Посланник - Александрова Марина. Страница 40

— Я здесь, милый, я всегда буду с тобой, — и она неумело, но очень искренне поцеловала его в губы.

Сухой веточкой, которую она ему подарила, Даниель нежно выводиил на ее шее буквы ее имени.

— Ты пишешь на мне мое имя? — спросила она.

— Нет, — ответил он и коснулся губами кончика ее носа, — я пишу о том, как люблю тебя, о том, какая ты хорошая, о том, как ты умеешь сдерживать свои обещания, и еще о том… — повторил он и осекся.

— Почему ты замолчал, принц? Ты, верно, думаешь, что я еще не подросла для того, чтобы мы могли любить друг друга, как взрослые, да?

Даниель рассмеялся. Именно в этой детской фразе заключалось то единственное желание Даниеля, которое он еле сдерживал.

— Да, милая, я думаю, грежу днем и ночью только о том, как бы завладеть твоим соблазнительным, как спелое яблочко, телом.

Ее, казалось, не удивила эта прямая и откровенная речь. Она, наоборот, разожгла в Эве любопытство и страх одновременно.

Она стала неумело и неуверенно целовать его, но не с той детской непосредственностью, которая в конце концов ничего не обещала Даниелю. Эва пыталась доказать, что она выросла и может доставить удовольствие любимому человеку. Он сначала безучастно наблюдал за действиями Эвы, но потом выдержать уже было невозможно. Именно ее неопытность и искренний порыв окончательно сломили железную стойкость Даниеля.

Они любили друг друга на влажной земле, под ветвями и кронами старых исполинов, на заходе солнца под мелодичное кукование лесной кукушки и стрекотание цикад.

Этот вечер изменил саму Эву, но следующая ночь изменила ее жизнь.

Глава 30

На корабле готовились к прибытию в Хернесанд. В порту города несколько представителей двора ждали гостей с нарастающим волнением и нетерпением. Всем хотелось быстрее попасть во дворец и, согревшись хорошим вином, отдаться во власть праздника.

Матросы на «Святом Петре» приводили себя в порядок после тщательной уборки на корабле.

Берега Швеции показались уже давно, и вот на горизонте вырисовались очертания Хернесанда. Шпили древних замков и высокие мачты кораблей первыми прорезали туман, окутавший берег города.

Еще через два часа «Святой Петр» удачно причалил к берегу. Русских тепло встретили власти города и подданные Фридрихка и тут же в каретах повезли в родовое имение герцога.

Аксель с командой задержались на берегу. В знак уважения и почета Фридрих пригласил и их, прислав за ними карету немного позже.

Никита с герцогом на короткое время уединились в его кабинете и, решив все дела, вышли к собравшимся к тому времени людям. Герцог представил Преонского, Брянцева и всю команду Акселя как своих лучших друзей и наградил Акселя за самоотверженный труд и смелость во время натиска бури в море, благодаря чему остались живы посланники российского императора.

Праздник был в самом разгаре, когда Аксель предупредил Никиту, что должен отправляться с командой в Эрншельдсвик.

Никите не удалось уговорить друга остаться еще на некоторое время. Дела Акселя требовали его непосредственного участия.

Фридрих подозвал к себе Даниеля.

— Ден, у меня к тебе личная просьба, — взволнованно проговорил герцог, — через несколько дней посланники русского императора отплывают, а мне срочно нужно передать через них некоторые бумаги. Сам я не поеду с ними.

Увидев, как Даниель огорчился, герцог попытался его взбодрить.

— Ден, я обещаю, что ваша свадьба с Эвой состоится быстрее моей!

Даниель, обрадованный таким известием, улыбнулся и спросил:

— Где бумаги и как… — дальше уже последовал деловой диалог, который носил весьма скрытый и личный характер.

— Дело не терпит промедления! — на прощание сказал герцог.

Даниель, не найдя в толпе Эвы, обратился к Шарлотте:

— Передайте принцессе, что я вернусь вечером следующего дня! У меня поручение от герцога, очень срочное! Найдите ее и передайте.

— Хорошо, хорошо, ступай, Даниель! — заверила его Шарлотта, и он выбежал на задний двор, где его уже ждала карета.

