Миссия - Смит Уилбур. Страница 51

И, по-прежнему ведя за собой Фенн, Таита зашагал вдоль берега болота и шел, пока не отыскал среди тростников открытый участок чистой воды. Зашел по колено и сел в теплую воду. Фенн с интересом следила за ним с берега. Когда он стал горстями плескать воду себе на голову, она впервые за все время рассмеялась.

– Иди сюда, – позвал Таита, и она без колебаний прыгнула в воду. Маг усадил ее между коленями спиной к себе и полил водой ее голову. Маска из грязи начала растворяться и потекла по шее и плечам девочки. Постепенно из-под нее начали появляться участки бледной кожи, искусанной вшами. Когда Таита попытался смыть с ее волос всю грязь, смола не поддалась его усилиям. Фенн задергалась и запротестовала, когда он принялся тянуть ее за волосы.

– Хорошо. Этим займемся позже.

Он встал и принялся растирать дикарку горстями песка, набранного со дна водоема. Она засмеялась, когда он пощекотал ей ребра, и попробовала убежать, но ее намерение было не очень серьезным: когда маг поймал ее и потянул обратно, она продолжала смеяться. Ей нравилось его внимание. Наконец, сняв поверхностный слой грязи, Таита достал из медицинской сумки бронзовую бритву и занялся головой девочки. С величайшей осторожностью он сбривал спутанные волосы.

Она переносила это стоически, даже когда бритва оцарапала ее до крови. Таите приходилось часто останавливаться и править лезвие. Волосы падали клочьями, и постепенно обнажился бледный череп.

– Какие у тебя большие уши! – воскликнул Таита. Лысая голова казалась чересчур большой для тонкой шеи, уши торчали как у слоненка. – С какой стороны и при каком свете на тебя ни гляди, все же ты очень уродливая малышка. – Она угадала ласку в его тоне и доверчиво улыбнулась, показав зачерненные зубы. Таита почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, и сам себе удивился. – Когда ты последний раз находил хоть одну слезинку, старый дурак?

Он отвернулся и протянул руку к сосуду, в котором содержалась особая мазь – смесь масел и трав, лекарство от любых порезов, ушибов, ссадин и других напастей. Он втирал мазь девочке в кожу головы, а она притулилась к нему и зажмурилась, как котенок, которого гладят. Он продолжал негромко говорить, и девочка время от времени открывала глаза, смотрела ему в лицо и снова закрывала. Когда он закончил, они выбрались из воды и сели рядом на берегу, обсыхать на солнце и ветерке. Таита между тем взял бронзовые щипцы и дюйм за дюймом обследовал все тело Фенн. Травяная мазь убила множество вшей и иных паразитов, но многие все еще впивались в ее кожу. Таита вытаскивал их и давил. Фенн радовалась, когда насекомые негромко лопались в лужице крови. Когда он удалил последнего паразита, девочка взяла у него щипцы и занялась теми насекомыми, которые переползли от нее к магу. Зрение у нее было острее, пальцы проворнее, и, отыскивая паразитов, она порылась в его серебряной бороде и под мышками. Потом перенесла свое внимание ниже. Она была дикаркой и не проявила ни малейшего смущения, когда маг провел пальцами по шраму в нижней части живота, оставшемуся после кастрации. Таита всегда старался скрыть этот постыдный знак от других, за исключением Лостры, когда та была еще жива. Теперь она вновь вернулась к жизни, и он не испытывал никакого смущения. Но, хотя действия Фенн были естественными и невинными, он отвел ее руку.

– Могу сказать, что мы опять хорошо знаем друг друга, – высказал свое мнение Таита, когда она закончила очищать его от насекомых.

Он коснулся своей груди.

– Таита!

Фенн серьезно смотрела на него.

– Таита!

Он повторил жест.

Девочка поняла.

– Таита!

Она ткнула его в грудь пальцем и рассмеялась.

– Таита!

– Фенн! – Он прикоснулся к кончику ее носа. – Фенн!

Она решила, что это еще забавнее. Энергично покачала головой и хлопнула себя по тощей груди.

– Кона Манзи! – сказала она.

– Нет! – возразил Таита. – Фенн!

– Фенн? – неуверенно повторила она. – Фенн?

Произношение у нее было идеальное, словно она с рождения говорила по-египетски. Девочка немного подумала, улыбнулась и согласно произнесла:

– Фенн!

– Бак-хер! Умница, Фенн!

– Бак-хер, – точно повторила она и снова хлопнула себя по груди. – Умница Фенн.

Ее сообразительность вновь поразила и обрадовала Таиту.

Когда они вернулись в лагерь, все с удивлением смотрели на Фенн, хотя их предостерегали от этого.

– Сладкая Исида, да она одна из нас! – воскликнул Мерен. – Она вовсе не дикарка, хотя и ведет себя так. Она египтянка.

Он порылся в седельной сумке и достал запасную рубашку.

– Она почти чистая, – сказал он Таите, – а девочке пристало ходить одетой.

Фенн смотрела на одежду, как на ядовитую змею. Она привыкла к наготе и хотела увернуться, когда Таита стал через голову надевать на нее рубаху. Потребовалось немало увещеваний, но в конце концов он ее одел. Рубашка была велика, ее край спускался до самых лодыжек, но собравшиеся вокруг воины громко выражали свое восхищение и одобрение. Фенн приободрилась.

– Женщина до глубины души, – улыбнулся Таита.

– Поистине женщина, – согласился Мерен и снова пошел к своей сумке. Достал красивую цветную ленту и отдал девочке. Мерен, любитель женщин, всегда возил с собой такие пустяки. Они способствовали установлению дружеских отношений с лицами противоположного пола, с которыми он сталкивался в своих странствиях. Мерен повязал ленту вокруг талии девочки, как пояс, чтобы полы рубашки держались выше. Фенн наклонила голову, разглядывая его работу.

– Смотри, как прихорашивается. – Они улыбнулись. – Жаль, что такая уродливая.

– Ну, это изменится, – пообещал Таита и вспомнил, как она была прекрасна в прошлой жизни.

К утру тела мертвых луо раздулись и начали разлагаться. Даже на расстоянии зловоние было столь сильным и нестерпимым, что пришлось снова менять место стоянки. Таита отправил Нонту в болота за оставшимися людьми и лошадьми. Затем вместе с Мереном стал осматривать плененных женщин луо. Те по-прежнему сидели под охраной в центре деревни, связанные и жались к другу, нагие и жалкие.