-нибудь… Почему только Бог запускает некоторым людям в их мозги червяка как он делает это с дикими животными, червяка, который заставляет их вечно мчаться по неправильной дороге? Не знаю… Но ведь вы очень религиозны, Анри Марэ, и могли бы хорошо обдумать это дело и дать мне ответ, когда мы встретимся в следующий раз… Что ж, эта ваша девочка скоро будет совершеннолетней и тогда, поскольку я являюсь комендантом того пункта, куда она направляется, я смогу официально выдать ее замуж за того мужчину, за которого она захочет выйти, что бы вы ни говорили, Анри Марэ… Да будут небеса над ними! Я только хотел бы, чтобы у меня была дочь, которую любил бы он! Парень, умеющий поразить любую цель, имеет право владеть многими любимыми…

И, от всего сердца расхохотавшись, Ретиф пошел к своей лошади.

На следующий день после этой встречи, мы перешли вброд Тугелу и вступили на территорию, ныне называемую Наталь. Двухдневное передвижение по красивой стране привело нас к гряде холмов, которые назывались Пакади, или же Пакади именовался какой-то живший там вождь, точно я уже не помню… Когда мы пересекли эти холмы, то на другой их стороне, как нам и говорил Ретиф, обнаружили большую группу буров-переселенцев, занявших пространство до реки бушменов, бедного народа, где нашли могилу многие из них.

Теперь, в далеком будущем, относительно того времени, этот район известен под названием Виинен, или Место Плача, из-за тех пионеров, которые были истреблены Дингааном через каких-нибудь несколько недель после описываемых событий…

Эта страна была настолько приятна, хотя по некоторым причинам и не соответствовала моим склонностям, что в преддверии моей свадьбы с Мари, я купил лошадь у одного из буров и начал внимательно исследовать окружающую местность.

Моей целью было найти соответствующий участок плодородного вельда, где мы смогли бы поселиться, когда нас обвенчают, и такое место, после некоторых поисков, я обнаружил. Оно лежало примерно в тридцати милях на восток, в извилине чудесной речки, известной теперь как Муи Ривер.

Заключенные в эту петлеобразную извилину около тридцати тысяч акров очень плодородной низменной почвы, почти без деревьев и покрытых пышными травами, изобиловали дичью. Над этим местом возвышался холм, с гребня которого стекал Многоводный ручей, питаемый мощным подземным источником. На полпути к холму, если идти к востоку, раскинулось, омываемое ручьем, обширное плато, словно предназначенное для возведения жилья. Я решил, что здесь мы построим наше жилище и будем понемногу богатеть, разводя скот. Я должен объяснить, что эта земля, прежде принадлежавшая племени кафров, истребленному Чакой, королем зулусов, теперь была ничейной и любой мог ее занять…

И, поскольку ее здесь хватило бы многим, я убедил Анри Марэ, Принслоо и Мейеров поехать вместе со мной туда… Когда они увидели такую прекрасную землю, они согласились сделать ее в будущем постоянным пристанищем, но временно решили вернуться к другим бурам из соображений безопасности. Так что с помощью нескольких оставшихся туземцев я отмерил и застолбил владение около двенадцати тысяч акров для себя и оставил туземцев строить примитивный глиняный дом, как временное жилище. Следует добавить, что Принслоо и Мейеры также делали приготовления для строительства простых укрытий почти рядом с моим. Закончив это, я возвратился к Мари в лагерь.

На утро после моего возвращения, там появился Питер Ретиф со своими спутниками. Я спросил его, как он был принят Дингааном.

— Вполне прилично, племянник, — ответил он. — Сперва король был немного сердит, утверждая, что буры украли шестьсот голов его скота. Но я доказал ему, что это сделал вождь Сиконьела, живущий на реке Каледон, который переодел своих людей в одежду белых и усадил их на лошадей, а после этого погнал скот через один из наших лагерей, чтобы создать видимость, что воры — это мы, буры. Тогда Дингаан спросил меня, какова цель моего посещения его. Я ответил, что хочу получить разрешение на землю к югу от Тугелы.

«Приведи назад мне скот, который, как ты говоришь, украл Сиконьела, — сказал он, — и мы будем говорить об этой земле».

Я согласился с этим и вскоре после этого покинул крааль Дингаана.

— А что вы сделали с Эрнаном Перейрой, дядюшка? — спросил я.

— Вот что, Аллан… Когда я был в Умгингундхлову, я проверил правдивость истории, которую ты рассказал мне, в отношении заговора с зулусами и обвинением тебя в колдовстве.

— И что вы узнали, дядюшка?

— Я узнал, что ты говорил правду, так как Дингаан сам рассказал это мне. Тогда я прислал за Перейрой и приказал ему немедленно убираться из нашего лагеря, пригрозив ему, что, если он снова возвратится к бурам, я отдам его под суд за попытку убийства. Он промолчал и ушел.

— Куда же он пошел?

— На место, которое предоставил ему Дингаан, сразу за его краалем. Король сказал, что Перейра будет ему полезен, ибо он умеет чинить ружья и научит его солдат стрелять из них. Так что там, я предполагаю, он и останется, если не надумает, что умнее будет удрать оттуда… Во всяком случае, я уверен, что здесь он не появится, чтобы беспокоить тебя, или кого-нибудь другого.

— Ладно, дядя, но он может побеспокоить вас там, — сказал я с сомнением.

— Что ты имеешь в виду, Аллан?

— Я точно ничего не знаю, но он человек с черным сердцем, предатель по натуре и тем или иным путем будет раздувать ненависть к вам. Не думаете же вы, что он, например, будет любить вас после того, как вы изгнали его, как вора?