Русские банды Нью-Йорка - Костюченко Евгений Николаевич Краев. Страница 24

Вечером они остановились в русле пересохшей реки, между высокими отвесными берегами. Дилижанс закатили в расщелину, а лошадей привязали в густом высоком кустарнике возле крохотного родника. До Маршалла отсюда было не больше пяти миль, и Брикс собирался проделать оставшийся путь ночью, чтобы войти в городок до рассвета. Кирилла удивляло, что Энди до сих пор ни разу даже не заглянул в захваченные мешки. Казалось, его нисколько не интересовал размер добычи.

— Ты, наверно, думаешь, что грабить почту — плевое дело, — заговорил Брикс, ковыряя веткой в костре. — Выброси из головы. Нам просто повезло. Если бы не подвернулся этот рейс, мы бы устроили налет на банк. А в банке всегда одно и то же. Сначала все идет хорошо, но как только ты вскакиваешь в седло с мешком золота за спиной, тут же начинается погоня. И тогда все зависит от того, сколько сменных лошадей ты заранее расставил на пути отхода. Да еще от того, как ты держишься в седле.

С тобой мы бы далеко не ушли. Я уже прикидывал, где устроить позицию, чтобы просто расстрелять погоню. А что остается делать? Да, лишняя кровь. Но у нас бы не было выбора. А тут Кен разнюхал про почту. Ну, а дальше оставалось только разыграть водевиль на дороге. Но ты не думай, такая удача приходит один раз на тысячу неудач.

— Я не думаю, — отозвался Кирилл.

— Знаю я, о чем ты думаешь, знаю. Думаешь, что теперь разбогатеешь. Наверно, уже прикидываешь, сколько таких дилижансов надо хапнуть, чтобы купить ранчо. Или, скажем, ресторанчик в Бруклине. Да?

— Нет. Ничего такого и в мыслях не было, — сказал Кирилл, хотя за секунду до этого рассчитывал, на что бы потратить свою долю.

— Не ври. Мысли от тебя не зависят, так что тебе нечего стыдиться. Но имей в виду — эти деньги не наши. Это деньги Остина Крейна.

— Я думал, ты просто дурачишься. Пускаешь по ложному следу.

— Я не дурачился.

— Значит, и в Тексаркану нам придется ехать? И грабить там банк?

— Да нет. Вот это как раз и есть ложный след. Пускай ищут нас в Арканзасе.

— Не думаю, что они сразу туда отправятся.

— Эти-то? Отправят других. Мне просто хотелось поговорить с ними. Когда что-то забираешь у человека, надо обязательно что-то дать взамен. Если бы мы просто отняли у них дилижанс и уехали, то парни сочли бы себя униженными. А я поговорил с ними. Показал уважение. И теперь они будут думать не о том, чтобы мне отомстить, а о том, как я ограблю банк в Тексаркане. — Брикс лег на траву, закинув руки за голову, и вздохнул. — Эх, ты посмотри, какое небо. Нет ничего красивее, чем небо в прерии. Особенно звездной ночью.

Кирилл долго смотрел в огонь, ожидая продолжения, но Брикс молчал.

— Энди, так значит, мы едем к Остину Крейну?

— Да. Я знаю, где его искать. И вернусь к нему не с пустыми руками. Я приведу к нему двух отличных стрелков — тебя и Генри. И привезу немного денег, чтобы он мог поправить свои дела. А ты как думал? Остина победили в нечестной борьбе. Надо восстановить справедливость. Если закон не защищает права человека, то к черту такой закон. Дошло до тебя?

— Дошло. — Кирилл усмехнулся. — До сих пор я думал, что благородные разбойники встречаются только у Шиллера.

— У Шиллера? Это в Ист-Сайде? Верно говорят, что у вас в Нью-Йорке всеми ресторанами заправляют евреи.

13. Маршалл

Адвокат Генри Брикса был чудовищно толстым, с гладкими черными волосами, зачесанными на прямой пробор, и золотыми зубами.

— А кем вы приходитесь моему подзащитному? — важно осведомился адвокат.

— Никем. Я представитель его родственников. Прежде я бы хотел погасить наш долг…

— Ну, деньги вовсе не самое главное, — адвокат пожал плечами, — но Брикс мне должен пятьдесят долларов.

Кирилл выложил на стол пять золотых монет.

— Теперь второй вопрос. Когда вы можете устроить свидание?

