Морской волчонок(изд.1990) - Рид Томас Майн. Страница 10
Сердце мое забилось от страха, хотя истинной причиной моего волнения была странная мысль, которая молнией сверкнула в моем мозгу, как только я прочитал короткую фразу: «Отправляется в Перу завтра».
Не отправиться ли мне завтра в Перу? Почему бы и нет?
Но тут возникло множество препятствий. Во-первых, дядюшкин батрак, который находился рядом и который должен был привезти меня домой. Не имело смысла просить у него разрешения съездить в Перу. Во-вторых, надо было, чтоб меня захотели взять с собой корабельщики. Я не был так наивен, чтоб не подумать о громадной сумме денег, которую должно стоить длительное путешествие. А без денег никто не взял бы на борт даже маленького мальчика.
Денег на поездку у меня не было. Как же мне попасть в число пассажиров?
Я уже говорил, что все эти мысли промелькнули у меня в голове с быстротой молнии. Через несколько минут я уже пришел к заключению, что обязательно должен отправиться в Перу завтра.
В какой части света находится это Перу, я не знал. Я умел читать, писать и знал арифметику. Последнюю я знал неплохо, потому что наш школьный учитель очень ее любил. Мы занимались главным образом арифметикой, географии же мы почти не учили. Вот почему я не имел понятия, где находится Перу, хотя и знал, что оно существует на свете.
Матросы, приходившие на побывку, говорили о Перу, что это жаркая страна и плавание до нее от Англии занимает шесть месяцев. Говорили, что эта страна изобилует золотоносными жилами, чернокожими, змеями и пальмами. Для меня этого было достаточно именно о такой стране я мечтал. Словом, решено: я еду в Перу на «Инке». Но где взять деньги и как избавиться от Джона с его тележкой? Впрочем, первое казалось мне не очень трудным. Я много наслышался о мальчиках, которые убегали в море, поступали на корабли юнгами и впоследствии становились хорошими матросами. Я думал: достаточно сильному и ловкому парню пожелать поступить в юнги, чтоб его сейчас же приняли на судно. Я сомневался только в росте, потому что я был маленький, казался меньше своего возраста, несмотря на крепкое сложение и закаленность Я всегда стеснялся своего небольшого роста и боялся, что только потому меня не возьмут в юнги. Я всерьез решил наняться юнгой на «Инку».
Я не знал, как избавиться от Джона. Сперва я думал просто удрать и предоставить ему возвратиться домой без меня. Но, подумав, я решил, что из этого ничего не выйдет.
Джон утром вернется с людьми, — возможно, даже с дядей, — и меня будут искать. Возможно, что они придут как раз перед отплытием, потому что корабли редко отплывают рано утром. О моем побеге объявят на площадях. Весь город взбудоражится, сделают обыск на судах, найдут меня и вручат дяде, который отвезет меня домой и жесточайшим образом выпорет.
Я слишком хорошо изучил дядюшкин характер, чтоб представить себе иной конец моего побега. Нет, нет, не имеет никакого смысла бежать от Джона с его тележкой.
Хорошо, что я поспешил отложить побег: это дало мне возможность выработать гораздо лучший план. Я решил бежать непосредственно из дому.
Стараясь ничем не вызвать подозрения Джона, я уселся в тележку и отправился назад в поселок. Казалось, что со мной ничего не произошло, и я вернулся домой, сохраняя наружно тот же беззаботный вид, с которым утром отправился в город.
Глава XV
Я УБЕГАЮ ИЗ ДОМУ
Мы приехали на ферму поздно вечером. Весь остаток вечера я старался вести себя так, чтоб не возбудить ничьих подозрений. Родственники и работники — никто не догадывался о важном решении, которое я принял и мысль о котором временами заставляла мое сердце сжиматься.
Были минуты, когда я начинал жалеть о нем. Глядя на привычные лица домашних — все-таки это был мой дом и другого у меня не было — и думая о том, что я их больше никогда не увижу, что некоторые из них, может быть, будут тосковать обо мне, я уже почти отказывался от своего плана. Если б кто-нибудь в ту минуту посоветовал мне остаться дома, я бы остался. Конечно, через некоторое время моя любовь к воде все равно снова увлекла бы меня в море.
