Сын Портоса - Магален (Махалин) Поль. Страница 17

В тот же момент он и Жоэль столкнулись лицом к лицу. Они уставились друг на друга, но в темноте не могли различить черт лица и деталей костюма. Продолжая считать, что повстречал такого же бродягу, как он сам, Уолтон фамильярно обратился к Жоэлю:

— Можешь не сомневаться, приятель, они вернутся назад и попадут прямиком к нам в лапы. Полагаю, выручку поделим пополам? Я знаю, что у одной из них с собой кошелек.

— Что?! — воскликнул удивленный и возмущенный Жоэль. — Ты принял меня за вора?

Уолтон, подумав, что протест иронический, быстро откликнулся:

— Ха-ха, отлично сказано! Значит, договорились? Кошелек поделим пополам, а женщин — кому как повезет. На улице в темноте они не станут поднимать шум. А вот и они, дружище!

— А вот это тебе, негодяй! — воскликнул наш разгневанный герой, и, не желая тратить удары шпагой даже плашмя на такого презренного мерзавца, отвесил ему рукой столь оглушительную затрещину, что бедняга покатился по дороге.

В тот же момент возвратились три дамы, не нашедшие прохода и решившие отдать себя на милость грабителей, пожертвовав деньгами и, в качестве крайней меры, раскрыв свое общественное положение и пригрозив ужасной карой.

Каково же было их изумление, когда после краткого спора, завершившегося тем, что один из предполагаемых разбойников сбил другого с ног, победитель, сняв шляпу и поклонившись, осведомился мелодичным голосом:

— Простите, дамы, но не мог ли я узнать у вас дорогу в Пале-Рояль?

Женщины испытывали неудержимое желание расхохотаться от облегчения.

— Что? — воскликнула одна из них, сдержав свои чувства. — Только для того, чтобы узнать дорогу, вы…

— Был вынужден бежать за вами со всех ног? Совершенно верно, хотя я и не собираюсь винить вас за причиненное беспокойство.

— Значит, вы не вор? — продолжала расспрашивать дама.

— Так подумал обо мне тот парень, которого я сбил с ног за столь нелестное мнение. Скажите, неужели в вашем городе столько грабителей, что каждого встречного принимают за вора? Я, увы, впервые в Париже…

— Вы не здешний?

— Да, я только что сошел с нантского экипажа, приехав оттуда, где родился и жил — из Бель-Иль-ан-Мер.

Смуглая женщина шепнула маркизе:

— Все в порядке. Я узнаю его наряд. Такую одежду носят состоятельные бретонцы в сельской местности.

Госпожа д'Эдикур указала на Уолтона, лежащего в сточной канаве.

— Он мертв? — спросила она.

— О Господи, надеюсь, что нет! Я просто дал ему пощечину. Так что, если вы укажете мне дорогу, я тут же удалюсь.

Все дело было в том, что Жоэль вновь почувствовал голод.

— Одну минуту, сударь! — Маркиза де Монтеспан положила ладонь на руку Жоэля, чтобы задержать его.

— Чем еще могу вам служить? — весьма нетерпеливо осведомился юноша, ни в коей мере не взволнованный этим прикосновением, ибо в темноте он не мог разглядеть несравненные очертания ручки маркизы.

— Сударь, я рассчитываю на вас, как на галантного кавалера…

— Благодарю, хотя не думаю, что заслужил подобный комплимент, проучив этого плута. Конечно, я пытаюсь быть галантным, правда, не зная ничего о городских манерах. Что касается кавалера, то для того, чтобы им быть, мне необходима лошадь.

Слушая веселую и непринужденную речь Жоэля, маркиза, приглядевшись к нему повнимательнее, насколько позволяло освещение, отметила, что несмотря на могучее телосложение, держался он свободно и даже элегантно, обладал внешностью человека благородного происхождения и не был обезображен работами на полях. Поэтому она продолжала, стараясь говорить и держаться менее высокомерно:

— У меня к вам просьба, сударь. Мои подруги и я, сбившись с пути, оказались вдали от наших жилищ. По дороге домой, мы снова можем попасть в неприятное происшествие — в этих кварталах подобные встречи весьма часты. Нам не обойтись без вашей силы и храбрости. Не покидайте одиноких и слабых женщин во мраке ночи! Умоляю вас сопровождать нас, покуда мы не окажемся в безопасности у себя дома.

