Охотники за скальпами - Рид Томас Майн. Страница 32

Галлер возился до сих пор с лошадью и теперь, оседлав ее, подъехал к остальным.

Ему хотелось просверлить своим взглядом туман, получить какое-нибудь подтверждение или успокоение своим злым предчувствиям… И он добился этого… Но от того, что он увидел, у него застыла кровь в жилах.

Совсем вдали, позади всего приближающегося отряда со стадами, темнел другой, маленький отряд, следовавший отдельно от первого. По светлым, развевающимся от ветра платьям нельзя было не заметить, что это не индейцы. Это были женщины! Это были пленницы!

Они приближались, и Галлер рассмотрел, что они сидели на лошадях, и около каждой из них — было их всего около двадцати — ехал верхом индеец для охраны. Со страшно бьющимся сердцем перебегал Галлер глазами с одного лица на другое, но расстояние было слишком велико, и ничего невозможно было заключить наверное.

Отрывистый, заглушенный крик, похожий на стон, заставил его обернуться на Сегэна, стоявшего тут же с подзорной трубой в руках. Он словно замер в одной позе с побелевшим, как снег, лицом, с судорожно трясущимися губами; труба выпала у него из рук.

Потом, едва держась на ногах, шатаясь, заламывая руки, он простонал громко:

— Боже, Боже! Слишком тяжкий удар!

Чьи-то дружеские руки поддержали его.

С быстротою молнии соскочил Галлер с лошади, поднял уроненную Сегэном трубу и поднес ее к глазам. Одного взгляда на группу пленных было довольно, чтобы убедиться в ужасной правде… Тоска и мука были написаны на лицах жены Сегэна и его дочери Зои, ехавших в первом ряду.

Отчетливо видны были Галлеру прекрасные черты бледного лица молодой девушки, ее распухшие от слез глаза, пышная масса распущенных золотистых волос, рассыпавшихся по ее плечам и по крупу лошади… Рядом ехал приставленный к ней для охраны молодой индеец в мундире мексиканского гусара.

По-видимому, в эту минуту и отряд заметил охотников. Галлер видел, что они остановились и стража оставила пленных среди прерии под надзором нескольких человек, а сама помчалась галопом к отряду, находившемуся на краю оврага.

Тем временем рассвело. Туман рассеялся, и обе враждующие стороны оглядывали друг друга через пропасть.

XXVI. Что делать?

Встреча была во всяком случае необычайно странная. Лицом к лицу сошлись две группы чуждых, враждебных, ненавистных друг другу людей; каждая смотрела на другую, как на смертельного врага, каждая возвращалась из страны противника, нагруженная добычей и со свитой пленных, ни одна не ожидала и не желала в эту минуту встречи с другой.

И вот они встречаются на полдороге обратно на родину; встретившись, оглядывают друг друга со злейшей, непримиримейшей враждой — и все же, несмотря на незначительность разделяющего их расстояния, сражение так же невозможно, как если бы их разделяло двадцать миль!

На одной стороне стоят в растерянности навахо, так как воины узнали в неприятельском стане своих детей; на другой — мрачные охотники за скальпами, из которых многие узнали среди навахских пленных своих жен, дочерей или сестер.

Глаза врагов скрещивались через пропасть с такой яростью, с такой страстной жаждой мести, что не могло быть сомнения, едва ли хоть один остался бы в живых с той и другой стороны, если бы встреча произошла среди открытой степи. Казалось, само провидение хотело помешать страшному кровопролитию, столкнув их лицом к лицу над пропастью, перед которой было бессильно оружие обеих сторон.

Большинству охотников была известна грустная биография их предводителя. Они слышали о ряде постигших его несчастий, о его разорении на рудниках, о потере состояния, о том, что его дочь была много лет тому назад захвачена в плен и он все годы напрасно искал ее; и когда теперь узнали из нескольких слов Галлера, что в числе пленных навахо ведут жену и дочь Сегэна, то даже самые черствые сердца закаленных горцев исполнились живейшего сострадания к такой ужасной мере горя. То и дело раздавались сочувственные возгласы, а многие давали самим себе и друг другу слово во что бы то ни стало освободить пленниц, хотя бы это им стоило жизни.

