По воле Посейдона - Тертлдав Гарри Норман. Страница 19

— Спокойной ночи.

Доски и впрямь были твердыми, но у Соклея сегодня выдался длинный и трудный день, и потому он заснул почти мгновенно.

* * *

Проснулся Соклей перед самым рассветом. Павлин, пунктуальный, как петух, возвестил о скором восходе воплем, вероятно, выбросившим из кроватей половину жителей Книда.

Соклей зевнул, потянулся и перевернулся на бок, чтобы посмотреть на Менедема.

Тот тоже лежал с открытыми глазами.

— Как ты думаешь, Диоклей уже проснулся? — спросил Менедем.

— Да, если только этот ужасный крик не напугал его до смерти и наш келевст не заснул вечным сном, — ответил Соклей.

— Ха! Ну у тебя и шуточки, братец!

Менедем встал.

Поскольку его гиматий только что служил ему одеялом, а хитон — подушкой, капитан «Афродиты» был нагим, как в день своего рождения: для моряков это было в порядке вещей.

— Диоклей! — громко позвал Менедем.

Келевст спал на банке, прислонившись к борту «Афродиты». Встрепенувшись, он помахал в ответ.

— Добрый день, капитан. Боги, ну и сладкий голосок у птичек, которых мы везем, а?

— Сладкий, как уксус, — ответил Менедем. — Как прогорклое масло. Сколько гребцов ушли вчера в город и до сих пор не вернулись?

Диоклей назвал цифру не задумываясь:

— Пятеро. Не так уж плохо, учитывая все обстоятельства.

— Согласен, — ответил Менедем. — Ну вот что, отбери несколько человек и начни с ними прочесывать все винные погребки и бордели. Я хочу не позже чем через час выйти в море. Мы будем двигаться против ветра всю дорогу к Косу, поэтому банки на судне не должны оставаться пустыми — придется грести каждый локоть пути.

— Не беспокойтесь, я мигом соберу всю команду, — пообещал Диоклей. — Большинство притонов рядом с гаванью, поэтому нам не придется долго их прочесывать. А если все-таки не досчитаемся одного или двух гребцов, то легко найдем им в порту замену.

— Давай сперва все-таки попытаемся собрать наших людей, — ответил Менедем, и начальник гребцов кивнул.

Диоклей отобрал для поисков крупных, хорошо сбитых моряков; на поясах у всех них висели ножи, а некоторые в придачу взяли также кофель-нагели.

— А Диоклей у нас не промах, — заметил Менедем Соклею. — Самый лучший способ не нарваться на неприятности — это показать, что ты к ним готов.

— Вот уж точно.

С этими словами Соклей, абсолютно голый, как и Менедем, зашагал к борту и помочился в воду гавани. Потом отправился на полубак, чтобы посмотреть, как там поживают павлины.

Самец приветствовал его очередным невообразимым криком.

— Как они выглядят? — Менедем окликнул с кормы двоюродного брата.

— По-моему, нормально, — ответил Соклей. — Но мы ведь до сих пор не знаем наверняка, как им полагается выглядеть. Зато уж с голосами у этих птиц точно все в порядке. Я дам им что-нибудь поклевать, пока мы еще стоим в гавани.

Он подождал, пока Менедем махнет рукой в знак согласия, потом развязал кожаный мешок с ячменем и, насыпав зерна на полудюжину тарелок, поставил по одной перед каждой клеткой. Промежутки между прутьями были достаточно широкими, чтобы птицы просунули головы сквозь них и поклевали. Такая решетка заставляла всех проходивших мимо клеток ускорять шаг, зато Соклею не было нужды раскрывать дверцы, чтобы покормить павлинов.

— Они хорошо едят? — спросил Менедем.

На земле он был порядочным шалопаем. Но на борту судна ничто не ускользало от его внимания. И если у павлина на хвосте были глаза Аргуса, то у капитана «Афродиты», казалось, такие глаза имелись и спереди, и на затылке.

Соклей понаблюдал за тем, как клюют очень похожие на цыплят-переростков птицы, потом кивнул.

Менедем снова помахал двоюродному брату рукой, чтобы показать, что он понял. Нет, от этого человека ничто не ускользало.

Двое пропавших гребцов вернулись сами: один мучился похмельем, а второй был такой пьяный, что чуть не упал с пирса, прежде чем добрался до «Афродиты».

