Медуза - Тимайер Томас. Страница 40

Крис говорил обо всем напрямую, без утайки, складывалось впечатление, что он даже испытывал облегчение, выплеснув все накопившееся на душе за столь долгое время. А Ханне каждая его фраза была ножом в сердце.

Когда он завершил исповедь, Ханна почувствовала страшную опустошенность. Не было сил ни говорить, ни рыдать, ни возмущаться. А ей как раз хотелось вопить, упрекать его в предательстве, отхлестать по щекам…

Единственное, что она ощущала, было тупое безразличие.

— Ханна, — прошептал Крис, — мне очень жаль, что так все вышло. Я не хотел этого.

— Опоздал ты со своим раскаянием, — прошипела она в ответ. — Ты использовал меня, как и все здесь меня используют. Ты что же, дурой меня считаешь? Как ты можешь ждать от меня доверия? Говоришь, жаль тебе? Тьфу! Единственное, что меня утешает, так это то, что Норману Стромбергу вскоре потребуется новый мальчик на побегушках, потому что ты околеешь здесь вместе с нами.

— Ну уж этого вы от меня не дождетесь, — упрямо выпятил подбородок Крис, чувствуя, как кротость сменяется злостью. — Мне очень неприятно сознавать, что ты настроена таким образом, но, возможно, в один прекрасный день ты будешь думать по-другому. Цель у нас одна, правда, идем мы к ней разными путями. Во всяком случае, я так легко не сдамся. — Крис повернулся к остальным: — Подумайте хорошенько. Мы на пороге величайшего открытия. Наши запасы позволят какое-то время продержаться, у нас есть вода, свет. У нас есть силы для продолжения поисков, на то, чтобы найти выход из создавшегося положения, пусть даже для этого придется применить оружие. Ну как? Что скажете?

— Это ты верно напомнил про оружие! — отозвался Малкольм. — Давай-ка его сюда!

Приземистый руководитель съемок стоял перед ним, широко расставив ноги, и требовательно протянул руку за винтовкой. Крис, сняв с плеча оружие, безропотно вручил его ирландцу. Схватив винтовку, Малкольм проверил магазин, после чего довольно кивнул.

— Вроде все в порядке, — спокойно проговорил он. И тут же с несвойственной ему ловкостью размахнулся и ударил климатолога прикладом по голове. Тот беспомощно осел на землю.

Ханна испуганно вскочила.

— Ты что? С ума спятил? — заорала она на Малкольма.

Тот ткнул пальцем на Криса, даже не удостоив ее ответом.

— Обыщите его, — велел он Патрику и Ирэн, сидевшим ближе всего к лежавшему Крису.

Приказной тон ирландца подействовал, и оба стали обшаривать многочисленные карманы климатолога, однако не обнаружили ничего любопытного, за исключением разве что вырванного из записной книжки листка, шариковой ручки, упаковки жевательной резинки да «Лэзермена» [5]. Но в особом кармашке, нашитом под мышкой, им попался кожаный мешочек. В нем содержались документы — водительские права, кредитная карта, виза, оформленные на имя Криса Картера, а также немного наличных денег. Только и всего. И ни единого доказательства двойной игры. Если он и работал на Стромберга, прикрытие, надо отметить, было безукоризненным.

— Снимите ботинки! — продолжал командовать Малкольм. На лбу его выступили капли пота.

Ханна попыталась возразить, что-то лепетала об игре в индейцев, а Ирэн с Патриком тем временем расшнуровывали песочного цвета кожаные ботинки. Но не они, оказывается, интересовали Малкольма. Он вытащил шнурки и бросил их под ноги Ирэн.

— Вот, бери, свяжешь ему руки за спиной.

Набрав несколько камней помельче, ирландец запихал их в ботинки Криса, а затем, размахнувшись, зашвырнул их в озеро.

— Что это значит? — не поняла Ирэн. Но тем не менее продолжала следовать распоряжениям Малкольма.

Ханна с удивлением отметила, что первоначальной властности и невозмутимости словно не бывало. Вместо властной леди перед ней была растерянная, суетливая особа.

— Ничего особенного, — ровным голосом ответствовал Малкольм. — Так как мы не сможем здесь посадить его под замок, лучше всего заставить его побегать босиком. Трудновато будет смыться без ботинок. Кроме того, кому-то одному из нас придется его охранять. Предосторожность не помешает.