— В самом деле, не оставляйте нас одних! — взмолилась госпожа д'Эдикур.

Третья дама ничего не сказала, но ее большие глаза говорили за нее.

Наш герой затянул потуже пояс, дабы подавить волчий голод, и, пересилив усталость, ответил, как подобает истинному рыцарю:

— Дамы, я к вашим услугам.

Все вместе направились в сторону предместья Сен-Жак. Конвоирование ободрило женщин, и они уже были готовы смеяться над своими недавними страхами.

— Дамы, — прервал молчание Жоэль, — говорят, что все дороги ведут в Рим. Я был бы счастлив узнать, существует ли здесь такая же поговорка относительно Пале-Рояля?

— А вы обязательно должны туда попасть? — спросила госпожа д'Эдикур.

— Да, у меня там есть знакомые, — покраснев, ответил юноша, — к которым я должен находиться поближе, чтобы предложить им помощь, если потребуется.

— И ради этого вы пошли ночью через весь город?

— А почему бы и нет?

— Один?

— Мужчина никогда не бывает один, если при нем его шпага.

— Отличный ответ, — шепнула брюнетка блондинке. — Что вы о нем думаете?

Маркиза не ответила, ибо была занята мыслями о том, какую пользу можно извлечь из юноши. Чтобы одолеть врагов, ей, помимо флакона с ядом, может понадобиться и шпага наемного убийцы, а такового можно сделать из человека, привязанного к ней чувством, которое она, несомненно, сумеет при желании воспламенить. Жоэль и не догадывался о том, объектом какого внимательного изучения он сейчас являлся.

— Да, шпага — верный друг, — продолжал он, — но при ходьбе она часто мешает, не говоря уже о полном ее несоответствии моему костюму. — Они как раз проходили под фонарем, и Жоэль добавил, извиняясь: — Конечно, на мою одежду здесь все оборачиваются, хотя, честное слово, под ней точно так же может биться верное сердце, как и под любой, более модной.

— Как ваше имя? — осведомилась блондинка.

— Жоэль, за неимением лучшего. Могу ли я узнать ваше?

— Атенаис.

— Чудесно! Оно подходит к вам, словно перчатка!

— Вы так считаете?

— Безусловно, ибо оно торжественное и невероятное.

— И по-вашему, я такая же?

— Конечно! Вы выглядите, как знатная придворная дама!

— Слышите этот комплимент? Сразу становится ясным, что Бретань принадлежит Франции!

Маркиза более внимательно посмотрела на юношу, проникшего в ее инкогнито.

Несомненно, Жоэль был достоин восхищения красивейшей придворной дамы. Его высокой фигуре с крепкими и длинными руками и ногами было присуще природное изящество оленя. Застенчивость молодого человека не переходила в неуклюжесть, а выразительности лица, особенно обуреваемого волнением, позавидовал бы любой принц. Мнимая жена горожанина, отлично разбиравшаяся в людях, читала в его взгляде целую поэму прямоты и отваги.

— Ах! — Она притворилась, что поскользнулась. — О, господин Жоэль, мостовая такая скользкая, а кругом непроглядная тьма! Позвольте мне опереться на вашу руку!

— С удовольствием, госпожа Атенаис.

Слегка дрожащая рука «госпожи Атенаис» повисла на руке Жоэля, полностью сохранявшей твердость, ибо для юноши после Авроры дю Трамбле все женщины, даже Монтеспан, отодвинулись на задний план.

Они вышли на площадь Сен-Мишель.

— Сударь, — заговорила маркиза, — держу пари, что вы приехали в столицу искать счастья.

— Вы угадали — именно с этой целью.

— Так значит, дама Фортуна — единственная представительница слабого пола, которая вас привлекает?

— В данном случае едва ли уместно говорить о слабом поле, так как я разыскиваю не женщину, а мужчину.

— Очевидно, знатного покровителя?

— Надеюсь, что знатного, но более чем покровителя — вершителя моей судьбы, моего будущего, всего, что касается меня.

Чувствуя, что откровенность завела его слишком далеко в беседе с незнакомыми женщинами, Жоэль, переменив тему, воскликнул:

— Повернем направо — этот дом сносят, и мы рискуем получить камнем по голове или угодить в кучу мусора.