Ватаси ва бака гайдзин дэс, или Как выжить одинокому иностранцу в Японии (СИ) - Лотош Евгений "Злобный Ых". Страница 21

К счастью, погода исправилась уже на следующий день, и я смог всласть наездиться по Киото на велосипеде. А ещё я обнаружил, что у меня обгорела и начала лупиться физиономия, несмотря даже на довольно облачную погоду в предыдущие дни.

Велосипед в Японии — национальная идея. Ездят на нём все: от девочек-школьниц до клерков в деловых костюмах и сморщенных бабушек и дедушек. Тротуары в Киото тесные, разойтись-разъехаться на них весьма сложно, и мне пришлось осваивать технику езды со скоростью в три километра в час. Ситуация усугубляется тем, что местная манера езды благоприятствует вызовам неотложки: про правила дорожного движения велосипедисты не слышали, а ездят зачастую, управляя только одной рукой. Во второй зонтик или мобильный телефон. Самоубийцы, блин.

Велосипеды в Японии в массе своей проходят по классу "тяринко" — односкоростной велосипед для домохозяек с прогулочной рамой, жёсткой передней вилкой и корзиной перед рулём. На многих на месте багажника установлено кресло для маленького ребёнка. Цена на такой велосипед начинается от 13 тысяч йен. Тут и там попадаются магазины, в которых можно ознакомиться с типовым ассортиментом двухколёсных друзей человека. Что удивительно: велосипеды, как правило, односкоростные, в лучшем случае — с задним переключателем скоростей. Переднего переключателя я, кажется, не видел ни разу. Зато не так редки односкоростные модели с гоночным рулём и рамой и за несуразные деньги — от 80 тысяч йен (я видел и за 120). Вероятно, трековые — вот только нафига трековые велосипеды в уличных магазинах? При том, что ни на один велотрек я по ходу дела не натолкнулся?

При этом бояться за велосипед, как в России, не приходится. Его можно просто бросать где попало. Типовой кольцевой замок монтируется на раму и блокирует только заднее колесо. Видел я и тросовые замки, но крайне редко. Попадались мне предупреждения, что велосипеды могут и воровать, особенно в районе конечных станций поезда или метро в часы пик (типа, слез с поезда усталый клерк, пешком пилить до дома лень, вот он и позаимствовал). Ну, может, и воруют, но я не видел. И даже из корзин ничего не берут — честный здесь народ, однако. Так что главная проблема с байком — не забыть, где его бросил. И ещё опознать в массе однотипных.

Аборигены в массе своей дружелюбны и стараются помочь — насколько позволяет знание языка, разумеется. В Киото, попытавшись проехать наобум, ориентируясь только по солнцу, я заблудился. Пока чесал в затылке, разглядывая карту в попытке определить своё местонахождение, рядом остановилась местная девица на велосипеде и на хорошем английском поинтересовалась, не нужна ли помощь. Сориентировав на местности, помахала ручкой и уехала. Такое поведение, как мне приходилось читать, типично. В другом месте, заблудившись в поисках храма Рёандзи (указатели оказались невнятными, но, как оказалось, всего-то надо было по дорожке вверх подняться), я спросил совета у какого-то японского дедушки. Тот не знал. В конце концов, я понял, куда двигаться, но недалеко от ворот на территорию отъехал чуть в сторону, чтобы припарковать велосипед. Пока возился с ним, дедушка меня догнал и несколько раз ткнул пальцем в сторону ворот, чтобы удостовериться, что я понял. В автоматизированной сусечной дядька-японец по собственному почину потратил пару минут, чтобы показать мне, как заказывать суси и как заваривать чай.

Приходилось читать, что японцы не любят иностранцев, а слово "гайдзин" — чуть ли не ругательное. Вплоть до того, что на дверях заведений пишут "иностранцам вход воспрещён" или "вход только в сопровождении японца" (на страничке со статьёй были фотографии, в том числе русского такого объявления). Ну, может, и не любят, но обычно никак этого не демонстрируют. И табличек подобных я не видел ни разу. Вполне могу поверить, что кто-то, обжегшись на хамах и грубиянах из-за границы (в тех же Штатах понятия о вежливости могут сильно отличаться от японских), иностранцев не любит и посылает подальше. Но это исключения, не правило. Старайтесь по возможности вести себя вежливо, а если не понимаете, как, улыбайтесь, кланяйтесь и благодарите почаще — и народ к вам потянется.

