Путь через равнину - Ауэл Джин Мари Антинен. Страница 37

— Но ты по-своему тоже прав. — Она почувствовала себя слегка побежденной. — Он заставил их бежать, прежде чем мы приготовились, и мог испортить всю охоту.

Хмурость сменилась улыбкой, и Джондалар сказал:

— Итак, мы оба правы.

Она тоже улыбнулась, и в следующее мгновение они обнялись, их губы соединились, и они с облегчением подумали, что ссора закончена.

Обнявшись, они простили друг другу все. Эйла сказала:

— Считаю, что Волк научится помогать нам при охоте. Нужно учить его.

— Не знаю. Может быть. Но поскольку он будет идти с нами, ты должна научить его всему, чему он может научиться. Хотя бы тому, чтобы он не мешал во время охоты.

— Ты тоже должен помочь, ведь он считает нас обоих своей стаей.

— Сомневаюсь, что он так воспринимает меня, — возразил Джондалар, но, заметив, что она не согласна, сказал: — Если хочешь, я попытаюсь.

Он взял топор и решил поговорить о другом.

— Ты что-то говорила об использовании языка Клана, когда мы вынуждены молчать. Это может пригодиться.

И Эйла, оглядываясь вокруг в поисках подходящего дерева, улыбнулась.

Джондалар проверил ее работу и подсчитал, сколько еще надо сделать ударов, поскольку срубить дерево каменным топором было трудным делом. Сам топор, довольно тяжелый и не очень острый, был вытесан из камня, так что сила взмаха руки терялась, и потому он не рубил, а лишь крошил щепу. Дерево выглядело скорее обгрызенным, чем надрубленным.

Эйла, слыша ритмичные удары топора, внимательно осматривала деревья. Наконец она нашла подходящее.

Срубив деревья, они вытащили их на опушку и, используя топоры и ножи, очистили от ветвей. Эйла проверила длину стволов и подровняла их.

Пока Джондалар разделывал тушу, она вернулась в дом, чтобы взять веревки и ремни, кроме того, она прихватила циновку.

Два шеста они привязали к лошадиной упряжи, так чтобы более тяжелые комли шестов сходились в конце углом, а затем прикрепили к ним циновку и положили на нее тушу.

Посмотрев на огромного зубра, Эйла подумала, что, возможно, ноша слишком велика даже для сильной степной лошади. Циновка была маловата, чтобы служить настоящей подкладкой, но все же можно было, привязав тушу к шестам, не волочить ее прямо по земле. После всех усилий Эйла убедилась, что груз слишком тяжел для Уинни, она уже было решила, что неразумно тащить груз таким способом. Желудок и все внутренности Джондалар удалил, возможно, надо было снять шкуру и разделать тушу. Эйла уже не храбрилась, показывая всем своим видом, что одна справится с задачей. Но поскольку груз был положен и привязан, она подумала: пусть Уинни попытается.

И очень удивилась, когда увидела, что лошадь поволокла тяжелый груз по изрытой земле. Зубр был гораздо тяжелее Уинни, но основной вес туши падал на шесты и землю, и потому с ним можно было справиться. На подъеме было трудно, но сильная степная лошадь совладала и с этим. В степи волокуша была самым удобным средством для перемещения тяжестей.

Это приспособление придумала Эйла. Это было вынужденное решение. Ведя одинокую жизнь в Долине, она часто сталкивалась с необходимостью перетащить тяжелые предметы и огромные туши. Ей приходилось дробить груз или разрезать тушу на куски. А потом волноваться, чтобы хищники не растащили оставленное. Когда Эйла приручила лошадь, появилась уникальная возможность использовать силу животного. В этом главную роль сыграли ее способность мыслить, интуиция, что помогло оценить новые перспективы.

Достигнув жилища, Эйла и Джондалар отвязали тушу зубра и отвели лошадь обратно на луг, осыпав животное словами благодарности и ласковыми пошлепываниями. Джондалар подобрал обломки копья, надеясь, что они еще могут пригодиться. Волк крутился возле потрохов зубра — они были его любимым лакомством. Эйла на миг замешкалась. Вообще-то она могла использовать все это — и жир, и оболочку для защиты от воды, но зачем брать больше, чем они уже взяли?

