Коррида - Зевако Мишель. Страница 30

– Я полагаю, что вы по-настоящему будете в безопасности лишь тогда, когда навсегда покинете Испанское королевство. Вот почему предложение, с которым вы ко мне обратились, – поехать со мной во Францию, – преисполнило меня радостью.

Тореро пристально взглянул на Пардальяна и взволнованно произнес:

– Появление множества врагов, желающих моей смерти, связано с тайной моего рождения. Вы, Пардальян, знаете, в чем она заключается. Как вам, чужеземцу, удалось за такой короткий срок приподнять завесу над тайной, в которую я, несмотря на годы терпеливых поисков, так и не смог проникнуть? Возможно, этот секрет является секретом лишь для меня одного? И не суждено ли мне всегда и везде наталкиваться на людей, которым все известно и которые, по-видимому, составили заговор молчания?

Пардальян мягко и растроганно ответил:

– Напротив, эта тайна известна очень немногим. Я узнал истину благодаря чистой случайности.

– Так поделитесь ею со мной.

После секундного колебания Пардальян сказал:

– Да, оставлять вас в неведении значило бы обрекать вас на слишком мучительные переживания. Поэтому я скажу вам все.

– Когда? – живо воскликнул Тореро.

– Когда мы окажемся во Франции. Тореро скорбно кивнул головой:

– Я запомню ваше обещание. И добавил:

– А вы знаете, что утверждает госпожа Фауста?

И в ответ на немой вопрос шевалье, который предпочел никак не высказываться, пояснил:

– Она утверждает, что моим злейшим врагом I является король, и только король, и именно он желает моей смерти. А вы, наоборот, говорите мне, что нанести Филиппу удар было бы преступлением.

– Я это говорил, и я на том стою, черт подери!

Тореро заметил, что Пардальян избегает прямого ответа на его вопрос. Однако он не стал настаивать, а шевалье спросил с равнодушным видом:

– Вы примете участие в завтрашнем бое быков?

– Безусловно.

– Вы твердо решили?

– Разве я могу поступить иначе? Сам король передал мне свой приказ появиться там. От королевского приказа не бегут. Кроме того, есть и еще одно соображение, вынуждающее меня повиноваться. Вы ведь знаете, я небогат… И люди тоже это знают. Установилась мода – бросать на арену подарки, когда я на нее выхожу. Это добровольные приношения, которые позволяют мне существовать. И хотя я единственный, к кому зрители выражают свои симпатии посредством денежных даров, я не чувствую себя от этого униженным. Впрочем, король сам подает пример. В конечном счете, это такая же дань уважения, как и любая другая.

– Хорошо, хорошо, в таком случае я тоже отправлюсь посмотреть вблизи, что же это такое – бой быков.

Оба друга провели остаток дня в беседе и не выходили с постоялого двора. С наступлением вечера они, невзирая на ранний час, пошли спать: оба чувствовали, что на следующий день им понадобятся все их силы.