Следопыт, или На берегах Онтарио(изд.1978) - Купер Джеймс Фенимор. Страница 49

– Все это верно, Следопыт, но ведь Джаспер выучился пофранцузски не в плену. Он знает этот язык с детства, когда ум легко поддается впечатлениям и человек навсегда усваивает многие понятия; в эти годы начинает складываться и характер.

– Весьма справедливое замечание, – поддержал Дунхема Кэп. – В эту пору все мы учим катехизис и другие предметы, воспитывающие нашу нравственность. Слова сержанта показывают, что он понимает человеческую природу, и я с ним вполне согласен; в самом деле, на кой черт парню говорить пофранцузски здесь, в этой луже пресной воды! Иное дело в Атлантическом океане. Там бывалому моряку иногда случается разговаривать на этом языке с лоцманом или с какимнибудь грамотеем, и я не стал бы придавать этому значения, хотя и там мы всегда относимся с подозрением к людям, знающим этот язык. Именно здесь, на Онтарио, я это считаю крайне подозрительным обстоятельством.

– Но Джаспер вынужден был говорить пофранцузски с теми, кто живет на противоположном берегу озера,– возразил Следопыт,– не то ему всегда пришлось бы молчать, там ведь нет никого, кроме французов.

– Уж не хотите ли вы сказать, Следопыт, что на противоположном берегу озера находится Франция?– воскликнул Кэп, указывая через плечо большим пальцем в сторону Канады.– Что на одном берегу этой пресноводной лужи лежит Йорк, а на другом – Франция?

– Я хочу сказать, что здесь Йорк, а там– Верхняя Канада и что здесь говорят поанглийски, голландски и индейски, а там пофранцузски и индейски. Даже в языке мингов много французских слов; правда, он от этого ничуть не выигрывает.

– Совершенно верно. А что за люди эти минги, мой Друг? – спросил сержант, коснувшись плеча Следопыта и как бы подчеркивая, что вопрос его очень серьезен и задан неспроста. – Никто не знает их лучше тебя, и я хочу, чтобы ты мне сказал, что они за народ.

– Джаспер не минг, сержант.

– Он говорит пофранцузски и, следовательно, похож на минга. Братец Кэп, не припомнишь ли ты какогонибудь маневра этого злосчастного парня, по которому можно было бы уличить его в измене?

– Нет, сержант, ничего особенного я не заметил, хотя он почти все время брался, за дело не с того конца. Правда, один из его матросов укладывал канат в бухту против часовой стрелки и говорил, что «свертывает канат»; но я не уверен, был ли в этом какойнибудь дурной умысел, хотя замечу, что французы укладывают половину своего бегучего такелажа не в том направлении и, возможно, поэтому говорят «свертывать канат». Да и сам Джаспер закрепил кливерфал? к распорке, а не к мачте, где, по крайней мере по мнению британских матросов, его полагается крепить.

[?Кливер-фал— снасть, при помощи которой поднимается кливер.]

– Возможно, что Джаспер и управляет своим судном немного на канадский манер после того,как он так долго пробыл на той стороне,– вставил Следопыт. – Но перенять какуюнибудь мысль или слово – это еще не предательство и не измена. Я тоже не раз перенимал коечто у мингов, но сердцем я всегда оставался с делаварами. Нет, нет, Джаспер человек надежный. Даже король мог бы доверить ему свою корону, как доверил бы ее старшему сыну, которому она со временем все равно достанется и у которого не может появиться желание ее украсть!

– Хорошо сказано, хорошо сказано!– воскликнул Кэп, поднявшись и сплюнув в окно каюты и с видом человека, сознающего свою моральную силу и, кстати, жующего табак. – Очень остроумно сказано, мастер Следопыт, но чертовски непоследовательно. Вопервых, его королевское величество не может никому одолжить свою корону, это нарушило бы законы страны, по которым он обязан всегда носить ее сам, дабы можно было отличить его священную особу от других людей, точно так же как шериф на судне должен всегда держать при себе свое серебряное весло. Вовторых, если старший сын его величества будет раньше времени домогаться короны или обзаведется внебрачным ребенком, то по закону это должно считаться государственной изменой, ибо и то и другое нарушает порядок престолонаследия. Как видите. Друг Следопыт, чтобы правильно рассуждать, нужно сразу стать на верный галс. Закон – это разум, а разум – это философия, а философия– это мертвый якорь?, вот и получается, что коронами управляют закон, разум и философия!

