Лоцман - Купер Джеймс Фенимор. Страница 71

Мисс Плауден, отпустив руку Сесилии, снова начала ходить по комнате, теперь уже более спокойно. Но, когда она завершала первый круг по комнате, взгляд ее упал на открытое окно, и на лице ее появилось выражение напряженного внимания. Лучи заходящего солнца зажгли блеском ее темные глаза, не отрывавшиеся от какого-то далекого предмета, и сделали еще более ярким румянец, проступивший на щеках и висках. Такая внезапная перемена в манерах и внешнем виде подруги не могла укрыться от взгляда Сесилии, почему она и прервала свою речь приведенным выше взволнованным вопросом. Кэтрин подозвала кузину к окну и, указав рукой в направлении расстилавшегося перед их взором леса, сказала:

- Взгляни на ту башню, что в развалинах… Видишь ли ты, как над ее стенами мелькает что-то розовое и желтое?

- Да. Это остатки листьев на каком-то дереве. Но у них нет тех ярких оттенков, которые красят осень в нашей дорогой Америке.

- Потому что то - творение божье, а это - дело рук человека. Это не листья, Сесилия, а изобретенные мною сигнальные флажки, и нет сомнения, что сам Барнстейбл находится на этой старинной башне. Мерри не может и не захочет выдать его!

- Я могу поручиться за честь нашего юного кузена, - сказала Сесилия. - Но ведь у тебя под рукой припасенная именно на этот случай дядина подзорная труба! Стоит только посмотреть в нее, и мы тотчас же узнаем всю правду…

Кэтрин схватила трубу и, установив ее, нетерпеливо навела на башню.

- Это он! - воскликнула она, взглянув в трубу. - Я вижу даже его голову над камнями. Как безрассудно подвергать себя опасности без всякой нужды!

- Но что он говорит, Кэтрин? - воскликнула Сесилия. - Ты одна можешь разобрать его сигналы.

Мисс Плауден тотчас достала маленький сборник сигналов и быстро перелистала его в поисках нужного номера.

- Это сигнал, чтобы привлечь мое внимание. Я должна дать ему знать, что мы заметили его.

Когда Кэтрин, отчасти ради забавы и отчасти в надежде, что эта сигнализация для переговоров с Барнстейблом на самом деле когда-нибудь пригодится, изобретала ее, она, к счастью, подумала и о необходимых средствах, чтобы отвечать на его вопросы. Очень простое приспособление из шнуров от оконных гардин послужило ей для этой цели. Проворными пальчиками она быстро нанизала шелковые лоскутки на шнуры и выбросила их за окно, предоставив им развеваться там на ветру.

- Он видит их! - воскликнула Сесилия. - И готовится сменить свои флажки.

- Следи за ним, кузина, и называй мне по порядку цвета, которые он будет выставлять, а я постараюсь истолковать их значение.

- Он так же ловко орудует флажками, как и ты… Вот теперь над башней появились два: верхний - белый, а нижний - черный.

- Белый над черным, - быстро повторила про себя Кэтрин и начала перелистывать страницы сборника. - «Мой посланный. Видели ли вы его? „ На это нам придется сообщать ему печальную правду. Вот: желтый, белый и красный. Это значит: «Он взят в плен“. Как удачно, что я предусмотрела такие вопросы и ответы! Что он говорит, Сесилия, в ответ на эту новость?

- Он готовит новые флажки, дорогая… Кэтрин, ты так дрожишь, что колеблешь подзорную трубу… Готово. На этот раз желтый над черным.

- «Гриффит или кто? „ - Он не понял нас, но я, составляя сигналы, помнила и о бедном мальчике. Ага! Вот: желтый, зеленый и красный: «Кузен Мерри“. Теперь он непременно поймет.

- Он убрал сигнал. Новость, по-видимому, встревожила его, ибо он что-то замешкался… А вот снова флажки: зеленый, красный и желтый.

- Он спрашивает, в безопасности ли он. Вот, значит, что заставило его медлить, мисс Говард! - продолжала Кэтрин. - Барнстейбл «не любит» думать о своей собственной безопасности. Но как я отвечу ему? Если мы введем его в заблуждение, то никогда себе этого не простим!

- За Эндрю Мерри бояться нечего, - ответила Сесилия. - И я думаю, если бы капитан Борроуклиф подозревал, что неприятель так близко, он не остался бы за столом.