— Ты вычтешь у него из жалованья? — спросил Соклей.

Менедем покачал головой.

— Нет, он явился вовремя — и в придачу явился добровольно.

На лице капитана появилась дьявольская улыбка.

— Я сделаю кое-что похуже — я подожду, пока его похмелье не разыграется в полную силу, и тогда посажу его на весло. Если парня это не вылечит, тогда только боги знают, что ему поможет.

— Неплохо придумано, — сказал Соклей с искренним восхищением. Физические упражнения и впрямь хорошенько встряхнут парня и вылечат гораздо быстрее, чем если он будет просто сидеть сложа руки и ничего не делать.

— Да уж. — Менедем засмеялся. — Но вот боюсь только, что он сам не будет в восторге от такого лечения.

С этим Соклей не мог не согласиться.

Появился еще один из гребцов — он бежал по пирсу к «Афродите».

— Диоклей просил передать, что мы нашли троих, капитан! — выкрикнул он. — Но вот еще двух нигде нет!

— Они вернулись сами, — ответил Менедем. — Так что пусть Диоклей ведет сюда своих заблудших овечек, и можно выходить в море.

Один из гребцов упился до потери сознания, и морякам пришлось нести его на себе. Судя по блеску в глазах Менедема, Соклей догадался, какое наказание его двоюродный брат приготовил этому человеку, как только тот придет в себя.

«И поделом ему, — подумал Соклей. — Упиваться до полусмерти — это уже слишком».

Диоклей ударил колотушкой в бронзу, «Афродита» покинула гавань Книда и двинулась к острову Кос.

ГЛАВА 3

— Риппапай! Риппапай! — выкрикивал Диоклей под аккомпанемент колотушки, которой бил в маленький гонг.

Менедем все рассчитал правильно: когда они шли к Косу, ветер был северный, встречный.

Так что паруснику, направлявшемуся на Кос с Книда, пришлось бы оставаться в порту в ожидании попутного ветра. Но Менедем просто оставил парус крепко взятым на гитовы, и акатос шел на одних веслах.

Волны, подгоняемые встречным ветром, бились о таран «Афродиты» и обдавали волнорез. Мало радости, когда на море качка.

Самого Менедема, который стоял на приподнятой площадке на корме, держа рукояти рулевых весел, эта качка не особенно беспокоила, но он ведь провел предыдущую ночь на борту. А вот некоторые из гребцов, которые еще не оправились после развеселой ночи на берегу, сейчас перегнулись через борт и кормили рыб.

— Смотри хорошенько! — окликнул Менедем стоявшего на носу впередсмотрящего. — Азия принадлежит Антигону! — Он снял правую руку с рулевого весла, чтобы махнуть в сторону туманных очертаний материка. — Но Кос — Кос под пятой Птолемея. И если договор, который генералы подписали прошлым летом, теперь превратился в разбитый горшок, они в любой момент могут кинуться друг на друга.

Менедем и сам внимательно следил, не появятся ли где военный корабль или пиратские галеры. Однако видел лишь несколько маленьких рыбачьих лодок, подскакивающих на легких волнах. Пара из них, расправив паруса, поспешила прочь.

Менедем засмеялся, заметив это: видимо, акатос показался рыбакам слишком похожим на пиратский пентеконтор и они решили убраться от греха подальше.

— Ты ведь у нас в курсе последних событий, братец, — сказал он Соклею. — Как думаешь, какой флот Птолемей держит на Косе?

Однако Соклей покачал головой.

— Вот уж чего не знаю, того не знаю… Но лучше бы он держал там многочисленный флот, потому что Антигон владеет множеством портов на материке и на островах, лежащих дальше к северу. — Он поморщился. — Такой же флот он приготовил для похода на Родос, ты же знаешь.

— У нас и самих есть большой флот и много чего другого, — заметил Менедем. — Антигон слишком умен, чтобы сцепиться с нами, — так умная собака никогда не станет кусать дикобраза. А теперь скажи, куда ты сложил благовония?

— По левому борту, чуть ближе к корме, — ответил Соклей. — Думаешь обменять их на шелк?

— Именно это я и хочу сделать, — сказал Менедем. — Эллины в Италии умеют изготовлять собственные благовония. Но вот шелк не раздобыть нигде, кроме Коса.