Крылья Киприды - Крупняков Сергей Аркадьевич. Страница 5

— О! — смеялся Евфрон.

— Да! — улыбался Сириск. — И все же, как там Херсонес? Что Сострат?

— А ты надолго еще здесь задержишься? — Евфрон вытер руки и взял канфар [9]с вином. — Неразбавленное! Отлично!

— Еще не знаю, — Сириск задумался. — И что можно сказать наперед? После схватки, после этой крови… Там, в Афинах, там все казалось иным. Клер, дом, ковыльные поля… Помнишь, как мы скучали по ним?

— О! Цветущие вишни в месяце фаргелионе [10]! А Дионисии, когда красавицы хмельны и дарят поцелуи всем, кто улыбчив! А наши корабли в гавани! А шум волн! Только у нас, в Херсонесе, так плещут и шумят волны! А сады! А бескрайние пшеничные поля, что золотой каймой украсили весь берег!

— О, Евфрон! Признайся, ты начитался Гомера? Или Гесиода? — Сириск с восторгом посмотрел на Евфрона.

— Нет, Сириск! — Евфрон вдруг привстал и, допив вино, задумчиво посмотрел прямо в глаза Сириску.

— Друг мой, а ведь все это у нас скоро могут отнять! — И тень наплыла на лицо Евфрона, как темное облако на золотое пшеничное поле.

— Да! — Сириск понял все.

Они долго молчали. Наконец, Евфрон сказал:

— Я был на народном собрании вчера. Глупцы! Они надеются на крепкие стены!

— Но…

— Сириск! Я не случайно приехал! Мне нужен ты! Не так уж много у нас тех, кто может завладеть умами. После собрания народа я понял: они сошли с ума. Ведь ты же знаешь: когда боги хотят наказать человека — они лишают его разума!

Евфрон вскочил на ноги и стал ходить вдоль стены, где Сириск успел уже развесить доспехи.

— Евфрон, но я бы не сказал, что наш народ глуп. — Сириск тоже встал. — Мы демократы и это… сам посуди… богаче и лучше нет города во всей Таврике… Пантикапей — и тот не может тягаться с нами.

— Демократия! Да пойми же ты, Сириск! Оглянись! Эти демократы, они слабы против любого скифского тирана, царя, вождя. Те собирают силу в один кулак и бьют нас. А наш Совет пока раскачается да пока решит, да еще найдется какой-нибудь умник и все напортит! Вспомни, как нас посылали в глубокий дозор? Неделю кричали в Совете!

— Евфрон! Ты этого не говорил, а я не слышал! Ты что же, забыл рассказы наших дедов? Вспомни рассказ Ктесия, когда тиран взял власть в Геракл ее, на нашей родине. Как все дрожали и день и ночь! Как он лично отрезал мечом людям языки? Как заставлял людей убивать друг друга… И не случайно наши пращуры подняли бунт и захватили корабли! Не от хорошей жизни переплыли через море и основали Херсонес?!

— Ах, Сириск! — Евфрон тяжело вздохнул. — Все так, но я… Я скифов этих зубами бы грыз… этих всех людоедов — андрофагов, гелонов, меланхленов. Пусть тартар их возьмет! Я их… вспомни плен.

— Помню. — Сириск подошел вплотную к другу. — И знаешь… меня ведь скиф и спас. Он мне веревки разрезал и сказал: «Не все скифы хотят войны».

— И в то же время у них есть палестра, где молодых воинов учат войне, а затем посылают в набеги на наши клеры! Сколько уже их было?

— Так что ты хочешь?

— Я хочу спасти наш город, Сириск. Я хочу использовать те знания, которые нам преподал наш учитель в Афинах Еврилох! Он так любил тебя!

— Да. — Сириск улыбнулся.

— А где он теперь? Лежит в земле. А кто его убил? Ты помнишь?

— Кочевники.

— Вот видишь! А сколько знаний, планов, идей было в его голове! И все прахом!

— Что же делать? — Сириск подошел к небольшому окошку: за решеткой, вдали, ветерок блуждал по ковыльному океану. Работники собирали ранний виноград. А совсем рядом, внизу, отдыхали Кария и Килико.

— Я знаю, что делать! Но ты должен поклясться, что до поры нас не выдашь.

— Нас?

— Нас. — Евфрон перешел на шепот. — Это очень серьезно, Сириск. И если ты с нами, то… мы спасем наш город.

— Но убьем демократию? — Сириск сказал это без злобы, спокойно, задумчиво.

— Нет, не убьем. — Евфрон почувствовал, что Сириск, как бывало раньше, на диспутах, на его стороне. — Не убьем, а только на время приостановим, понимаешь? Я расскажу тебе мой план, но поклянись, что никто не узнает о нашем разговоре!