Наконец руки Криса были связаны.

— Знаете, у меня с самого начала было чувство, что я его где-то видела, — сообщила Ирэн. — В тот самый вечер, помнишь, Ханна, когда мы с тобой пили пиво и он решил причалить к нам, вот тогда мне впервые это показалось. Он тогда еще бил себя в грудь, пытаясь уверить нас, что никогда не заглядывал в объектив телекамеры. Еще тогда я поклясться могла, что он врет. Я не сразу вспомнила, где могла его видеть. — Ирэн хохотнула, но как-то истерически сдавленно. — Помните, как обнаружили две тысячи фигурок древних воинов в Китае? Репортаж тогда обошел все телеэкраны мира, такая была сенсация. Я это хорошо помню, потому что эксклюзивные права предоставили Би-би-си, а не нам. Как всегда, финансировал раскопки Норман Стромберг — тот никогда не упустит возможности покрасоваться в роли мецената. И среди тех, кто входил в состав его свиты, я приметила одного бледнолицего молодого человечка. Он не проронил ни слова, старался не попадать в фокус и вообще производил впечатление того, кому больше всего на свете хотелось бы обратиться в человека-невидимку. Но надо же было случиться такому, что Стромберг буквально втащил его под объектив и во всеуслышание объявил, что именно усилиями этого человека Китай позволил западным археологам документировать раскопки. Тогда он еще был брюнетом, и физиономия была не столь упитанной. Вот почему я его не сразу узнала.

Малкольм кивнул:

— Я с самого начала не доверял ему. В особенности после случая со спутниковым ресивером. Я тогда, конечно, проверил, куда он вылезал, но он не дурак — стер из памяти все адреса. Неглупый парень. Долго водил нас за нос.

— И все же насилие с твоей стороны недопустимо, — вмешалась Ирэн, и Ханна согласилась с ней. — Непохоже, чтобы он был так уж опасен.

— Тебе не понять. Это касалось только его и меня. И давно накапливалось. Он отделался всего лишь шишаком.

Тут Крис открыл глаза и со стоном уселся. Обведя присутствующих ошарашенным взором, он сморщился от боли. Прошла минута или две, пока он сообразил, что босиком.

— Небось твоя идея? — осведомился он у Малкольма. — Что ж, задумано неплохо. А на то, что я пораню ноги, бегая здесь по острым камням, тебе, конечно же, наплевать.

— Честно говоря, да. А ты будь повнимательней. Ты ведь мастер по части изворотливости. Вот теперь изворачивайся на здоровье. В конце концов, носки тебе оставили, а если уж так припрет, можешь и тряпьем ноги обмотать.

— Повторяю — идея славная. — Крис сплюнул. — Что же теперь, босс? — не скрывая сарказма, спросил он Малкольма.

— Теперь и далее — по плану. Осмотрим тут все и будем искать второй вход. И вот еще что, не ломай голову над тем, как смыться, а помогай-ка нам лучше.

— А я и не собирался никуда смываться, как ты выражаешься. Да и куда? — парировал Крис.

И тут же застонал. Видимо, удар по голове оказался сильным. Крис был бледен, его мутило. И хотя Ханна презирала его за предательство, Крис надеялся, что она все же сочувствует ему. Он понимал, что ей трудно сейчас изменить к нему отношение. Строго говоря, он не осмелился бы с определенностью утверждать, что именно Ханна сейчас о нем думает. В голове у нее царила полнейшая неразбериха. И она прибегла к испытанному средству — решила отвлечься, найдя себе занятие. После размолвки с Симоном она работала до упаду — весьма прозорливое решение, как выяснилось вскоре. Точно так же она поступит и сейчас. И хотя Ханна валилась с ног от усталости, все же нашла в себе силы подняться.

— Ладно, — объявила она, отряхивая песок со штанов. — Вот что я хочу предложить. Надо разбиться на две группы. Одна будет изучать храм, а другая направится на поиски выхода отсюда. Я пойду со второй. Мне необходимо движение. Кроме того, я заметила у озера темные углубления, и мне хотелось бы посмотреть, что это. Если нам повезет, там может обнаружиться выход или же туннель, который нас куда-нибудь да выведет.