Каньон Тираннозавра - Престон Дуглас. Страница 3

Стем опять разнервничался. Болвану-преследователю не испортить эти величайшие в жизни Уэзерса дни. Осел заартачился, и Стем, налив воды в свою шляпу, дал ему попить, затем с руганью погнал дальше. Лабиринт как раз впереди, туда-то он и пойдет. В глубине Лабиринта есть источник – настоящая редкость в этих местах: заросший папоротником-адиантумом выступ скалы, с которого вода ручейками стекает в углубление, выдолбленное в песчанике древними индейцами, – они жили тут в доисторические времена. Уэзерс решил устроить стоянку там, а не в излучине Чамы, где он станет легкой мишенью. Лучше уж перестраховаться.

Стем обогнул огромную каменную колонну у входа в Лабиринт. С обеих сторон вздымался каньон, его гигантские склоны состояли из эолового песчаника – это пески Энтрада, спрессованные останки величественной юрской пустыни. В каньоне, точно в готическом соборе, царила безмолвная прохлада. Уэзерс вдохнул воздух, наполненный ароматом кедра. Солнечный свет в щелях между пальцевидными скалами становился мягче, золотистее, по мере того как солнце спускалось к горизонту.

Стем двинулся дальше, туда, где ущелья переплетались между собой, и приблизился к месту слияния Висячего каньона с Мексиканским. Вот первое из многочисленных ветвлений, образуемых сразу несколькими каньонами. В Лабиринте нельзя рассчитывать ни на какую карту. Вдобавок из-за значительной глубины от спутниковых навигационных систем и мобильных телефонов мало проку.

Первая пуля угодила Стему в плечо. Было больше похоже на сильный удар, чем на выстрел. Уэзерс упал на четвереньки, от неожиданности ничего не соображая. Только когда зазвенело, отдаваясь во всех ущельях, эхо, Стем осознал, что ранен. Боль пока не чувствовалась, онемевшее плечо просто гудело, но Уэзерс увидал раздробленную кость, торчащую из разорванного рукава, и кровь, толчками вытекающую из раны и брызжущую песок.

Господи Иисусе…

Стем, шатаясь, приподнялся, и тут совсем близко прогремел второй выстрел. Палили справа, сверху. Надо отойти на двести ярдов, вернуться в каньон и спрятаться под каменной колонной. Другого укрытия нет. Уэзерс бросился бежать изо всех сил.

Третий выстрел взметнул песок прямо перед Стемом. Он бежал, понимая, что шанс еще есть. Нападавший устроил засаду на краю каньона, наверху, и возвращение к тропе, а затем спуск займут у него несколько часов. Если Уэзерс доберется до каменной колонны, то, вероятно, ему удастся спастись бегством. Возможность выжить есть. Он петлял, его легкие пронзала боль. Пятьдесят ярдов, сорок, тридцать…

Звук выстрела дошел до Стема только после того, как пуля угодила ему в поясницу и он увидел собственные внутренности, вываливающиеся на песок. Уэзерс, пробежав по инерции еще немного, рухнул лицом вниз. Он пытался подняться, всхлипывая и царапая песок, в ярости от того, что кто-то может завладеть его находкой. Стем корчился, громко стонал и стискивал у себя в кармане записную книжку, желая выбросить ее, потерять, уничтожить, спрятать от убийцы, но было негде. А потом, словно во сне, Уэзерс уже не мог больше думать, не мог шевелиться…

2

Том Бродбент осадил коня. Звук четырех выстрелов докатился до русла Хоакина от глубоких каньонов, расположенных к востоку от реки. Тому захотелось узнать, в чем дело. Сезон охоты еще не наступил, и ни одному человеку в здравом уме не придет в голову отправиться в каньоны пострелять.

Том посмотрел на часы. Восемь. Солнце только опустилось за горизонт. Эхо, по-видимому, неслось от пальцевидных скал у входа в Лабиринт. Верхом туда ехать минут пятнадцать, не больше. Можно пуститься и в объезд, время есть. Скоро взойдет полная луна, а жена, Салли, все равно ждет Тома не раньше полуночи.

Он развернул своего коня Тука и поехал вверх по руслу, к устью каньона, по следам человека и осла. За поворотом Бродбент увидел перед собой темный силуэт: мужчину, распростертого на песке лицом вниз.

