Гайдзин - Клавелл Джеймс. Страница 292

— Нет, хотя, как вы и предсказывали, она сразу же её заметила, в этом у меня, чёрт побери, нет сомнений. Так вот, я провел с ней около четырех часов, помогая ей разобраться в этом лабиринте документов и копий документов, не то чтобы она особо нуждалась в помощи. Потом она аккуратно сложила их в стопку и стала расспрашивать меня о происшествии на Токайдо, о Малкольме, вас, Макфее, Тайрере, сэре Уильяме, Норберте, о том, что Морган и Тайлер говорили мне в Шанхае, о моем мнении о вас, о Малкольме, он ли преследовал вас, вы ли преследовали его, ничего не говоря от себя, вопросы, ещё вопросы, избегая моих — ум у неё острый, как меч самурая. Но я клянусь Господом Богом, Анжелика, всякий раз, когда в разговоре всплывало имя Моргана или Старика Брока, всякий раз, когда я указывал ещё на один трюк, который позволяли проделать эти бумаги, или предлагал ещё одну колючку, которая вопьется в их империю, Тесс едва слюни не пускала.

По телу Анжелики пробежала дрожь.

— Есть ли... есть ли шанс на мирную договоренность со мной, как вы думаете?

— Я думаю, да, позвольте я изложу все по порядку. Она снова спросила, был ли контракт, подписанный Малкольмом, по-прежнему достаточным для меня вознаграждением. Я ответил утвердительно. Она сказала: «Завтра я заменю его более юридически правильным документом, подписанным и заверенным, как и оригинал. А теперь о последнём деле на сегодня, мистер Горнт. Что мне следует дать этой женщине?» Анжелика, я сказал ей, что меня ни о чем не просили, вы лишь хотели, чтобы чаяния и надежды вашего мужа стали ей известны, и что, если они окажутся полезными, я уже говорил ей, что вы ничего не знаете о содержании документов, это будет для вас достаточной наградой.

— Вы упомянули это слово «муж»? Она ничего не возразила?

— Нет, но тут же заметила: «Меня проинформировали, что этот „брак", что бы ни заявляли она или сэр Уильям, недействителен».

Анжелика возмущенно открыла рот, но Горнт перебил её :

— Не так быстро, милая, будьте терпеливы. Я пересказываю её слова. Наберитесь терпения, у нас достаточно времени, чтобы разыграть свою партию. После этой беседы она пожелала встретиться ещё раз, на следующий вечер. Чтобы держать все карты открытыми, я сказал ей, что виделся с Броками и рассказал им ту же самую историю о произошедшем в Иокогаме, особенно о дуэли, и передал им копию дознания по делу Норберта. Старик Тайлер взбесился, как бультерьер в яме, но Морган его успокоил, он сказал, что выстрел Макфею в спину повредил бы им больше, чем потеря одного менеджера, которого легко заменить.

Анжелика смотрела, как он собирается с мыслями, слушая гулкие удары своего сердца, так много вопросов все ещё оставались без ответа.

— Она... она предпримет что-нибудь по вашей информации?

— По моим свидетельствам, да. О да, и быстро. Я осуществлю свою месть, а вы уладите свои дела.

— Почему вы так уверены?

— Я уверен, мэм, не беспокойтесь. Долгие годы я прикусывал язык, низко кланялся, но скоро... вы увидите! Когда я рассказал ей о своей встрече с Броками — она беспрестанно спрашивала о них, какой была реакция Тайлера на брак и смерть её сына и так далее, и ни разу она не употребила слова «отец». Я откровенно рассказал ей, как они грубо хохотали по поводу вашего брака в море и того, что он пошел против её желаний, а Старик Брок сказал: «Так ей и надо, суке, что пошла против своих!» Я, ничего не скрывая, рассказал ей, как оба они радовались смерти Малкольма, как Морган приговаривал, что теперь, мол, они остались без тайпэна, а настанет первое февраля, так Тесс и из жокей-клуба вылетит, и в Гонконге ей места не будет, а Тайлер добавил: «А я буду тайпэн, суну Дирка носом в дерьмо, а про „Благородный Дом" вовек и не вспомнит никто, и имя его позабудут!»

— Вы пересказали ей все это? — У Анжелики голова пошла кругом.

