Медуза - Тимайер Томас. Страница 49

— Так уж и чепуха! — фыркнула Ханна. — Происходят весьма неприятные вещи. И они вызывают тревогу. Крис нашелся. Он рассказал, что Альберт — шпион, работавший на Дюрана. Вы понимаете, что это значит? Полковник в курсе всего и в данный момент направляется сюда. Он знает, где мы, и намерен завладеть камнем. При необходимости силой.

Ханна говорила с жаром, стремясь убедить Малкольма и Патрика, что речь идет об очень серьезных и даже опасных вещах. Но оба более чем странно отреагировали на услышанное. Малкольм, положив Ханне руку на плечо, совершенно спокойно произнес:

— Успокойся, все в порядке. Никто и ничто не может представлять угрозы для всевидящего и всезнающего Ока. Оно — вне пространства и вне времени. Ханна, пойдем с нами. Ты познаешь мудрость Медузы и, познав ее, поднимешься над всеми.

— Вы что, совсем спятили?! — вскипела Ханна, и голос ее отдался эхом от обсидиановых стен. — Да придите же наконец в себя, идиоты несчастные! Нас всех перестреляют солдаты Дюрана, если мы и дальше будем торчать здесь и болтать без толку. Забираем глаз и сматываемся отсюда!

И Патрик, и Малкольм смотрели на нее, словно на неведомое чудище.

— Забрать Око? — В голосе главного оператора было неприкрытое изумление, а в глазах ярость. — Никому не позволено уносить отсюда Око. А кто нарушит запрет, того ждет суровое наказание! — выкрикнул он.

Лицо Малкольма исказили судороги; Ханна понимала, что он во власти неведомых сил.

И он, и Патрик с головой ушли в мистерии чужеродного камня, и время увещеваний миновало. Кошмар! За считанные часы нормальный человек превращается в бессловесную, лишенную воли марионетку. Она подняла винтовку:

— Ни с места! Оба к стене.

Оружие в руках возымело действие. Когда Ханна навела винтовку на Патрика и Малкольма, она вдруг показалась ей неимоверно тяжелой. Никогда в жизни ей не приходилось угрожать кому-либо оружием. Она внезапно поняла, что пути к отступлению нет. Как и к примирению — отныне все они делились на проигравших и победителей. И первые расплачивались жизнью.

Полковник Дюран посмотрел на часы. Три… Две… Одна…

Ущелье сотряс глухой взрыв. К небу взметнулось облако пыли и песка, подхваченное ветром, который унес его прочь. Дюран поднял руку, и солдаты стали выскакивать из-за скал, где укрывались от взрыва.

Он вновь взглянул на часы, надел пылезащитные очки и стал спускаться вниз, в долину, — ознакомиться с обстановкой. Один из подчиненных ему командиров, Сада Кутуби, верзила почти двухметрового роста с автоматом через плечо и вещмешком, поторопился за Дюраном. Зная отвращение полковника к пустословию, и солдаты, и командиры хранили молчание.

Когда группа четверть часа спустя дошла до низа долины, тишину нарушил звук поднявшегося в воздух подобно хищному ворону вертолета. Машина возвращалась в форт — прогноз погоды на ближайшие часы оказался неутешительным. Перистые облака на темно-синем небосклоне были явным признаком надвигавшейся бури.

Дюран усилием воли заставил себя не смотреть вслед отлетавшему вертолету — необходимо сосредоточиться на выполнении стоящей перед ним задачи. Ветер доносил до его подчиненных слова четких распоряжений. Уже несколько минут спустя Дюран имел возможность своими глазами взглянуть на результат взрыва. Он, человек искушенный, тем не менее был поражен мастерством всего одного профессионала, умело заложившего заряд для направленного подрыва. Отличной работой он обязан своему эксперту-саперу Абре из рода Тубу — ветерану, человеку, родившемуся и выросшему среди скал. Абре на самом деле мог подчинить себе любую скалу. Завидев полковника, он в знак приветствия поднял свою трубку, сделанную из патронной гильзы. Ноздри Дюрана уловили ядреный аромат табака. Осмотрев плоды работы туарега, полковник похлопал Абре по плечу.

— Очень хорошо, мой друг. Великолепно! — похвалил Дюран туарега по-французски.

Старик довольно улыбнулся, сверкнув целым рядом золотых зубов. Там, где еще несколько минут назад вздымался монолит скалы, зиял проход. Дно его было усеяно осколками камня, но разгрести их не составляло труда.

Осмотрев штольню, Дюран с удовлетворением отметил, что теперь его отделял от цели лишь каменный мусор. Он рассчитывал попасть внутрь горы до бури, и, похоже, его расчеты оправдывались. Что ж, Бог благоволит решительным. Полковник хлопнул в ладоши:

— Отлично. А теперь за работу!