На улицах на меня никто не косился — иностранцы там не в диковинку. По крайней мере, все перечисленные выше локации являются туристическими, и взрослые давно привыкли. А вот школьники нет-нет да удивлялись. Вообще на Золотой неделе (5 мая завершающейся Днём детей, Кодомо но хи) японские школьники ездят экскурсиями по всей стране. По крайней мере, младше- и среднешкольники (школа в Японии разбита на три ступени). И такими школьными экскурсиями были забиты все туристические места, куда я попадал — в той же Наре они толпами гуляли по аллеям, а в храме Тодайдзи меня вообще затёрли в угол, так что я еле выбрался. Кое-где детишки кричали мне "Хело-о!" и жутко радовались, когда я изображал ответное "хэлло" в меру своих возможностей. В музеях они зачем-то стайками сидели у витрин с черепками и что-то усердно записывали в тетрадки.

Раз уж зашла речь о школьниках, коснусь животрепещущей для каждого любителя анимэ темы — школьной форме. Классическую матроску на девочках я видел только однажды. Типовая форма — тёмная юбка до колена и строгий тёмный жакет с белой блузой под ней. У старшешкольниц юбка иногда поднимается до середины бедра, но крайне редко. В чёрных штанах и кителях мальчиков можно без проблем посещать похороны, в самый раз впишутся. Возможно, плотная одежда была связана с холодным концом апреля, но и в жарком начале мая, когда народ начал разоблачаться, ничего более откровенного я не заметил. Советская школьная форма и то была более сексуальной. С учётом того, что девочки, даже относительно взрослые по косвенным признакам, выглядят совершенными детьми, для того, чтобы западать на них, нужно быть откровенным педофилом. В упор не понимаю японских хэнтай-маньяков.

Но вернёмся к иностранцам.

Моя двухлетняя зубрёжка кандзи даром не прошла — кое-где я с грехом пополам мог понимать общий смысл объявлений и меню. Однако понимать смысл — одно, а активно пользоваться языком — другое. Так что, как я уже говорил, гайдзин гайдзину — друг, товарищ и брат. Гайдзин в Японии с гораздо более высокой долей вероятности владеет английским, чем местный, так что спрашивать его удобнее. Несколько раз я перебрасывался фразами с иностранцами, иногда спрашивая у них, иногда подсказывая. Как-то на кольцевой линии в Токио столкнулся со светловолосой мамашей с ребёнком на руках и детской коляской с притороченными чемоданами. Она у меня поинтересовалась, доедет ли до вокзала Токио, и пожаловалась, что местные не могут ответить. Я, как мог, пояснил, что это кольцевая линия, так что доедет в любом случае, куда бы ни поехала. Девица поблагодарила и тут же убила меня напрочь, поинтересовавшись, не русский ли я. А я-то так гордился своим произношением…:(Сама она оказалась из Швеции и торопилась на свой поезд.

Попадались и русские. В замке Нидзё я столкнулся с двумя женщинами из Белоруссии в сопровождении японки, неплохо говорящей по-русски. На острове Одайба встретился с людьми из Хабаровска. На экскурсии в императорский дворец в Токио видел двух эмигрантов — изначально из Харькова, сейчас живут в Торонто. В магазине в Асакусе столкнулся с русской парой, правда, не поинтересовался, откуда они. Но в целом русских очень мало, и русский язык обнаружить в Японии практически невозможно. Помимо карты токийского метро, в общем-то, ни разу не встречал.

Первым сильным впечатлением от Японии является поездка на синкансэне. Поезда идут с такими скоростями, что встречный синкансэн буквально отпихивает ваш ударной волной. При его проходе сначала чувствительно, несмотря на звукоизоляцию, бьёт по ушам, а потом твой поезд ощутимо отклоняет в противоположную сторону, пока встречный не пройдёт. Ну ладно, это в поезде. В конце концов, через два часа вылезешь и пойдёшь дальше. А вот как люди живут в домах возле железной дороги, я вообще не представляю.