- Он будет сидеть там, пока есть вино и пока он в состоянии пить, - сказала Кэтрин, - но мы на печальном опыте убедились, что при неожиданных обстоятельствах он мгновенно снова становится солдатом. Все же на этот раз я положусь на его неосведомленность. Вот мой ответ: «Вы пока вне опасности, но будьте осторожны».

- Он быстро понял значение твоего сигнала, Кэтрин, и уже приготовил ответ. На этот раз он выставил зеленый флажок над белым. Ты, кажется, меня не слышишь: зеленый над белым. Что с тобой? Ты онемела? Что он говорит, дорогая?

Кэтрин по-прежнему не отвечала, и Сесилия, оторвав взгляд от подзорной трубы, увидела, что кузина ее уставилась в открытую книгу, но румянец на ее щеках стал еще гуще.

- Надеюсь, твои зардевшиеся щечки и его сигналы не говорят ни о чем плохом, Кэт? - спросила Сесилия. - Может ли зеленый означать его ревность, а белый - твою невинность? Что он говорит, сестрица?

- Он говорит, как и ты, одни глупости, - ответила Кэтрин, вновь принимаясь за свои флажки с обиженным видом, которому явно противоречило радостное выражение ее лица. - Но сложившееся положение требует, чтобы я поговорила с Барнстейблом более свободно.

- Я могу уйти, - сказала Сесилия и направилась к двери.

- Боюсь, Сесилия, я не заслуживаю таких укоризненных взглядов! Это ты сейчас легкомысленна… Ты, вероятно, заметила, что уже начало смеркаться, и продолжать разговор прежним способом становится трудно. Вот сигнал, годный при таких условиях: «когда на часах аббатства пробьет девять, осторожно подойдите к калитке, которая выходит на дорогу с восточной стороны луга. До тех пор прячьтесь». Я приготовила этот сигнал на случай, если понадобится свидание.

- Он видит сигнал, - сказала Сесилия, которая снова заняла место у трубы, - и, по-видимому, намерен подчиниться твоему приказанию, потому что больше я не вижу ни флажков, ни его самого.

Мисс Говард отошла от подзорной трубы, но Кэтрин, прежде чем поставить инструмент обратно в угол, бросила еще один долгий, жадный взгляд на необитаемую башню. Интерес и тревога, возбужденные этим коротким разговором, далеко не удовлетворившим мисс Плауден и ее возлюбленного, породили различные мысли в головках обеих девушек и дали им обильный материал для серьезной беседы, но вскоре вошла Элис Данскомб и сообщила, что их ждут внизу. Даже ничего не знавшая Элис, войдя, сразу же заметила перемену в лицах и манерах обеих сестер, которая показывала, что их секретный разговор не обошелся без спора. Лицо Сесилии отражало тревогу, волнение и печаль, в то время как блеск темных глаз, горящие щеки и гордая, решительная осанка Кэтрин выдавали столь же глубокое чувство совсем иного рода. Ни та, ни другая из девушек после появления Элис ничем не обмолвились о предмете своего спора, и она, ни о чем не спрашивая, повела их прямо в гостиную.

Полковник Говард и Борроуклиф приняли дам с подчеркнутой учтивостью. Порой на лице первого, всегда открытом и благородном, мелькала глубокая грусть, несмотря на явные его попытки сохранить веселый вид, в то время как офицер-вербовщик продолжал хранить непоколебимое хладнокровие и спокойствие. Десятки раз он замечал, что проницательный взор Кэтрин останавливается на нем с таким вниманием, которое человек, менее рассудительный, мог бы истолковать самым лестным для себя образом, но даже это не могло поколебать самообладание капитана. Напрасно Кэтрин пыталась прочесть что-либо на его лице, хранившем маску непреклонного воина, хотя все его поведение казалось особенно непринужденным и естественным. Устав наконец от своих бесплодных наблюдений, взволнованная девушка обратила взор на часы и, к своему удивлению, убедилась, что вот-вот пробьет девять. Поэтому, не обращая внимания на укоризненный взгляд кузины, она встала и вышла из комнаты. Борроуклиф поспешил открыть перед ней дверь, и, когда девушка кивком головы поблагодарила его за внимание, их взгляды еще раз встретились. Но она быстро скользнула мимо него и очутилась в галерее. Минуту Кэтрин оставалась в нерешительности, ибо уловила во взоре капитана тень насмешки, свидетельствовавшую о сознании им своего превосходства и некоем тайном умысле. Однако не в ее натуре было медлить, когда обстоятельства требовали быстрых и смелых действий, и поэтому, набросив на плечи приготовленный заранее темный плащ, она осторожно вышла из здания.