Даже в состоянии помрачения сознания Малкольм и Патрик понимали, что лучше подчиниться. Стиснув зубы, оба выполнили требование Ханны. Не спуская глаз с обоих, она стала подниматься по лестнице. Каждой клеточкой ощущая близкое присутствие камня, она не решалась взглянуть на него. Пока. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой Ханна одолевала метры подъема к изображению, держа на прицеле обоих мужчин.

И вот она у цели. В какой-нибудь паре шагов возвышался отвратительный лик Медузы с единственным, как у циклопа, глазом, непрерывно источавшим воду. Ханна не могла припомнить зрелища, которое ошеломляло бы больше. Невзирая на отталкивающую внешность, Медуза излучала ауру спокойствия, чуть ли не меланхолии и в то же время доверия. Это не могло оставить Ханну равнодушной, проникая в самые сокровенные уголки души. Ей казалось, что Медуза оплакивает человечество, все беды, пережитые им из-за нее. Сжав зубы, Ханна полезла в висевшую на плече сумку, достала оттуда кожаные рабочие перчатки, затем, повыше подняв стальной приклад винтовки, размахнулась и ударила по Медузе. Раз, другой, третий… Изо всех сил она колотила прикладом по роковой скульптуре. Но камню все было нипочем. И вот, когда Ханна уже отчаялась, до нее донесся характерный треск. Так трещит лопнувший от кипятка стакан. Через стеклянную голову протянулась трещина, расширяющаяся с каждым новым ударом. Окрыленная успехом, Ханна ударила еще и еще. От лица Медузы чуть повыше носа откололся здоровенный кусок и упал в зияющую бездну, где со звоном разлетелся на части. Еще удар, и взору открылся шар размером с крупное яблоко. Свинцово-серая, матово поблескивающая сфера, иссеченная неравномерными рубцами, источала влагу под воздействием света лампы. Ханна не раздумывая схватила ее, торопливо завернула в поношенный свитер и сунула в свою кожаную сумку. Расчеты защититься от воздействия глаза перчатками оказались тщетными: внутренний взор Ханны померк под воздействием снопа искр. Каскады ослепительно яркого света заполнили собой все, в ушах гремел гром тысяч колоколов. Но стоило ей только выпустить шар, как чары исчезли, оставив лишь чувство растерянности и дезориентации да еще странный шум в ушах. С большим трудом Ханне удалось вновь обрести самоконтроль. Она несколько раз тряхнула головой, однако досадный, навязчивый звук не пропадал. Вслушавшись, Ханна поняла — это был бесконечно долгий душераздирающий вопль. Крик привел Ханну в ярость, и она, сжав в руке оружие, устремилась вниз по ступеням. Ханна узнала голос кричавшего, это был Патрик. Ирландец стоял, зажав уши ладонями, и вопил. Во взгляде его сверкала бешеная ненависть. Малкольм же, напротив, безмолвствовал, только сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Ханне стало не по себе от его взгляда. Оба мужчины смотрели на Ханну как на преступницу, на вандала, уличенного в чудовищном, немыслимом святотатстве, карой за которое могла быть лишь смерть.

— Попробуйте только хоть шевельнуться, — прошипела Ханна, метр за метром отступая к выходу.

Малкольм и Патрик неотрывно следили за ней. Во взорах обоих были ярость и отчаяние. Ханна чувствовала, что каждое ее движение сейчас подвергается скрупулезному анализу. Никогда в жизни она не испытывала чувства прямой физической угрозы столь ясно, как сейчас.

Оказавшись в полумраке туннеля, Ханна поняла, что больше не в силах владеть собой. Повернувшись, она сломя голову бросилась прочь. Прочь отсюда, прочь из этого окаянного прохода, из этой тьмы.

Снаружи ее подстерегала другая опасность. Григорий, хрипя, лежал на полу, а навалившаяся сверху Ирэн душила его. Глаза ее горели безумным огнем. Григорий извивался всем телом, но Ирэн словно обуяла нечеловеческая сила. Ханна не долго думая выстрелила вверх. Ирэн, вздрогнув от неожиданности, на мгновение ослабила хватку. Это дало возможность геологу вывернуться из ее смертельных объятий, и он, задыхаясь и хрипя, поднялся. Ханна кинулась было на выручку, но тут же упала на землю от страшного удара в спину. Винтовка, выскользнув из рук, описала в воздухе дугу и приземлилась где-то в нескольких метрах, исчезнув в зеленоватом сумраке. Упав на землю, Ханна вскрикнула от боли. Какая-то тень бросилась на нее. Ханна, повинуясь инстинкту, перекатилась в сторону.