Вам кажется странным, что я не обратился за советом к старому другу, Гарри Блю? Увы! Это было невозможно: Гарри был слишком далеко. Он бросил свое ремесло, ему надоели лодки. Несколько месяцев назад он продал свой ялик и поступил матросом в торговый флот.
Если бы Гарри был дома, быть может, меня не так тянуло бы в море. Но с тех пор как он уехал, мне каждый день и час хотелось последовать его примеру. Каждый раз, когда я смотрел на море, меня страшно тянуло уйти в плавание. Чувство это трудно объяснить. Заключенный в тюрьме не испытывает такого настойчивого желания выйти на свободу и не глядит через прутья решетки с такой тоской, с какой я глядел на морскую синеву и стремился уйти далеко-далеко, за дальние моря. Если бы Гарри жил в поселке, я еще подумал бы. Но мой лучший друг был в море. У меня не было никого, с кем бы я мог поделиться своей тайной. На ферме был один молодой работник, которому я доверял. Двадцать раз я пытался рассказать ему о своем плане, но слова застревали у меня в глотке. Больше всего я боялся, что он начнет меня отговаривать и, если я останусь при своем убеждении, выдаст меня.
Я поужинал и лег в постель, как обычно.
Вы думаете, что ночью я встал и сбежал из дому? Как бы не так! Я лежал в постели до утра. Спал я очень мало и во сне видел большие корабли, волнующееся море, верхушки мачт, просмоленные веревки. Я карабкался по веревкам, натирая себе волдыри на ладонях.
Сначала я предполагал удрать ночью. У нас в поселке не было воров, и двери на ночь закрывались только на задвижку. Дверь дядиного дома по случаю жаркого летнего времени была и вовсе открыта настежь. Я бы мог удрать, даже не скрипнув дверью.
Но, несмотря на юный возраст, у меня неплохо работали мозги. Я сразу сообразил, что ранним утром на ферме хватятся меня и начнут искать. Преследователи быстро доберутся до гавани и наверняка схватят беглеца. С таким же успехом я мог бы убежать от Джона, когда мы стояли в гавани. Кроме того, до города всего семь-восемь километров. Я явлюсь туда слишком рано, люди на судне еще только начнут вставать, а капитан, наверно, будет в постели, и я не смогу поговорить с ним.
Я решил остаться дома до утра и обуздать свое нетерпение. Я позавтракал со всеми. Кто-то заметил, что я необычайно бледен. Джон объяснил, что я вчера провел целый день на солнце, и работники согласились, что это резонная причина.
Я взял игрушечный кораблик, который так забавлял меня в часы досуга. Была суббота, а по субботам в школе не было занятий и мальчишки, у которых были игрушечные корабли: шлюпы, шхуны, бриги, — устраивали на пруду гонки. Не было ничего подозрительного в том, что я отправился к пруду, бережно обняв свой кораблик.
Я миновал двор фермы, дошел до парка, вошел в него и добрался до самого пруда, по которому уже на полных парусах неслись кораблики моих друзей. «Что-то будет, — подумал я, — если я сейчас скажу ребятам, куда я иду? Какой шум поднимется!»
Мальчики радостно меня встретили. Я был занят на ферме по целым дням и довольно редко с ними виделся; еще реже принимал я участие в играх.
Но когда игрушечный флот закончил свой первый рейс через пруд и мой кораблик пришел первым, я распрощался с ребятами и, взяв кораблик под мышку, зашагал дальше.
Я перелез через стену парка, еще раз поглядел издали на друзей моего детства. Слезы выступили у меня на глазах: я знал, что оставляю их навсегда.
Скоро добрался я до шоссе, которое вело в город, но не пошел по нему, а направился кружным путем, через окрестные рощи, чтоб не встречаться с односельчанами. Я не знал, в котором часу уходит «Инка», и это меня сильно беспокоило. Если бы я пришел слишком рано, меня могли бы еще поймать и вернуть. С другой стороны, явись я слишком поздно — я не попал бы на судно, а это было бы еще хуже, чем угодить в руки дядиных работников.