— Да, мэм, но Тайлер именно так и сказал — он действительно говорил это. А уже если что и приводит её в бешенство, так это он, поэтому я подумал, что мне следует передать все в точности, и, когда я это сделал, хо-хо-хо, мэм, голова у неё затряслась так, что глаза за ней едва поспевали, и я уж решил, что Медуза возвращается. Но она не вернулась, на этот раз нет. На этот раз она держала дьявольский огонь в узде, он так и не погас, о нет, мэм, уж вы мне поверьте. Но она закупорила его, она не давала ему вырваться на свободу, но и в этом случае я покрылся потом, уж это как пить... прошу прощения, мэм, уж это точно. Не к лицу женщине ярость в таких количествах, но после разговора о Тайлере и Моргане легко понять, откуда она в ней берется.

Когда она самую малость поостыла, я сказал ей, что Тайлер в конце концов согласился с предложением Моргана, что мне следует вернуться сюда в качестве директора японского отделения, с испытательным сроком в один год, неоднократно пригрозив при этом самыми злыми карами за плохую работу. Она спросила, какое мне положили жалованье. «Отлично. Для всех мы будем врагами, втайне мы будем близкими союзниками, а если „Брок и Сыновья" сгинет навсегда, о чем я молю Бога, ваша компания „Ротвелл-Горнт" займет её место». Ну вот, пожалуй, и все, Анжелика, за исключением того, что она решила прислать Хоуга обратно и писала вам письмо.

Он сделал глоток бурбона, вкус стал мягким.

— Я не спрашивал, что в нем, и не защищал вас перед ней, только продолжал всегда по-разному говорить, что, если мой план поможет ей уничтожить Броков, она должна быть благодарна и вам тоже. Что она написала?

Анжелика протянула ему письмо.

— Куча навоза вперемешку с тюками хлопка, — подытожил он, возвращая его. — Это её исходная позиция, отсюда она начнет торговаться, и из этого ясно, что я сдержал своё слово: она убеждена, что ей и вас придется благодарить. Вы выиграете.

— Выиграю что? То, что меня не потащат в суд?

— Это и ещё приличное содержание. Она признает, что в долгу перед вами.

— Да, но это все, далее — одни угрозы.

— У нас есть несколько козырей на руках.

— Что? — Они услышали голоса снаружи.

— Время, среди прочих, Анжелика. Сегодня я приглашу вас на рядовой ужин, там мы сможем спокойно побеседовать и...

— Не у Броков и не вдвоем. Мы должны быть осторожны, — торопливо добавила она. — Пожалуйста, пригласите Дмитрия и Марлоу. Мы должны быть очень осторожны, Эдвард, должны притворяться, что между нами нет никакой особой близости — это вызовет подозрения у этой женщины, она непременно об этом узнает, Альберт полностью на её стороне. Если мы не сможем поговорить сегодня вечером, завтра в десять я выйду прогуляться, и мы сможем продолжить... — Упреждая объятия, которые, как она чувствовала, сейчас последуют, она быстро поцеловала его в щеку и протянула руку, благодаря его от всей души.

Оставшись одна в тиши своего будуара, она дала разуму полную свободу. Что за козыри? Какие тузы? И почему эта странная улыбка? И о чем он в действительности договорился с Тесс? Он что-то скрывает от меня? Это правда, из её письма видно, что он убедил её в моей помощи, а это важно. Или я просто стала чересчур подозрительна? Если бы я только могла быть там!

Потом ею целиком завладели мысли, беременна она или нет, мучая и терзая её. Однажды, в испуге, она упомянула об этом Бебкотту, который ответил: «Будьте терпеливы, не тревожьтесь». На мгновение она вспомнила, что Бебкотт и Филип Тайрер в Эдо, и задумалась, вернутся ли они из этого вражеского гнезда, в которое пошли по своей воле, посланные сэром Уильямом.

Эти мужчины с их глупыми разговорами о терпении, с их лицемерием и ложным представлением о главном, что они могут знать?

Ёси находился в своих покоях в замке Эдо, он был раздражен и охвачен нетерпением. Солнце поднялось уже высоко, а он до сих пор не получил никаких вестей о том, как прошел осмотр тайро врачом гайдзинов. Вернувшись вчера из Канагавы вместе с Бебкоттом и Тайрером, он поместил их в одном из дворцов даймё за стенами замка, который сам тщательно выбрал, расположив внутри дворца и кольцом вокруг него надежную охрану для большей безопасности, и тут же пригласил Андзё.