— Спасибо, Никита, — смущенно сказал Аксель, когда выдалась свободная минутка перед отъездом, — я знаю, что ты рассказал герцогу о нашем приключении на море.

— Да перестань ты, ей-богу! — Никита отмахнулся от него. Сейчас его его внимание было сосредоточено на более интересном объекте. Девушке. Преонский был уверен, что видел ее когда-то, а тот молодой человек, который крутился около нее, был сегодня в числе встречающих.

«Надо бы возместить потерю душевного спокойствия и физических сил. Может, она мне поможет. По характеру видно, девица нраву легкого и уговорить ее ничего не стоит. Смеется что-то беспрестанно, вертит головой, а порядочные девицы как-то с удивлением на нее смотрят. Ну, конечно, она средь них чужая. Эти чопорные девицы никогда не приемлют в своем обществе куртизанок и падших женщин. А мне это как раз по сердцу».

— Скажите, милейший, — обратилась к нему дама преклонных лет, — правда, что в России любят много пить водки? — для шведки она неплохо говорила по-русски.

— Да, мадам, хотите, я вам докажу! — и он под восхищенные взгляды окружающих выпил целый кубок водки. Послышались одобрительные возгласы и даже овации. Собачка на руках этой дамы под общий шум затявкала.

Никита сразу почувствовал приятное тепло, разлившееся по телу. Вся нервозность и скованность, возникшие было, когда Никита попал в незнакомое общество, испарились. Он вновь был полон сил и энергии. Хотелось творить, любить, плакать, смеяться. Стало жарко. Девица, примеченная им, куда-то исчезла. Он вышел на открытый воздух, чтобы освежиться.

— Не радует нас погода последнее время, — услышал он голос той же дамы с собачкой, — а как она в России?

— То же самое, — у Никиты не было желания говорить и думать сейчас о России, он хотел больше узнать о здешней жизни. — Милая собачка, — сказал он и протянул руку, чтобы ее погладить, но та с диким визгом вырвалась из рук хозяйки и бросилась в густые заросли огромного темного сада.

— Пардон, мадам, я сейчас же ее верну, — сказал Никита и шагнул в эту черную промозглую ночь. Пройтись сейчас не мешало.

Ушел он довольно далеко, но не испытывал желания возвращаться слишком быстро. Он звал собачку свистом, разными именами, лаской и проклятиями, пока от усталости не выбился из сил, и теперь шел, просто прогуливаясь.

— Ее зовут Адель, — вдруг услышал он нежный девичий голос, говоривший по-шведски. Во время Северной войны Никита освоил этот язык. Тут же он увидел и очаровательную обладательницу голоса, и собачку, которая уютно примостилась на ее коленях. Это была именно та девушка, которую он заметил на балу.

— А что ты тут делаешь? — спросил он, смешно коверкая слова. Девушка рассмеялась, выпустила из рук собачку и поправила юбку.

— Жду своего принца.

— Я пришел, — сказал Никита, присаживаясь рядом с ней. Она без всякого стеснения внимательно разглядывала его. Никита растолковал это по-своему.

— Что смотришь? Аль не нравлюсь?

— Нет, нравишься, волосы у тебя красивые, как у моей соломенной куклы, — и она привычным жестом поправила его кудри. Он перехватил ее руку и страстно поцеловал. Хмель разыгрался в его крови, и он уже не мог остановиться. Внезапно яркое сияние луны блеснуло на руке девушки, и он увидел на ней красивое колечко. Сомнений не было — это было то самое колечко, которое ему снилось.

«К чему бы все эти странности?» — спросил сам себя Никита, но тут же забыл обо всем, глядя на восхитительный силуэт девичьего тела, освещаемый лунным сиянием. Она, смеясь, отталкивала его. Он же от долгого воздержания и хмеля воспринимал ее смех, как прелюдию к любовной игре.

— Перестань, мне больно! Принц не делает так, он нежный! — она оттолкнула его и спряталась за стволом дерева.

— Если ты покажешь мне, как он это делает, клянусь, я сделаю так же! — ласково говорил Никита, приближаясь к ней.