Птица солнца - Смит Уилбур. Страница 25

– Да, – кивнул я.

– Кладбище древних, – продолжал Тимоти. – Вы не можете его найти.

– Верно, Тимоти.

– Я все время думаю об этом, – Тимоти перешел на венда, язык, более приспособленный для обсуждения оккультных тем. – Я в своей памяти вернулся к легендам моего народа. – Я ясно представил себе, как он впадает в транс. – И там что-то было, какая-то темная тень, которую я не мог разглядеть. – Он покачал головой, отвернулся и продолжил беспокойно расхаживать, отхлебывая виски, негромко бормоча про себя что-то, как будто все еще рылся в темных архивах своей памяти. – Бесполезно, доктор. Я знал, что оно там, но не мог уловить его. Придя в отчаяние, я наконец уснул. Но сон мой тревожили демоны, а потом… – он помолчал… – потом ко мне пришел мой дед.

Я беспокойно зашевелился в кресле. Дед Тимоти уже двадцать пять лет лежал в могиле, заклейменный как убийца.

– Ну, хорошо, доктор. – Тимоти заметил мои движения и без труда перешел на английский. – Я знаю, вы не верите в подобные вещи. Позвольте объяснить в терминах, которые вы сможете принять. Мое воображение, подогретое поисками давно забытых знаний, вызвало появление во сне моего деда. Того, от кого я изначально получал свое знание.

Я улыбнулся, чтобы скрыть беспокойство: в столь поздний час, среди ночи этот полубезумный черный человек говорит мне такие вещи, а я оказываюсь во власти его колдовства.

– Продолжай, Тимоти. – Я хотел сказать это легко, но мой голос слегка охрип.

– Дед пришел ко мне, коснулся моего плеча и сказал: «Иди с благословенным к Кровавым холмам, там я открою тебе мои секреты и тайные места».

Я почувствовал, как по коже у меня побежали мурашки: Тимоти упомянул Кровавые холмы, но никто не сообщал ему это название.

– Кровавые холмы, – повторил я.

– Так он сказал, – подтвердил Тимоти. – Я считаю, что он имел в виду ваш Лунный город.

Я молчал; во мне боролись человек разумный и человек, охваченный первобытными суевериями.

– Хочешь завтра лететь со мной, Тимоти? – спросил я.

– Да, – согласился Тимоти, – и, может быть, я смогу показать вам то, что вы ищете, а может, и нет.

Терять было нечего. Тимоти, очевидно, говорил искренне, он по-прежнему был напряжен и нервничал.

– Я уже приглашал тебя, Тимоти, и был очень разочарован твоим отказом. Конечно, ты можешь лететь со мной. Посмотрим, вдруг вид руин оживит твою память.

– Спасибо, доктор. Когда отправляемся?

Я взглянул на часы.

– Боже, уже четыре! Вылет в шесть.

– Тогда мне скорее нужно домой, собраться. – Тимоти поставил стакан на стол, повернулся ко мне. – Одно небольшое препятствие, доктор. Срок моего разрешения на передвижения истек, а нам придется пересекать границу Ботсваны.

– Черт возьми, – сказал я, глубоко разочарованный. – Тебе придется продлить документы и полететь со мной в следующий раз.

– Как хотите, доктор, – с готовностью согласился он. – Конечно, на это потребуется две или три недели, и к тому времени я все забуду.

– Да, – кивнул я, борясь с искушением. Обычно я законопослушный гражданин, но теперь мне показалось, что нарушить закон не грех. Тимоти мог привести меня на кладбище древних, а ради этого стоило рискнуть.

– Рискнешь, Тимоти? – спросил я. Формальности, связанные с прилетом и отлетом самолетов Стервесантов, были сведены к минимуму. Они прилетали и улетали ежедневно, и телефонный звонок в администрацию аэропорта обеспечивал «добро». Имя Стервесантов имело большой вес, поэтому прилетающих и улетающих никогда не пересчитывали. А в Лунном городе мы имели особый статус, полученный Лореном у правительства Ботсваны, и потому были избавлены от всякой волокиты.

Я мог вывезти Тимоти на три дня, и никто бы этого не заметил, не было бы никакого вреда. Роджер ван Девентер поверит мне на слово, что Лорен разрешил полет. Я не видел никаких сложностей.

– Хорошо, доктор, если вы считаете, что опасности нет. – Тимоти принял мое предложение.