Сириск немного помолчал. Затем снял со стены меч и сказал:

— Клянусь, что не предам друга и никто не узнает о нашем разговоре. Клянусь Зевсом, Геей, Гелиосом, богами и богинями Олимпийскими. Если правда жизни меня склонит к изменению убеждений, то я, клянусь, не примкну ни к той, ни к другой стороне, а отдамся служению богам и наукам!

— О, Сириск! Клятва твоя сложна, но мудра! Клянусь и я нигде и никогда об этом разговоре не упоминать! Пусть Зевс-громовержец, Гея, Гелиос будут свидетелями этой клятвы и нашими судьями.

Сириск и Евфрон обнялись.

— Итак, Сириск! — Евфрон посмотрел вокруг. — Давай выйдем. Я на песке тебе все покажу.

Они вышли во внутренний дворик. Солнце ласкало лица. В маленьком бассейне на воде играли его лучики и отражались на стене.

— Впрочем, давай я тебе все покажу на этой стене.

Евфрон взял осколок черепицы и нарисовал на стене карту.

— Вот Таврика. Мы знаем все ее земли. Еще недавно можно было свободно торговать и ездить на охоту в глубь лесов.

— Да, было время. — Сириск внимательно смотрел на план.

— Вот мы, — Евфрон обвел кружком Херсонес. — Вот Пантикапей, вот Феодосия, вот сотни наших клеров по всему берегу, кроме горной Таврики.

Евфрон с восторгом увлеченного стратега чертил план. Сириск внимательно смотрел. Они не заметили, как чья-то тень мелькнула в одной из дверей.

— Смотри, Сириск, нас, греков, много. Но степняки нас бьют и грабят! Почему?

— Они нападают неожиданно… — Сириск не договорил.

— Да, но не это главное. Главное — мы заняты своими трудами. Мы и наши рабы. А они кочевники. Они все на конях. Они налетели, как крысы, и нет их! Как же быть?

— Не знаю. Не угнаться за ними. Не зря же их еще Гомер называл кентаврами. Они срослись с лошадьми. А у нас войско пешее.

— Ну так вот! Вспомни учение Еврилоха о кабане. Помнишь?

— Да… что-то…

— Не что-то, а кабана нужно и можно уничтожить! Разозлить и направить в приготовленную яму! Вот и все!

— Как же ты это сделаешь со степняками. Они сами постоянно делают засады. Их не обманешь!

— Да! Да, милый мой Сириск! Когда мы идем к ним —. не обманешь, но когда они ломятся в нашу дверь — тут только подготовиться нужно! Это же кабанья западня! Смотри: здесь самое узкое место Таврики — если прокопать широкий канал в три полета стрелы, то мы сможем уничтожить всех степняков на нашей земле! И тогда, имей мы сильный флот, никто к нам не сунется!

— А тавры! А непроходимые дебри в горах. И не известно еще, какие племена там живут! Их не выкуришь! А где столько взять силы, чтобы прокопать канал?!

— У тебя одни вопросы! Но есть и ответ! Чем больше мы будем отлавливать и брать в плен варваров, тем больше будет рабочих рук для канала. Ты видишь, план гениален со всех сторон!

— А при чем тут кабанья западня?

— А вот при чем. Вспомни — варвары всегда нападают небольшими по числу конников шайками. Главное — отделить на время передовой отряд от остальных, быстро уничтожить его и… запускать новую партию.

— Но те, что сзади, не бросят своих.

— Да, но мы так все должны продумать, чтобы первую группу можно было быстро отделить, уничтожить, а остальных в это время просто сдерживать. Если дело дойдет до Херсонеса, то… Что это?

Сначала едва различимый, а затем все яснее ворвался во дворик низкий далекий звук колокола «Дон-н-н, дон-н-н». Сириск метнулся к лестнице на башню. Он бежал изо всех сил, и все же Евфрон обогнал его. Сверху, с боевой площадки башни, хорошо было видно: огромный черный столб дыма обезобразил голубое небо, яркое пламя металось по двору соседней усадьбы Гефестиона. Залив отделял усадьбу Гераклида от усадьбы Гефестиона. Они видели: до сотни конных носилось вокруг горящего дома. На башне сгрудилась небольшая кучка защитников, один из них бил в колокол. Десяток скифов вскинули луки, и люди на башне залегли за ее зубцы. И только человек у колокола все бил и бил, и звуки, как вестники беды, все растекались по степи. Вдруг человек у колокола выгнулся и упал. Звук колокола от последнего удара еще дрожал в воздухе.