Адвокат быстро сгреб монеты в карман и только потом горестно вздохнул:

— Боюсь, что это невозможно. По крайней мере, сегодня. Разрешение может дать только шериф, но он как раз сегодня уехал. Вот разве только судья… Да, я мог бы поговорить с судьей. Но он сейчас на ранчо. Мне придется нанимать повозку, и отложить все свои дела…

— Понимаю, — кивнул Кирилл и полез в карман, где лежали деньги. — Я оплачу ваши труды.

— Ну, это не главное. Я просто исполняю свой долг. Но если бы у меня было лишних двадцать долларов…

Еще две монеты перекочевали в карман толстяка.

— Я немедленно выезжаю к судье, — адвокат встал и потянулся за шляпой. — Зайдите ко мне сегодня вечером. Я почти уверен, что завтра вы увидитесь с подзащитным.

— Завтра? Черта с два! — Энди Брикс соскочил с койки, словно обнаружил в ней десяток скорпионов. — Он развел тебя, как лоха! Чертов сутяга! Семьдесят баксов коту под хвост! Ну ничего, мы из него вытрясем их обратно! Подвесим за ноги над костром!

— Только найди веревку покрепче, — посоветовал Кирилл. — В этой туше не меньше трехсот фунтов.

Энди прошелся по комнате, обеими руками растирая виски и что-то бормоча.

— Шериф уехал? Отлично. Пошли. Договоримся в тюрьме.

— Энди, а стоит ли тебе показываться на улице? — осторожно спросил Кирилл. — Ты же сам говорил, что тебя тут все знают.

— Черт! Ладно, иди сам! Разнюхай все, попробуй договориться с охраной, и возвращайся. Я пока соберу посылочку для Генри. Стой! Сними свой дурацкий пиджак, а то и так весь постоялый двор на тебя пялился. — Он вытряхнул одежду из мешка и бросил Кириллу клетчатую рубашку. — Переодевайся. Хоть будешь похож на ковбоя. Вот твоя шляпа. Кен зашил дырку. Возьми эту кобуру, она самая старая. Кольт выбери похуже.

По дороге ни с кем не заговаривай, а то в тебе сразу распознают чужака. Помалкивай, подслушивай и все примечай. К охранникам подкатись тогда, когда рядом никого не будет. И разговаривай с ними так вежливо, будто они короли, а ты французский посланник. Дошло?

— Истинно так, сэр.

Переодевшись, Кирилл сразу почувствовал себя уверенней. Особенно приятно было ощущать на бедре тяжесть оружия. Он взял с собой самый потертый кольт сорок пятого калибра, с деревянными накладками на рукояти. Как он успел заметить, прогулявшись по городу, с такими «миротворцами» тут ходили почти все мужчины.

Перламутровых рукояток или серебряной отделки он не встретил ни разу, как не встретил ни одного котелка, пиджака или шелкового жилета. Все ходили в широкополых шляпах и грязных сапогах, и от всех разило потом, луком и табаком. Маршалл стоял на самом краю обжитых земель. Дальше, за каньоном, начинались индейские земли, Команчерия, и такое соседство, видимо, не располагало ни к гигиене, ни к особой щепетильности в выборе гардероба.

Неторопливо шагая к тюрьме, он заметил, что многие жители городка движутся в том же направлении. Дойдя до площади, Кирилл остановился и озадаченно сдвинул шляпу на затылок. Было совершенно очевидно, что ему не удастся поговорить с охранниками наедине. Все пространство перед зданием тюрьмы было запружено народом.

Кирилл затесался в толпу и затаил дыхание, чтобы не пропустить ни слова из гомона, колыхавшегося над площадью. Через пару минут он вспотел от напряжения и отчаяния, потому что ничего не понимал. Да него не сразу дошло, что все вокруг говорили по-испански. Тогда он стал протискиваться поближе к тюрьме, и там обнаружил группу горожан, одетых чуть приличнее остальных. Их он уже понимал, но легче от этого не стало. Потому что говорили они совсем не то, что бы ему хотелось услышать.

Оказалось, что шериф отправился по окружным фермам и поселкам, чтобы собрать налоги. С чего это вдруг ему приспичило? А с того, что нужны деньги на постройку виселицы. Материал уже подвезли, но поставщик требует оплаты, да и плотники не станут вкалывать задарма.

Раньше в Маршалле не вешали. Тюрьма тут была хорошая, каменная и вместительная, и сюда свозили преступников со всей округи. Но местный судья, известный своей богобоязненностью, не выносил смертных приговоров.