Десятый круг ада - Виноградов Юрий Александрович. Страница 76

Фактически же оберштурмбанфюрер давно следил за Лебволем. Ему казалось, что между Баремдикером и заокеанским племянником профессора Шмидта есть какая-то связь. Очевидно, Баремдикеру потребовался помощник, и Интеллидженс сервис в срочном порядке послал в «гости» к дяде единственного племянника или его двойника. «Что-то смущает меня этот племянник, — усмехался Грюндлер. — Ничего, мне дополнительно сообщат из-за океана, кто он».

По имеющимся в РСХА сведениям, Лебволь не вызывал никаких сомнений. Тем хуже будет для молодчиков Кальтенбруннера, если он, Грюндлер, докажет их близорукость. У профессора пропал в Белоруссии сын Альберт, являвшийся для РСХА заложником — гарантом успешной работы отца. Известие о его смерти вывело бы из равновесия ученого, и никакие силы не заставили бы его трудиться в бактериологическом центре. Специально проведенное по личному приказу начальника РСХА расследование в Белоруссии установило, что капитан Альберт Шмидт вместе со своей русской любовницей был у стога сена схвачен партизанами и расстрелян.

Профессор не должен знать о пропаже любимого сына, по крайней мере до окончания исследовательских работ по созданию оружия массового уничтожения людей. Отсутствие писем от Альберта ему объясняли новой секретной работой сына, требующей особой предосторожности в переписке. Вот почему появление заокеанского племянника обрадовало Кальтенбруннера. Лебволь успокоит профессора и рассеет его сомнения по поводу затянувшегося подозрительного молчания сына.

В химической лаборатории оберштурмбанфюрер приставил к Лебволю двух лаборантов, приказав им следить за каждым его шагом. Все, что делает племянник профессора, с кем встречается, о чем говорит, — должно быть немедленно известно Грюндлеру.

Лебволь в свою очередь сам старался сблизиться с оберштурмбанфюрером. Понимая причину внимания к нему Грюндлера, он нередко намекал, будто красавица кузина благоволит оберштурмбанфюреру, особенно после спортивного праздника.

Грюндлер сетовал на свою однообразную работу, завидуя творческим изысканиям ученых.

— Вы в своей стихии, а я…

— Без вас мы не смогли бы работать спокойно, — возразил Лебволь. — Доктор Штайниц говорит, что он за вами как за каменной стеной. Он в восторге от вас! Ведь только вы один способны были разоблачить проникшего в Шварцвальд английского шпиона Баремдикера.

Оберштурмбанфюрер брезгливо скривил тонкие губы.

— Баремдикер так… мелкая сошка…

Ему не хотелось признаваться, что все расчеты на баронского сынка фактически провалились. Гестапо до сих пор не добилось его признания. Вот вам и хваленый-перехваленый шеф гестапо группенфюрер СС Мюллер! Ему бы, Грюндлеру, быть на его месте… Мало того, Мюллер вообще свернул все дело. Его молодчики схватили группу английских разведчиков, пытающихся найти установку ФАУ-II. От них якобы и поступило сообщение о новом чудо-оружии рейха, появившееся затем в английских газетах. По крайней мере, Мюллер так проинформировал своего начальника Кальтенбруннера, и тот поверил ему. Пришлось Грюндлеру отправить обратно в Берлин машины с радиопеленгаторами. Они напрасно простаивали в Шварцвальде в ожидании выхода в эфир не существующего в понятии Мюллера английского разведчика.

При очередном приходе Грюндлер устало поздоровался с Лебволем и поинтересовался его здоровьем.

— Как вы себя чувствуете?

— Ничего…

— А у меня небольшая температура… С вечера что-то знобило… — Грюндлер вяло улыбнулся.

Лебволь удивился: с чего бы?! В самом деле, не болен ли оберштурмбанфюрер?

Грюндлер поймал недоуменный взгляд Лебволя, подавил усмешку на губах.

— Скажите, Лебволь, где вы жили в последнее время? — спросил он.

Лебволь насторожился. Неужели Грюндлеру стало известно что-то новое о заокеанской жизни племянника профессора Шмидта.

— В анкете я писал об этом.

— Да, да, писали… — Грюндлер утвердительно закивал головой. — Кажется, ваш дом был рядом с табачной фабрикой?

— Вы прекрасно обо всем осведомлены, оберштурмбанфюрер. Это делает вам честь.