– Будь у ангара Стервесантов к шести. – Я сел и написал записку. – Если у ворот аэропорта тебя остановят, покажи записку. Это разрешение на вход. Оставь машину у пропускного пункта и жди меня в нем.

Мы быстро договорились об остальном. Глядя из окна спальни на отъезжающий со стоянки Института старый синий «шевроле» Тимоти, я испытывал одновременно подъем и непонятный страх. «Что бывает за помощь в нелегальном вылете?» – подумалось мне, но я отбросил эту мысль и стал варить себе кофе.

Когда мы с Роджером ван Девентером подъехали на «мерседесе», «шевроле» Тимоти одиноко стоял на стоянке. Мы направились в ангар. Большие раздвижные ворота были раскрыты, наземная служба готовила «дакоту» к взлету. Сквозь стеклянные двери пропускного пункта я заметил сидящего Тимоти. Он взглянул на меня и улыбнулся.

– Я получу разрешение, Роджер, – предложил я спокойно. – Начинайте разогревать двигатель.

– Хорошо, доктор. – Он протянул мне полетные документы. Мы уже так делали, и я был знаком с процедурой. Роджер через дверь в фюзеляже поднялся в самолет, а я поспешил в кабинет.

– Доброе утро, Тимоти, – я взглянул на него и ощутил странное беспокойство. Он кутался в свою синюю ветровку, лоб прорезали морщины. Кожа посерела, а губы стали бледными, лилово-голубоватыми. – Как ты?

– Рука немного болит, доктор. – Он распахнул куртку. Рука, заново перебинтованная, висела на перевязи. – Но все будет в порядке. Я об этом позаботился.

– Выдержишь полет?

– Все будет хорошо, доктор.

– Ты уверен?

– Да, уверен.

– Ладно. – Я сел за стол и взял трубку. Мне ответили после первого же гудка.

– Полиция аэропорта!

– Говорит доктор Кейзин, из ангара Стервесантов, Африка.

– Доброе утро, доктор. Как жизнь?

– Спасибо, хорошо. Мне нужно разрешение на полет в Ботсвану, самолет ZА-СЕЕ.

– Минутку, доктор. Позвольте взглянуть. Кто на борту?

– Один пассажир, я сам. Пилот Роджер ван Девентер, как обычно.

Я диктовал, а констебль на том конце провода записывал. Наконец он сказал:

– Все в порядке, доктор. Счастливого полета. Я передал разрешение на вылет в диспетчерскую.

Я повесил трубку и улыбнулся Тимоти.

– Все в порядке. – Я встал. – Пошли. – И вышел из кабинета. Двигатели «дакоты» уже работали. Трое негров из наземной службы неожиданно покинули свои места и быстро направились ко мне.

– Доктор! – послышался позади голос Тимоти, и я повернулся к нему. Мне потребовалось четыре-пять секунд, чтобы осознать: в руке у него короткоствольный китайский пистолет-пулемет, и ствол нацелен мне в живот. Я уставился на него.

– Простите, доктор, – негромко сказал он, – но это необходимо.

Негры из наземной службы схватили меня за руки.

– Поверьте, доктор, я не задумываясь убью вас, если вы не станете повиноваться. – Он повысил голос, не отводя от меня взгляда. – Пошли, – сказал он на венди.

В двери ангара появились еще пятеро негров. Я сразу узнал двоих банту, помощников Тимоти из Института, и одну из девушек. Вооруженные такими же неуклюжими смертоносными пистолетами-пулеметами, они поддерживали тяжело раненного незнакомца. Ноги бедняги волочились по земле, а грудь и шею покрывали пропитанные кровью повязки.

– Унесите его в самолет, – резко приказал Тимоти.

Все это время я стоял молча, парализованный неожиданностью. Группа с раненым прошла между моими похитителями и боковой стеной. Они перекрывали друг другу линию огня. Вся группа растерялась, и в этот миг способность соображать вернулась ко мне. Я напружинил ноги, слегка наклонился и дернул. Люди, державшие меня за руки, полетели вперед, как дротики, с боков ударились о Тимоти и сшибли его на землю, повалившись сверху.

– Роджер! – закричал я. – Радио! Вызови помощь! – Я надеялся, что мой голос перекроет шум двигателя. Третий из наземной службы прыгнул мне на спину, сдавил горло. Я протянул руку назад, схватил его за запястье возле локтя и повернул. Его рука с треском сломалась, он взвизгнул.