Даже имея лошадь, не стоило тащить с собой больше того, что было необходимо. Она вспомнила, что когда шла пешком, покинув Клан, то все необходимое умещалось в плетеной сумке. Конечно, палатка была удобнее, чем просто навес, к тому же теперь у них была смена одежды, зимние вещи и запасы пищи… Ей бы никогда не утащить столько в заплечном мешке. Поэтому Эйла бросила потроха Волку. Затем они начали разделывать тушу. Сделав несколько необходимых разрезов, они принялись снимать шкуру: этот метод был достаточно эффективным, шкура отделилась от мышц довольно легко.

Получилось отлично, если не считать двух отверстий от копий. Чтобы шкура не высохла слишком быстро, они скатали ее в рулон. Голову зубра они отложили в сторону, так как собирались вечером отварить нежные язык и мозг. Череп с большими рогами они хотели оставить в стойбище. Может быть, для его обитателей это имело свое значение, а если нет, то там было много полезного. Затем Эйла отнесла желудок зубра и мочевой пузырь к небольшому ручью, что снабжал стойбище водой, и промыла их. Джондалар же отправился к реке, чтобы присмотреть подходящий кустарник и молодые деревья для постройки лодки. Заодно он собрал охапку сухостоя и валежника. Нужны были дрова, чтобы разжечь костер, который будет отпугивать зверей от добытого мяса, к тому же нужно было поддерживать огонь и внутри жилища.

Они работали до темноты, разрезая тушу сначала на большие куски, затем на более мелкие, похожие на ремни полоски и развешивая их на стойках, сделанных из кустарника. Затем эти стойки они перенесли на ночь в жилище. Их палатка все еще была влажной, но они свернули ее и тоже внесли внутрь. Можно будет завтра расстелить ее снаружи — пусть поработают ветер и солнце.

На следующий день они закончили обработку мяса и Джондалар принялся за строительство лодки. Используя пар и нагретые камни, он гнул дерево для каркаса судна. Эйла с интересом наблюдала, и ей хотелось узнать, где он научился этому мастерству.

— У моего брата Тонолана. Он был мастер по изготовлению копий и дротиков, — ответил Джондалар, загибая небольшое прямое деревце, которое она потом с его помощью привязала одним концом к круглому каркасу, используя при этом сухожилия от задних ног зубра.

— А что общего между изготовлением оружия и лодок?

— Тонолан мог делать абсолютно прямые копья и дротики. Но чтобы избавиться от кривизны, надо знать, как согнуть дерево. И он это умел делать. Гораздо лучше меня. У него было настоящее понимание дерева. И он не только делал копья, но и придавал дереву любую форму. Он мог сделать лучшие снегоходы, а это означало сделать круг из прямого ствола. Может быть, поэтому он чувствовал себя как дома в племени Шарамудои. Они — опытные мастера по дереву. Используя воду и пар, они сооружают челнок любой формы.

— Что такое «челнок»?

— Это лодка, выдолбленная из цельного дерева. Нос и задняя часть сужены. Он легко и плавно скользит по воде. Он режет ее, словно острый нож. Это прекрасные суда. Наш — просто пугало по сравнению с ними. Ты сама увидишь эти лодки, когда доберемся до стоянки Шарамудои.

— И сколько еще осталось?

— Это довольно долгий путь. Они живут вот за теми горами. — Он посмотрел на запад, где в летнем мареве виднелись очертания высоких гор.

— О-о, — разочарованно протянула она, — я не думала, что это так далеко. Как хочется увидеть кого-нибудь! Жаль, что здесь никого нет. Может быть, они вернутся прежде, чем мы уедем отсюда.

Джондалар услышал тоску в ее голосе.

— Ты скучаешь по людям? Ты так долго прожила одна в Долине, я думал, что ты привыкла к одиночеству.

— Вот поэтому и хочется видеть людей, что слишком долго жила одна. Иногда хочется побыть одной, но мы так давно не видели других людей. Было бы забавно пообщаться с кем-то. — Она посмотрела на него. — Я счастлива, что ты со мной, Джондалар. Было бы так одиноко без тебя.

— Я тоже счастлив. Счастлив, что не один на этом пути, и еще счастливее, что ты со мной. Мне тоже хочется повстречаться с людьми. Когда мы достигнем реки Великой Матери, там будут люди. Ведь мы ехали через равнину, а люди обычно живут возле воды — у рек или озер, а не в открытой степи.