— Странно… — Грюндлер в упор посмотрел на спокойного Лебволя. — На днях я встретился с сыном владельца той табачной фабрики, коммерсантом. Представьте, он удивился, когда узнал, что вы в Германии…

— Вы хороший дипломат, оберштурмбанфюрер, но плохой экономист, — засмеялся Лебволь. — Заокеанский делец просто хотел из вас побольше выжать… Повадки Гарди-младшего мне хорошо известны.

— Ах вот как? — воскликнул Грюндлер. С минуту он помолчал, потом стал жаловаться на однообразную и скучную жизнь. Может быть, стоит организовать маленький пикник для разрядки? Они могли бы забраться куда-нибудь в глушь и превосходно провести время.

— Разве есть причина для пикника? — спросил Лебволь.

— Достаточно веская. По крайней мере, для меня.

— Понимаю! Моя обворожительная кузина?..

Лебволь понял, что Грюндлер собирает досье на него, добывая факты из заокеанской жизни. Где встретил оберштурмбанфюрер сына хозяина табачной фабрики и встречал ли вообще? Может, это просто шантаж? Как из Америки попал в Германию представитель враждующей стороны? Хотя Гарди-младший коммерсант. А у дельцов свои взгляды на войну. Мог оказаться здесь как представитель дочерней фирмы одной из нейтральных стран — Швеции, например.

Лебволь еще и еще раз проследил весь свой долгий и опасный путь из Америки в Европу, пребывание у дядюшки. Кажется, нигде не было допущено просчета. Он скрупулезно следовал разработанному Центром плану, вжился в образ Лебволя Шмидта и был радушно принят в Вальтхофе. Все шло хорошо до сегодняшнего визита Грюндлера, разыгрывавшего из себя влюбленного в красавицу кузину. Ведь не Регина ему нужна, а ее кузен! Игра принимает серьезный оборот. Оберштурмбанфюрер имеет в руках козырь против него. Он явно пошел в атаку. И в одно прекрасное время выложит свои карты на стол. Хватит ли доказательств отвести от себя подозрение? Если бы только знать, чем конкретно располагает Грюндлер, что ему наболтал Гарди-младший?!

От мысли о разоблачении Лебволю стало нехорошо. С таким трудом удалось пробраться в бактериологический центр, и вдруг все провалится. О своей участи он не думал. Только бы взорвать эту проклятую фабрику смерти!

«Сегодня же обо всем переговорим с Федором Ивановичем, — решил Лебволь. — Откладывать больше нельзя. Надо ускорить выполнение задания Центра. А пока надлежит принять игру, предложенную оберштурмбанфюрером…»

Вернувшись к себе, Лебволь рассказал кузине о предстоящем пикнике. Регина смешно сморщила нос.

— Я же умру со скуки, — рассмеялась она.

— Ради меня, сестрица. Поскольку я обещал…

Лебволь заметил, что кузина была в новом платье и необычно возбуждена. Она то и дело поглядывала в окно, хотя и отец и кузен были уже дома.

Ему все стало ясно, когда в гостиную вошел осунувшийся, молчаливый Юрген. Регина, подав ему для поцелуя руку, вышла на кухню поторопить повариху Марту с ужином. Профессор тем временем попросил Юргена и Лебволя подняться к нему наверх. Старику не терпелось узнать о первых впечатлениях своего любимого ученика на новой работе в бактериологическом центре.

— Ваш бывший ученик доктор Штайниц — преступник! — произнес Юрген, едва переступив порог. — То, что он делает, не укладывается в сознание.

— Что из этого следует? — спокойно спросил Шмидт.

Юрген плотно сжал зубы, прищурил полные ненависти глаза, кулаки его крепко напряглись.

— В присутствии всех сотрудников я дам доктору Штайницу пощечину и назову мерзавцем! — вырвалось у него с болью.

Лебволь усмехнулся:

— А потом вас отправят в гестапо! Дружище, вы благородны в своем негодовании. Но разве пощечина остановит Штайница?

— Подскажите, как остановить его, и я пойду на все, — решительно заявил Юрген.

Лебволь посмотрел на хранившего напряженное молчание дядюшку.

— Пока надо присматриваться, Юрген… В конце концов, изменяйте дозировку или еще что. А там видно будет. Теперь мы вместе. Что-нибудь придумаем.