Сегэна глубоко тронула и ободрила такая преданность товарищей. Это сознание помогло ему справиться с обрушившимся на него новым страшным ударом и вернуло ему обычную неустанную энергию. Надежда вдохнула в него новые силы. Товарищи дружной гурьбой окружили его, утешая, предлагая советы, готовые повиноваться его решениям и приказаниям.

— Мы можем победить их без особых потерь, — сказал Гарей, — их не более двухсот.

— Не считая женщин, ровно сто восемьдесят шесть, — вмешался один из охотников, — я сосчитал точно.

— Ну, — продолжал Гарей, — я рассчитываю на разницу в храбрости; а недостаток численности мы можем восполнить превосходством оружия: ведь у нас ружья. Я не побоюсь выйти один на двух индейцев, могу еще даже третьего прихватить.

— Что вы толкуете, Билл! Взгляните-ка на местность: голая, плоская! Куда мы скроемся после залпа? Их копья представят здесь большее преимущество — они переколют нас, как баранов.

— Я вовсе не сказал, что мы вступим с ними в бой среди прерии! Мы ведь могли бы следовать за ними, пока они не очутятся в горах, и принять битву среди скал. Именно таков мой совет.

— Конечно, а обремененные своими стадами, они уже от нас не ускользнут.

— Да они вовсе не намереваются бежать; наоборот, очень вероятно, что они первые на нас нападут.

— Это-то нам и нужно! — сказал Гарей. — Пусть только они вступят с нами в бой в горах, — он указал рукой на находившийся милях в десяти Мимбрский хребет. — Они свое скоро получат от нас, будьте уверены!

— Я в этом не сомневаюсь, — возразил снова другой, — но до этого-то дело вовсе и не дойдет, потому что они подождут свой остальной отряд. Главнокомандующие ведут обыкновенно гораздо большие отряды; да их и было около пятисот, когда они проходили через Пиннон.

— Где могут быть остальные, как вы думаете, Рубэ? — спросил Сегэн, обращавшийся обыкновенно во всех затруднительных случаях за советом к старому, опытному охотнику. — Мне видно все пространство до самых рудников, а их нигде нет.

— Их и не будет, капитан, и в этом-то наше счастье. Старый дурак, наверное, отослал часть отряда по другой дороге.

— Почему вы так думаете?

— Э, капитан, да это же ясно. Если бы они ехали там где-нибудь следом, некоторые из краснокожих гадин уже давно вернулись бы за ними, разве это не ясно? А сколько я видел, ни одна собака назад не трогалась.

— Вы правы, Рубэ, — сказал Сегэн, ободренный этим правдоподобным соображением. — Однако что же вы нам советуете?

— Да при теперешнем положении дел шутка выходит такая сложная, что я и сам хорошенько не разберусь и не соображу. Дайте подумать минутку-другую, тогда отвечу по крайнему своему разумению.

— Подумайте, мы подождем, что вы придумаете. Осмотрите пока оружие, товарищи, и позаботьтесь, чтоб все было готово.

Пока охотники совещались, на другом берегу индейцы также собрались вокруг своего предводителя, и по движениям их видно было, что и они держат совет о том, как повести себя в этом необычайном положении.

Увидев детей знатнейших родов своего племени в качестве пленных, они пришли в большое смятение, так как это доказывало, что бледнолицые совершили нападение на их город и, наверное, уже разгромили их дома, пожалуй, даже перерезали беззащитных женщин и детей.

Возвращаясь домой после удачного похода, нагруженные награбленной добычей, они были полны ожидания торжеств и празднеств на родине. И вдруг узнать, что их перехитрили, обошли…

Вдобавок они видели, что отряд белых изрядный и по числу, а их ружей и выстрелов без промаху они достаточно сильно боялись, чтобы пожелать как-нибудь избегнуть столкновения в ближайшее время и при существующих условиях — и тем вернее достигнуть своей цели позже, когда это им будет удобнее.

Было о чем подумать и индейцам.

Старый Рубэ, стоявший все время в сторонке, опершись о ружье, вероятно, успел кое-что придумать, потому что вскинул ружье на плечо и подошел к Сегэну.