[?Мертвый якорь— прочно закрепленный на дне якорь; к нему крепятся буи и другие плавучие предметы, которые должны длительное время находиться на одном месте.]

– Все это не моего ума дело, мастер Кэп. Но ничто не заставит меня поверить, что Джаспер Уэстерн изменник, пока я не увижу это собственными глазами и не услышу собственными ушами.

– Вот вы и ошиблись опять. Следопыт. Есть доказательства гораздо более убедительные, чем слышать собственными ушами, или видеть собственными глазами, или же то и другое вместе. Это неопровержимые обстоятельства.

– Может быть, так и бывает в городах и поселениях, но не здесь, на границе.

– Так устроила природа, а она властвует над всем. Вот судите сами. Наши чувства говорят нам, что юный Джаспер – Пресная Вода находится в настоящую минуту на палубе, и каждый из нас, поднявшись туда, может воочию убедиться в этом. Но если бы впоследствии оказалось, что именно в эту минуту французы получили сведения, которые мог сообщить им только Джаспер, ну что ж, тогда нам пришлось бы поверить в истинность этих обстоятельств и признать, что зрение и слух нас обманули. Это скажет вам любой судейский.

– Но ведь это неверно, – ответил Следопыт, – и невозможно, потому что это противоречит действительности.

– Это более чем возможно, достойнейший проводник, – это непреложный закон, государственный королевский закон, который все мы обязаны чтить и соблюдать… Я вздернул бы родного брата на основании такой улики. Разумеется, это не касается наших родственных отношений, сержант.

– Бог знает, насколько это применимо к Джасперу, но я вполне допускаю. Следопыт, что мастер Кэп прав в толковании закона. В таких случаях факты сильнее всякой очевидности. Все мы должны быть начеку, чтобы не упустить ничего подозрительного.

– Теперь я припоминаю, – продолжал Кэп, опять сплюнув в окно, – сегодня вечером, когда мы поднялись на борт, было одно обстоятельство, и весьма странного свойства, которое может послужить тяжелой уликой против этого парня. Джаспер собственноручно поднимал королевский флаг, и, делая вид, что смотрит на Мэйбл и на жену солдата и отдает распоряжение, чтобы им показали нижнее помещение, он опустил флаг!

– Это могло произойти нечаянно, – возразил сержант, – такие случаи бывали и со мной. К тому же фалы? подаются шкивом, и флаг мог не пойти, в зависимости от того, каким способом парень его поднимал.

[?Фал — снасть, служащая для подъема флага, паруса и т. д.]

– «Подаются шкивом»! – с презрением воскликнул Кэп. – Кажется, я лучше тебя, сержант Дунхем, знаю точные термины! Называть блок для подъема кормового флага шкивом – это все равно что назвать твою алебарду абордажным крюком. Правда, когда поднимаешь флаг, наверху иногда заедает. Но теперь, когда ты сообщил нам о своих подозрениях, я смотрю на всю историю с флагом, как на важное обстоятельство и намотаю себе на ус. Надеюсь, однако, что мы не пропустим ужина, даже если у нас весь трюм битком набит изменниками.

– Ужин будет подан вовремя, брат Кэп. Но я рассчитываю на твою помощь; если случится такое, что мне придется арестовать Джаспера, командование «Резвым» возьмешь на себя ты.

– Уж я тебя не подведу, сержант, и ты только тогда узнаешь, чего можно добиться от этой посудины. Но пока все это, на мой взгляд, одни догадки.

– Ну, а я,– сказал Следопыт, тяжело вздохнув, – твердо уверен в невиновности Джаспера и советую вам действовать напрямик. Не откладывая, спросите его самого, изменник он или нет. Для меня слово Джаспера Уэстерна дороже всяких обстоятельств и предчувствий целой колонии.

– Нет, так не годится,– возразил сержант.– Ответственность за все это лежит на мне, и я требую, я приказываю, чтобы без моего ведома никому ничего не говорили. Все мы будем зорко следить и примечать все обстоятельства.