Том подъехал ближе, соскочил с коня и опустился на колени. Сердце его колотилось. Пули поразили беднягу в спину и плечо, и кровь из ран все еще сочилась на песок. Бродбент пощупал сонную артерию – пульсации не чувствовалось. Он перевернул человека, внутренности которого тут же вывалились на землю.

Том поспешно смахнул песок с губ пострадавшего и стал делать ему искусственное дыхание. Склонившись над раненым, попробовал непрямой массаж сердца, с силой надавливая на грудную клетку и чуть не ломая ребра – раз, другой, затем опять искусственное дыхание. Воздух толчками выходил из раны. Еще несколько вдохов, и Том снова пощупал пульс раненого.

Невероятно – сердце начало биться.

Вдруг веки незнакомца дрогнули, и с запыленного загорелого лица на Бродбента взглянули ярко-синие глаза. Раненый еле слышно вздохнул, из его горла вырвался хрип, а губы приоткрылись.

– Нет… Ты, ублюдок… – Глаза несчастного чуть не выкатились из орбит, на губах выступила кровь.

– Подождите, – сказал Том, – это не я стрелял в вас.

Раненый пристально всмотрелся в Бродбента, и ужас его сменился чем-то иным. Надеждой. Человек поглядел на свою руку, как бы куда-то указывая.

Том проследил за его взглядом и увидел, что человек сжимает маленький блокнот в кожаном переплете.

– Возьми… – прохрипел несчастный.

– Не разговаривайте, не надо.

– Возьми его…

Том взял блокнот. Обложка была липкой от крови.

– Это для Робби… – выдохнул раненый, и рот его от неимоверного усилия исказился судорогой. – Для дочки моей… Обещай, что ей отдашь… Она узнает, как найти…

– Что найти?

– Клад…

– Не надо сейчас об этом. Мы скоро выберемся отсюда. Просто потерпите…

Дрожащей рукой человек с силой ухватил Тома за рубашку.

– Это для нее… для Робби… больше ни для кого… Бога ради, только не в полицию… Ты должен мне обещать… – Он отчаянно рванул рубашку Тома, то было последнее судорожное усилие умирающего.

– Я обещаю.

– Скажи Робби… что я… люблю…

Взгляд раненого блуждал. Рука ослабела и соскользнула вниз. А еще – Том почувствовал – человек перестал дышать.

Снова искусственное дыхание. Безрезультатно. Через десять минут бесплодных попыток Том снял с шеи незнакомца платок и закрыл ему лицо.

Тут Бродбента осенило: убийца наверняка где-то поблизости. Том осмотрел верхний край каньона и груды щебня вокруг. Стояла такая глубокая тишина, что казалось, насторожились сами скалы. Где же убийца? Кругом никаких следов, кроме тех, которые оставили кладоискатель и его осел. Животное, все еще навьюченное, осталось ярдах в ста от места гибели хозяина. Осел спал стоя. Преступник наверху, он вооружен. Может, Том и сейчас в поле зрения негодяя. Из оружия у Бродбента был только нож.

Надо выбираться. Том поднялся, взялся за повод, оседлал коня и пришпорил его. Тук галопом понесся вниз по каньону, миновал вход в Лабиринт. Только когда они доскакали до середины русла Хоакина, Том пустил коня рысью. На востоке, озаряя песчаное дно ущелья, поднималась огромная масляно-желтая луна.

Если гнать Тука во весь опор, можно добраться до Абикью за два часа.

3

Джимсон Мэддокс по прозвищу Доходяга шагал по дну каньона, насвистывая мотивчик из «Лихорадки субботней ночи» [5], и чувствовал себя на седьмом небе. Винтовка AR-15 калибра.22 разобрана, все детали вычищены и аккуратно спрятаны в расщелине, укрытой камнями.

Пустынный каньон свернул раз, потом другой. Уэзерс пытался дважды воспользоваться одной уловкой, хотел, чтоб Мэддокс потерял его в Лабиринте. Паршивый старикан мог одурачить Джимсона Э. Мэддокса один раз. Но второй – нет уж.

Он быстро спускался по руслу, размашисто шагая худыми ногами. Несмотря на карту и навигационную систему, Мэддокс проплутал тут добрых пять дней, блуждая и в Лабиринте, и над ним. Однако не зря: он изучил Лабиринт и приличный кусок гористой местности наверху. У Мэддокса было полно времени, чтобы устроить засаду на Уэзерса, и все вышло просто отменно.